/End pov Hibari /
====== тридцать вторая глава кар ======
/И снова мы кое-что пропустим/
– Ты любишь то рыжее травоядное? – спросил Кея – за доброту? – Нет, меня вынуждает образ, а доброта… она предпочитает видеть жизнь такой, как ей хочется. Это плохая привычка, и она это знает... – Тсуна тяжело вздохнула. – Я хочу забить тебя до смерти, – честно признался Хибари – за твои проступки… – Не зарься на кусок, который не проглотишь, – прошипела «Безымянная» – уж кому–кому, но никак не людям судить меня за мои поступки, монстром и убийцей я стал только по их вине, бесит, когда меня судят те, которые вообще понятия не имеют о том, кто я. – Когда людям причиняют боль, они учатся ненавидеть... – горько усмехнулся брюнет. – В этом есть своя правда... – Тсуна подняла голову к небу.
Они сидели на крыше огромного полуразрушенного особняка, который Тсуна когда-то давно купила.
– Почему ты не убьешь меня? – спросил человек. – Желал бы тебе смерти – оставил бы как есть, скоро придут те, кто может разрушить твою любимую школу, но при желании, я помогу тебе. – хладнокровно сказала девушка – пожалуй, я переживу этот день заново…
Часы в башне пробили полночь и Хибари исчез.
/Колокольный звон/
Закрой глаза скорее,
Кто-то ходит за окном,
И стучится в двери.
/Колокольный звон/
Кричит ночная птица.
Он уже пробрался в дом.
К тем, кому не спится.
Он идет... Он уже близко...
/Колокольный звон/
Ты слышишь, кто-то рядом?
Притаился за углом,
И пронзает взглядом.
/Колокольный звон/
Все скроет ночь немая.
За тобой крадется он,
И вот-вот поймает.
Он идет... Он уже близко...
/Колокольный звон/
Ты слышишь, кто-то рядом?
Притаился за углом,
И пронзает взглядом.
– Грядут тяжелые времена… – тяжело вздохнула смертница и тоже исчезла.
С самого утра погода стояла мрачная… отвратительная по меркам людей… Как и «вчера», а точнее переигрываемое «сегодня».
Сильный ветер, небо покрыто сплошным слоем туч, иногда редкий дождик и раскаты грома, сами молнии «прятались» в облаках. Но сейчас все гораздо хуже. Если в «тот раз» были видны просветы солнца на горизонте, то сейчас все небо заволокло тучами. Ветер был почти ураганным. Гром оглушал всё Намимори, молнии били совсем рядом с жилыми домами и даже попадали в землю; лил сильный дождь он то и тушил пожары, возникавшие из-за молний.
А занятия несмотря, ни на что, никто не отменял и ученики, рискуя жизнями, трусили в школу. И если раньше они бежали от страха опоздать и быть забитыми до смерти, то теперь от страха того, что в них попадет молния и тогда их точно ничто не спасет, просто по тому что Хибари будет плевать на то, что они пострадали от молнии – они прогуляли занятия.
А вот только его как раз не было на посту. Спросите где же он? Скоро узнаете...
В самой школе было страшно, все электричество вырубили, телефоны сказали тоже выключить ну, все и выключили. Было очень темно, поэтому учителя рассказывали по памяти, почти все сдвинули парты подальше от окна и вздрагивали от каждого раската грома. А Тсуна… а что Тсуна? Она спокойна, она не боится и не волнуется из-за бури, которую она натворила, верно, она может управлять погодой и очень хорошо, она тренировалась на заданиях и в других мирах.
Лепус уже немного посинел и сильно дрожал при каждом раскате грома и чуть всхлипывал.
Тсуна повернул голову к дрожащему классу у противоположной окнам стене, новый особо сильный звук грома и яркая вспышка, а «неудачник» даже не моргнул, в таком свете он еще больше похож на мертвеца, хотя почему похож? Мертвец, он и есть мертвец.
====== то что было пропущено кар ======
/между 27 и 28 главами/
– А мы даже и не в людском мире, – Глаза Тсуны стали тоже серыми, с кошачьим зрачком. На диване, рядом с ним, восседала две кошки, как две капли воды, похожие друг на друга. – Опять ты!? – Хибари схватился за тонфа. – Успокойся, Кея-кун, – «мальчик» зевнул – присаживайся, – Тсуна похлопала по свободному месту рядом на диване. – Нет, мне нужно в школу – Хибари замахнулся и побежал к цели, но в каких-то сантиметрах от лица Тсуны рука сама остановилась и отказывалась работать. Шатенка сидела спокойно, с легкой ухмылкой. – Если я не позволю, ты никогда и не дотронешься до меня, – усмехнулась Тсуна. – Я пошел отсюда. – Хибари направился к «выходу» но стукнулся обо что-то, когда дошел до дверного проема – Что за… – Без моей помощи тебе не выбраться, тем более, ты даже не знаешь, где находишься, – Тсуна снова зевнула – я забыл представиться. – Я уже знаю тебя! – со злостью выплюнул Кея. – О, Кея-кун, мы уже виделись, но только ты знаешь первую сущность Тсуны, – «мальчик» вежливо склонился – рад представится – «человечность» Тсунаеши Савады. – «Человечность» ? – брюнет вопросительно поднял бровь. – Это я тогда пил твою кровь – «Безымянная» села обратно – вот только вспомнил только сейчас, и скоро опять забуду. – Так значит, это был не просто сон! – оскалился Хибари. – А даже если бы был просто сон, но он может стать явью, – повторила свои же слова девушка. – Ты… – Кея не на шутку разозлился.
Тсуна в мгновение ока оказалась за спиной юноши.
– Смотри, как заговорил! – усмехнулась девушка. – А ведь еще недавно от тебя шел такой прекрасный аромат страха и ужаса, – Тсуна лизнула место недавно поставленной метки на шее Кеи. – Ты не посмеешь! – пытался пошевелиться пленник – Почему нет? Людские законы против меня бессильны – Тсуна погладила брюнета по голове. – Руки убрал! – рыкнул юноша. – С чего бы это? – Тсуна легонько потянула за волосы, что вызвало шипение со стороны пленника-гостя, – ты мне не указ, я могу просто отдать тебя живьем в ад, дабы проучить, но я сегодня великодушен… – Засунь себе эту великодушность, знаешь куда!? – прорычал Хибари. Тсуна встала впереди и вопросительно изогнула бровь: – Ну, и куда же? – Подальше в… – Кею заткнули поцелуем, бесчувственным и холодным, но это был первый поцелуй Кеи – ублюдок! – прошипел юноша когда девушка отстранилась. – А за такие слова, Кея-кун, тебе надо вымыть рот с мылом! – серьезно на него посмотрела девушка. – Твоего мнения я еще не спросил, – оскалился брюнет. – Ну, конечно, конечно, конечно, кто будет спрашивать мнение мертвеца? – Тсуна обиженно «надула» губки – кому нужен ходячий труп, набитый прогнившими органами!?
Тсуна несколько раз ударила по стенке, от чего та рассыпалась, словно карточная или песочная, но скорее карточная – потому что вместо осколков, на полу валялись карты. И чем крупнее кусок, тем крупнее было обозначение. Одна карта полетела прямо в Хибари и оцарапала ему щеку. Из ранки, тоненькой струйкой, потекла кровь. Тсуна отвлеклась от столь приятного занятия на прекрасный, чарующий аромат алой жидкости.
– Кея-кун, ты меня вынуждаешь… – девушка резко оказалась рядом ГДК, последний лишь успел заметить покрытой дымкой желания глаза шатенки, она же принялась слизывать кровь, от подбородка и да самой ранки, ранку стало тихонько жечь, кровь потекла сильнее и резко остановилась – ранка затянулась. – Какой же ты сладкий... – Тсуна вновь легонько коснулась губ Хибари своими немного замарав кровью, которую юноша неосознанно слизал, случайно коснувшись языком губ Тсуны. – Не знал, что тебе подобное нравится! – хихикнула Тсуна и снова стала целовать юношу, проскользнув в приоткрытый ротик юрким язычком.
Когда у ГДК стал заканчивался воздух, она отстранилась, тяня тоненькую ниточку слюны языком. Тсуночке воздух ни к чему, но вот Хибари ей был нужен сейчас в сознании.
– Отпусти уже, мне в школу надо, – юноша тяжело дышал, и уже успел привыкнуть «человечности» и не обращал внимания на его поведение, посмотрев на большие часы и ужаснувшись, стрелки показывали то, что учеба давно закончилась. – Взгляни на стрелки – ходу нет, – Тсуна указала на часы на руке ГДК, последний посмотрел на часы: стрелки действительно не двигались, впрочем, как и на любых часах в этой комнате. – Тут время не идет? – спросил ГДК. – Догадливый, – прищурилась Тсуна – но, вообще-то, тут даже нет такого понятия, как время, в этой комнате сколько бы ты не находился ты вернешься обратно в тоже время когда ушел и не важно чем ты тут занимался и сколько «времени» так казать это заняло, и нужды в чем либо тут нет, хотя иногда нужны развлечения. – Отпусти уже, я все понял, ты не желаешь, чтобы к тебе прикасались другие люди, без твоего дозволения. – Хибари тяжел вздохнул. – Как, впрочем, и ты, – Тсуна погладила тыльной стороной ладони по щеке, на которой еще недавно красовалась кровоточащая ранка – если обещаешь, не дотронешься до меня и кошек. – Согласен. – брюнет, наконец-то смог пошевелится, хотя у него и ничего не затекло, но ощущение было странное. – Что за кошки? – Какой любознательный, – девушка сверкнула глазами – только дотронься до них и, я клянусь всем, что у меня есть, я живьем отправлю тебя в ад прямиком на казнь(*), там о тебе хорошенько позаботятся. – Я все понял, они это самое дорогое, что у тебя есть, – Кея посмотрел в угол, где были куклы Тсуны, и одна исчезла, он подошел и взял одну из них в руки, ту что была распотрошена. – Почему эта кукла… – ГДК перебила Тсуна. – Не лезь в мое прошлое! – злобно прошипела девушка – тебя это сейчас не должно волновать. – Ясно… – Кея не стал расспрашивать «человечность» об этом, но повернулся к ней с куклой в руках – а куда делась еще одна? Серая. – Она перед тобой, – «человечность» повернула голову в сторону разрушенной стенки, та стала немедленно восстанавливаться, все разбросанные карты летели обратно, снова превращаясь в осколки стен. – Можно вопрос? – Кея прищурился и почему то не желал, расставятся с «настоящим» Тсуной. – Задавай, – ответила смертница. – Ты никогда не думал о чувствах других? – Кея прижал к себе сильнее «игрушку» будто старясь почувствовать её сердцебиение и не упустить. – А что должны значить для меня чувства людей!? – Тсуна разозлилась, зрачок у неё уменьшился на столько, что казалось, его и вовсе нет – с моими чувствами, почему-то ни один человек не считается! Чем я заслужил судьбу несчастного изгоя!? Постоянно доставать себя вопросом кто я!? Почему мне искалечили всю жизнь завистники!? А ведь я никогда не был неудачником! Из-за людей я должен ежедневно забирать чьи-то жизни, и притворятся неудачником-неумехой, и им абсолютно насрать, что я этого совершенно не желаю. Мои так называемые «друзья» часто говорят «будто волк среди овец». Если бы не люди я бы жил до четырнадцати спокойной размеренной жизнью обычного человека гения, так почему… Из-за удачи или «отца»!? А может все сразу!? Я остался в совершенном одиночестве в том мире, если не считать… но, признаюсь, в глубине души обрадовался. – Зачем ты мне все это рассказываешь? – вопросительно изогнул бровь. – Мы похожи… – Тсуна тяжело вздохнула и немного успокоилась – Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь где-нибудь ждал меня. В конце концов, это не так уж и сложно. Я не желаю быть главным, я желаю быть нужным кому-то… – по щекам Тсуны потекли слезы.
