Орочимару мстительно улыбнулся, вспомнив относительно недавнее донесение Анко о том, что «заклятый друг Хокаге», Шимура Данзо, скоропостижно скончался, превратившись в дерево, и это снова повесили на него. Ну, естественно, это он бегал по Конохе за старым калекой с рукой Первого Хокаге и безумно хотел пришить! Как же без него-то обошлось?

Воспоминания об испытаниях снова переключили внимание к Учиха Итачи, встреча с которым должна была состояться через шесть часов. Орочимару облизнулся, подумав, что гений клана Учиха сможет стать идеальным сосудом для его техники перерождения, а то, что они теперь напарники, облегчает ему задачу в разы.

========== Часть 2. Глава 1. Союз или предлог? ==========

Учиха Итачи с того последнего момента, как Орочимару его видел в Конохе, заметно возмужал. Подросток прибыл вовремя, не заставляя себя ждать, и даже Сасори довольно заворчал об этом. Насчёт ворчания временно бывшего напарника Орочимару лишь усмехнулся про себя. Марионетка Хируки, в которой сидел «кукольный мальчик», делала поведение Красного Скорпиона старше и ворчливей, иногда Орочимару казалось, что у него в напарниках старый дед, а не двадцативосьмилетний шиноби, выглядящий на шестнадцать.

— Добро пожаловать, — вежливо, но бесцветно поздоровался Лидер, бывший на этот раз в своей телесной форме, так сказать, «во плоти».

Учиха снял с лица и прикрепил к поясу маску, которую носят АНБУ.

— Позаботьтесь обо мне, — чуть склонился паренёк, не отрывая взгляда красных глаз от их лиц.

Тоже вроде бы соблюдая формальности, но не теряя бдительности, словно готовился к нападению. Впрочем, если ему в тринадцатилетнем возрасте удалось выжить одиночкой-нукенином, то Учиха Итачи — калач весьма тёртый. Да и не выглядел мальчишка как-то обездоленно. Добротная одежда по погоде, крепкая обувь, тёплый плащ, видно оружие, да и не светит личиком, похоже. И на вид сытый и ухоженный, словно не скитался незнамо где, а пришёл к ним от мамы с папой.

Орочимару часто видел обездоленных детей, растерянных, голодных, исхудавших, грязных, которых он подбирал на пожарищах, в клановых междоусобицах, которые, впрочем, с подачи Данзо, устраивал сам или с помощью его людей. Благодаря таким вот «осиротевшим», после промывки мозгов, пополнялся штат Корня. Или они шли на опыты.

Сейчас примерно так же, только редкие самоцветы, найденные на помойке насквозь прогнившего мира шиноби, Орочимару оставлял себе. И один из перспективных детей вместе с первой ученицей шпионил на него в Конохе, а двое других содержались в тайном убежище, и, пока на его горизонте не появился сей отпрыск славной фамилии Учиха, он думал о Кимимаро и Гурэн, как о своих будущих сосудах. Впрочем, так было даже лучше, пусть Орочимару и не желал признаваться в своей маленькой слабости, что эти дети стали ему чем-то дороги. Он был с ними до жестокости честен и открыт, и те были в курсе о своём предназначении, но, как бы это ни было странно для самого Орочимару, отчего-то никак этого не страшились и даже, наоборот, почитали это за честь: стать с ним единым целым.

— Твоим напарником будет Орочимару, — меж тем прервал вереницу его размышлений Лидер. — Вы из одной деревни, так что, думаю, вам будет, о чём поговорить.

— Не сомневаюсь, Лидер-сан, — тонко усмехнулся Учиха.

*

— У вас довольно уютно, Орочимару-сан, — доброжелательно сказал Итачи, оглядывая его лабораторию в убежище «Акацуки», куда он привёл своего временного напарника и будущий сосуд для перерождения.

Орочимару еле сдерживал дрожь предвкушения и сделал бы всё немедленно, если бы не последние приготовления по преобразованию и трансформации с прикреплением его души и тела в Белого Змея. Для них требовалась ещё пара недель, если заниматься только этим, но, к сожалению, обязанности в «Акацуки» подразумевали некоторую занятость, так что, по его прикидкам, до финального этапа ему понадобится ещё месяца полтора. За это время надо втереться в доверие к Итачи, чтобы тот был более расслаблен в его присутствии.

Сама по себе техника перерождения, требуя огромной подготовки, была довольно простой, не несла в себе даже ручных печатей, лишь волю носителя, и было достаточно секунды замешательства, но, по убеждению Орочимару, бывший капитан АНБУ Учиха Итачи был не из тех, кто даст эту секунду. Такого необычного паренька голым Ки не возьмёшь. Поэтому было два выхода: либо забить Учиха до полусмерти, либо сделать так, чтобы тот спокойно подставлял ему свою спину. Вселяться в полудохлое и побитое тело последнего представителя некогда могучего клана не было никакого желания, так как потом самому же в этом теле и ходить, поэтому Орочимару выбрал второй вариант.

— Да, чувствуй себя как дома, Итачи-кун, — сдержано ответил он, искоса поглядывая на Учиха.

— Вы скучаете по дому? Я имею в виду Коноху, — погасив шаринганы в глазах и присев на кресло в углу лаборатории, спросил парень.

Вопрос удивил. Даже не сам вопрос, а тон, которым тот был задан. В своё время Орочимару столкнулся с некоторой необоснованной гордостью и предубеждениями клановых в том, что бесклановые шиноби, не имеющие улучшенных геномов или секретных фамильных хидзюцу, — люди второго сорта. Поэтому всё-таки не ожидал любезностей от пусть и малолетнего, но представителя чистейшей крови главной ветви Учиха. Великого клана. Да и сама постановка предполагала некоторое доверие, так как это было личным.

— Дай-ка подумать… — помедлив, ответил Орочимару. — Мои родители умерли, когда мне и шести не было, родственников нет, мои товарищи по команде Цунаде и Джирайя покинули Лист. Мой учитель хочет меня убить. А я хочу убить его, но пока мне не хватит сил сравнять его и деревню, которая меня отвергла, с землёй. У меня нет причин, чтобы скучать по Конохе…

— Но вы же всё равно скучаете? — серьёзно посмотрел на него Учиха. — Любите Коноху саму по себе. Я слышал, вы хотели стать Хокаге. Или это ради банальной власти?

— Власть всего лишь средство для достижения моих целей, — поморщился Орочимару. — Как таковая она мало меня интересует. Но это — кратчайший путь.

— Понятно, — коротко улыбнулся Итачи. — Но сейчас вы близки к своей цели? Вместе с «Акацуки»?

— Ну, пока мне с ними по пути…

Не говорить же, что его заинтересовали способности сильнейших шиноби и он присоединился к ним только ради того, чтобы изучить необычные геномы и использования сил, чтобы сделать ещё один шаг в своих исследованиях? Но у него, наученного горьким опытом взаимодействия с Сарутоби-сенсеем, за восемь лет нукенинства и сотрудничества с «Акацуки» давно было припасено несколько путей отхода и созданы убежища почти во всех странах континента.

Орочимару сильно сомневался, что членам «рассвета» и Лидеру, в том числе, понравится его выходка с захватом тела последнего представителя клана Учиха. Так что после решения этого вопроса он собирался свалить из организации, цели которой были ему совершенно чужды.

К тому же всеми обострёнными змеиными чувствами ощущалось, что дело с «мировым господством» нечисто и это «кидалово» будет похлеще, чем у старой коноховской обезьяны.

— Я тоже скучаю по Конохе, — как-то совсем по-детски подпёр щеку Итачи. — Я там недавно был…

— И для чего? — заинтересовался Орочимару, парень вёл себя неожиданно раскованно, и он решил, что Итачи проникся потому, что они из одной деревни. Но это было ему лишь на руку.

— Данго поел, — хитро прищурился молодой Учиха, — у старика Теяки отличное кафе и там самые вкусные данго в селении.

— Да… Что-то слышал, — пробормотал Орочимару, припоминая, что его ученица тоже пищала от этого кафе недалеко от резиденции Хокаге. Данго Анко могла съесть немереное количество, и он иногда водил её туда после тренировок, в награду. Митараши была сиротой, как и он, и поэтому в своём ученичестве не могла себе позволить вволю угощаться сладостями.

— А ещё я исследовал распорядок дня старейшин Хомура Митокадо и Кохару Утатане, а также третьего Хокаге, Сарутоби Хирузена, и все их связи. Впрочем, это я делал ещё до ухода из Конохи, но пару месяцев назад просто проверил, всё ли по-прежнему, — вкрадчиво сказал Итачи, продолжая смотреть в глаза.