Группа машин ждала нас, когда мы вышли из самолета, и я специально выбрала последнюю машину. Мои нервы на взводе, и я благодарна за несколько дополнительных минут, чтобы взять себя в руки. Увидеть Финна на первом плане в моей голове, но я ужасно боюсь.

Когда мы добрались до больницы, микроавтобус новостного канала был припаркован у входа, а репортеры толпились у дверей. Я вышла из машины и не стала ждать свою семью. Вместо этого, я пошла прямо к Триппу и взяла его за руку, сжимая в поисках поддержки. Мы зашли вместе, рука об руку, мы оба нуждались в успокоении.

Джеймс встретил нас в холле и провел к лифту, объясняя, что у нас есть частная комната ожидания на этаже Финна. Как только двери открылись, мне в нос ударил запах больницы, и мои колени ослабли. Трипп повел меня вперед, и мы вошли в отдельную комнату, где Эвелин и Тим разговаривали с врачом. Робби обнимал свою маму и моментально заметил нас. Он подошел к нам, обняв Триппа одной рукой, а затем притянул меня в свои объятия.

– Его прооперировали. Эта хрень до чертиков напугала нас, но ожидается, что он полностью восстановится.

Мое дыхание становится обрывистым, и я издаю болезненный крик, прижимаясь к Робби. – Слава Богу.

– Детка, он получит от меня хорошенький нагоняй. Этому козлу все время надо быть героем.

– Что ты имеешь в виду?

Я отодвигаюсь, когда уходит врач, и Джеймс жестом указывает нам присесть.       – У вас есть вопросы, и думаю теперь, мы все их обговорим. Финн был в фургоне наблюдения вместе с Робби и несколькими агентами ФБР. Агенты посчитали, что рейд прошел удачно, так что они пошли помочь повязать оставшихся членов банды, которые сбегали с черного хода. К этому моменту мы думали, что все в безопасности. Наша команда проникла в убежище и задержала большинство преступников. Перестрелка уже началась, и наш оператор внутри уже убрал трех похитителей. Все шло по сценарию.

– Тогда какого черта произошло? – голос Тима звучит настолько озадаченно, насколько я себя чувствую.

Робби напрягся возле меня.

– Финн и я увидели, как мужчина выходит из боковой двери. Он пытался совладать с одним из детей, который сопротивлялся. Я начал выходить, чтобы задержать его, но Финн оттолкнул меня и побежал, схватив оружие. Он двигался быстро, пробираясь через машины, чтобы оставаться незамеченным до последней минуты. Парень увидел его и начал стрелять. Пока внимание было направленно на Финна, ребенок освободился и начал убегать. Это произошло быстро, но я видел, как похититель несколько раз выстрелил прежде, чем Финн уложил его. К тому времени, как я добрался туда, Финн лежал на земле. Раненный в живот и предплечье.

Мое сердце ударяется о грудную клетку, отдаваясь в ушах.

– Он спас ребенка?

– Да, он вполне вероятно спас жизнь той маленькой девочке.

На этой ноте я ломаюсь, закрывая лицо руками. Комнату наполняют мои вопли, и руки и голоса окружающих пытаются успокоить меня.

Я сильно рыдаю, не заботясь о том, что устраиваю сцену. Понимание того, что этот человек, этот бескорыстный, красивый мужчина спас юную жизнь, потрясает меня до глубины души.

Наконец-то я начинаю успокаиваться, меня поражает непреодолимая необходимость увидеть его. Кто-то протягивает мне салфетку, я вытираю лицо, пока пытаюсь восстановить дыхание.

– Когда мы можем увидеть его?

– Доктор сказал, что мы можем заходить по несколько человек. Хочешь пойти со мной и Тимом? – Эвелин одаривает меня улыбкой, которая кажется натянутой.

– Нет, я подожду.

Папа садится на место, освобожденное Эвелин, и колеблется, прежде чем заговорить.

– С тобой все будет хорошо?

– Со мной все будет в порядке.

– Он сильный, здоровый, молодой мужчина. Они ожидают, что он полностью восстановится. Он многое видел за свою молодую жизнь. Он оправится. Я беспокоюсь за тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Финн принял быстрое решение, которое уже укоренилось в его крови. Он всегда будет защитником, зная риск. Но ты… Ты не воспринимаешь риск. Я провел с тобой последние несколько часов, до ужаса боясь за твой рассудок. Да сейчас, когда мы знаем, что с ним все хорошо, страх по-прежнему сотрясает твое тело. Я уже видел этот страх раньше. Не позволяй ему завладеть тобой, Пресли. Поговори со мной, прежде чем позволишь какому-то страху решать твою судьбу.

– Пап, я не следую за страхом. Эти несколько часов были изнурительными и ошеломляющими. Мы можем попридержать уроки жизни до того момента, пока мой разум не постигнет твою бездну мудрости?

Его губы дергаются, и он наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня в лоб.

– Договорились. Я собираюсь поискать номера в гостинице.

– Спасибо, пап.

Часы на стене идут со скоростью улитки, пока я наблюдаю за каждым мучительным проходом стрелки. Наконец-то Эвелин и Тим возвращаются. Ее щеки приобрели немного цвета, а ее опухшие глаза блестят.

– Он проснулся на несколько минут, все помнит. Спросил о маленькой девочке и об остальных членах команды. Затем он спросил о тебе Пресли, – она указывает жестом через плечо. – Он очень хочет тебя увидеть.

Я вскакиваю и спешу к выходу, сжимая ее руку, когда прохожу мимо. Добравшись до его комнаты, я смотрю в окошко двери и снова почти сламываюсь от увиденного. Финн высматривает меня, и наши взгляды мгновенно останавливаются друг на друге. Его взгляд проникает в мой. Моя рука дрожит, пока я открываю дверь.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит он мне, когда я останавливаюсь в нескольких шагах от него.

– Я считаю, что это практически невозможно, так как даже я не знаю, о чем я думаю.

– Тогда подойди ближе.

Я иду к нему и сажусь, где он похлопывает рукой, на краю маленькой кровати.

– Могу я принести тебе что-нибудь?

Парень качает головой.

– Ты до смерти напугал всех нас. Я никогда в жизни не была так напугана. Думаю, на несколько секунд мое сердце перестало биться, – признаюсь я шепотом.

Его рука накрывает мою, и я почти начинаю рыдать от тепла его прикосновения. Мои пальцы гладят его запястье, останавливаясь, когда находят его пульс.

– Мне жаль.

– Зачем тебе нужно было это делать? О чем ты думал?

– Робби и я увидели маленькую девочку, и мои инстинкты сработали. Это было решение, принятое в секунду.

Я всматриваюсь в его лицо и понимаю, что он что-то не договаривает.

– Что еще?

Его рука передвигается на мой затылок и тянет меня ниже.

– Она была напугана, так напугана. Ее лицо исказилось от боли и чистейшего страха. Я подумал о Винни, такой невинной, такой милой. Затем я подумал о нерожденной дочери Робби, и все было решено. Я последовал за ублюдком.

– Ох, Финн, – я наклоняюсь и нежно обхватываю его голову, оставляя поцелуи по всему его лицу. Несколько слезинок скатываются по моим щекам, когда я прижимаюсь к его лбу своим. – Это прекрасно и одновременно безрассудно.

– Ты пропустила одну точку.

– Да?

– Ты поцеловала везде кроме моих губ. С тех пор как проснулся, я жаждал ощутить твои губы на своих. Ну, если ты только не хочешь поцеловать мой член... это было бы тоже не плохо.

– Финн! – я пытаюсь сдержать смех, но терплю неудачу.

– Прости, должно быть за меня говорит анестезия.

Я покусываю и облизываю контур его губ, пока он не приоткрывает их достаточно, чтобы я могла скользнуть между ними своим языком. Он издает стон, сильнее сжимая мою голову. Наши языки сплетаются, когда Финн поворачивает мою голову, чтобы погрузиться глубже.

Я забыла, что мы в больничной палате из-за того, что его пару часов назад подстрелили. Вместо этого, я вливаюсь в поцелуй, прижимаясь своем телом к нему. Его свободная рука скользит по моему животу и обхватывает мою грудь. От этого прикосновения меня бросает в жар. Зарычав, Финн отстраняется.

– Даже после огнестрельного ранения и операции, ты заставляешь мой член быть стальным и изнывающим от боли по тебе.

– Простите мистер Блэк, мы не поощряем секс сразу после серьезной операции, – медбрат заходит в палату, ухмыляясь.