— Я если экзамены сдам, то как раз перед началом занятий в школе буду свободен. Но я ничего не ответил, тебя хотел спросить, получается ли у тебя по работе. Это будет двадцать восьмого марта, в пятницу вечером, в десять часов. Если поехать в Хаконэ около четырёх-пяти, то мы как раз успеем. Ну-у… если ты сможешь и захочешь вообще… — торопливо добавил Наруто. — У меня в следующий понедельник экзамены. Но если не поступлю, то и праздновать и куда-то ехать мне точно не захочется…

— Ты поступишь, — убеждённо сказал Мадара в ответ на прозвучавшие сомнения супруга.

— Извини… Понимаю, в меня столько сил угрохано. И Саске старался. Я не подведу, — внезапно покраснел Наруто, понимая всё совершенно не так.

Мадара осознал, что ему следует более развёрнуто излагать свои мысли, чтобы его понимали. Он погладил зардевшуюся скулу своего омеги и приподнял его подбородок, заставив посмотреть на себя.

— Ты поступишь, потому что очень умный мальчик, Наруто, — сказал Мадара и поцеловал приоткрывшиеся, словно в удивлении, губы.

— Я соскучился… — прозвучало еле слышно на выдохе.

— Я тоже соскучился, Наруто, — улыбнулся Мадара на ответные «откровения».

Бурный секс в ванной комнате стал приятным бонусом к тому, что медленно, но верно Наруто стал больше открываться и доверять. После совместной ванны Наруто обнимал и вдыхал его запах, снова гоняя мурашки за ухом, которое вдобавок покусывал.

— Ты что, голодный? Закусал меня всего, — усмехнулся Мадара, пропуская отросшие соломенные волосы сквозь пальцы.

— Наверное, я ещё не ужинал, тебя ждал, — с ухмылкой укусил его за предплечье Наруто.

— Тогда спустимся вниз, — решил Мадара. — Надо показать, что ты дома.

Отчего-то Наруто стеснялся есть в общей столовой без его компании. Завтрак и обед Тень приносила Наруто в комнату, либо тот кусочничал своими яблоками, а на ужин они спускались вниз. Впрочем, не всегда, часто перекусывая в спальне.

— Добрый вечер, господин и младший муж господина! Присоединитесь к нашему позднему ужину? — оживились сидящие в столовой женщины.

Возможно, Наруто стеснялся этого проявления любопытства.

— Как дела в Хаконэ, мелкий? — небрежно спросил Хидан, зыркнув на своих зашептавшихся подчинённых. — Чего делал?

— Я проведал брата. Его зовут Дейдара, — сначала робко, но потом более уверенно ответил Наруто, чуть расслабившись.

— А, видел я его, он тоже блондин и готовит прикольно, — покивал Хидан.

— Ага, он учился везде, — поддержал разговор Наруто. — В Хаконэ он хочет ресторан свой открыть. Будет открытие двадцать восьмого.

— В натуре ресторан? А что, круто! Как назвал?

— «Взрыв вкуса», — улыбнулся Наруто. — Я уже вывеску видел, точнее её макет, её изготовят к открытию. Там гора Фудзи изображена и её извержение.

— А что, хороший символ. Фудзи — священная гора. А где будет ресторан? Я немного знаю Хаконэ, — присоединился к разговору Райдо.

— Ну… Мы гуляли там по городу… — слегка растерялся Наруто, который всё ещё смущался из-за той ситуации с отрезанным пальцем, — но вроде бы недалеко от городского сада. Мы там сливу ходили смотреть, как цветёт. Там праздник был. Мы минут пять всего шли.

— Ну, я примерно понял, где это, — подмигнул Хидан. — Обязательно туда наведаюсь, когда буду в Хаконэ.

— Да, было бы здорово!

Мадара понял, что на открытие ресторана Дейдары стоит обязательно выкроить время: похоже, что для Наруто это было куда важнее, чем супруг старался показать.

— Принеси пару пледов, — тихо просил Мадара у Тени, а когда Наруто доел свой ужин, предложил ему прогуляться по саду и тоже посмотреть на сливу, которая зацвела и в Новом Токио.

— Любование полной луной называют «цукими», — объяснял Мадара, когда Наруто уютно устроился у него на коленях и они накрылись почти до ушей вторым пледом. Первый плед был сложен на скамейке в парке, чтобы сидеть было не холодно: всё же зима только-только начала отступать.

— Цу-ки-ми? — переспросил Наруто.

— Да, «цуки» на старояпонском означает «луна», а все любования заканчиваются на слог «ми», сокращение от «мимас» — «смотреть», и иероглиф так читается в связке слова, я тебе его потом покажу.

— Я знаю, слива — «уми», значит, любоваться на сливу будет «умими»? — хихикнул Наруто, переплетаясь под пледом своими пальцами с его.

— Нет, — усмехнулся Мадара. — Любование цветами — «ханами», уверен, ты слышал это слово.

— Точно, ханами, я вспомнил, — потёрся щекой о его щёку Наруто. — Значит, «ханами уми»?

— Верно, — невесомо поцеловал мягкую щёку Мадара.

— А зачем любуются? — заегозил Наруто. — Для чего эти цукими и ханами?

— Полная луна светит так ярко и бывает так низко совсем нечасто, лучшее цукими осенью, тогда она окрашивается в жёлтый цвет и похожа на головку сыра, но и весной луна проглядывает сквозь ветви вишни или сливы нечасто… Цветы быстро отцветают, порыв ветра, снегопад, дождь… и их не станет. В такие моменты людям стоит думать о жизни и о смерти, о своих близких и своих врагах. Это пауза, точка, некая остановка, чтобы просто насладиться мгновениями жизни и тем, что имеешь.

— Словно время останавливается, да? — спросил Наруто.

— Да, словно время останавливается, и есть только ты, я, луна и цветущая уме, — поцеловал своего мужа в нос Мадара.

— Я попробую, — улыбнулся Наруто и устроился удобней, расслабляясь в его объятиях.

Их уютное молчание и совместную медитацию любования нарушил женский окрик. «Изуми-чан! Постой!». Наруто вздрогнул и завертел головой.

Мадара увидел свою дочь, за которой выбежала Шизуне.

— Что она здесь делает? — раздражённый тем, что была нарушена такая минута, рыкнул Мадара на Шизуне, которая должна была присматривать за Изуми. Тем более, что один вид дочери поднимал с души всю муть, связанную с Хаюми и смертью Иноичи.

— Простите, господин, — виновато пробормотала Шизуне, схватила девочку и быстро удалилась в дом.

Хлопнула дверь, и Мадара почувствовал, что Наруто, сидящий на его коленях, вздрогнул.

— Ты… Так не любишь детей? — спросил омега хриплым шёпотом.

В тусклом свете Мадаре показалось, что его быстро моргающий супруг сейчас расплачется, но потом лицо Наруто стало отрешённо-спокойным, практически безразличным.

— Я… — Мадара мысленно корил себя за то, что не сдержался. Его супруг, как и все омеги, чувствовал настроение и мог интерпретировать его вспышку злости совсем не так. — Это дочь Хаюми, — наконец решил он просто сказать правду.

— Понятно… — кивнул Наруто и зябко поёжился. — Я замёрз, можно уже идти в комнату? Я хотел ещё позаниматься…

— Конечно, иди, — ответил Мадара, отчего-то чувствуя себя очень виноватым.

*

Всю следующую неделю они почти не разговаривали. Наруто готовился к экзаменам и всё выполнял словно автоматически, как будто в отношениях они вернулись к первым месяцам брака. Мадара решил выждать и не приставал к супругу в плане секса, решив, что после экзаменов и поступления всё снова наладится. Тем более, что и у него на работе было много дел, а нападения и какие-то сбои то на склады, то на мелкие доставки продолжались, а они никак не могли вовремя среагировать.

— Позвонишь мне, когда вы закончите, — попросил Мадара Саске, который выглядел осунувшимся, словно плохо спал по ночам. — Что с тобой? Всё хорошо?

— Да, одзи-сан, всё нормально. Мы готовы к экзаменам, — ответил Саске. — Кстати… я всё хотел сказать… насчёт Изуми…

— Что?

— Я согласен взять её в жёны. Пусть она будет моей невестой, — быстро облизнувшись, сказал Саске.

— Хорошо. Я скажу Таджиме. Он сообщит ей о твоём решении, когда придёт время.

— После её дня рождения?

— Да, наверно… — рассеянно ответил Мадара, заметив, что Наруто вышел из их апартаментов. Впрочем, утреннее прощание вышло скомканным.

*

Днём на личный телефон Мадары поступил странный вызов.

«Вас приветствует служба контроля. Пожалуйста, дождитесь соединения с оператором», — сказал робот, а потом раздался щелчок соединения. — Учиха Мадара? — спросил приятный мужской голос.