После всех этих лет он прекрасно знал признаки надвигающегося «урагана Таррин», так что он понимал, она приближалась к состоянию, когда не захочет видеть его рядом с собой и своими детьми. Он задумался, что, вероятно, достиг точки невозврата с ее «приходи-уходи» играми.

Назревал скандал, который разразится после того, как она уложит детей спать. А прямо сейчас слыша, как Дилан издавал рвотные звуки, кашлял и плакал, он оставил спокойно играющую Челси на полу и направился на кухню.

Он встретил Дилана в дверном проеме. Бледное лицо мальчика было мокрым от слез и ярко-бордового цвета, его рот был открыт, а язык высунут. После ложки Табаско она даже не позволила ему прополоскать рот. Такое происходило частенько в последнее время. Дилан был в третьем классе, и сейчас он начал знакомиться с разнообразными плохими словечками. Также у него начала проявляться бунтарская черта характера. Ему не удавалась себя сдерживать, даже не смотря на то, что он прекрасно знал, что ему за этого будет.

И дело было не только в том, что он сквернословил. Не так давно, когда Шерлок заезжал, чтобы навестить их, Дилан отказался делать домашнюю работу, которую ему задали. Тогда Таррин поставила его в угол до тех пора, пока мальчик не согласился ее сделать.

В тот день Шерлок не стал оставаться, и Таррин рассказала ему позже, что Дилан простоял в углу всю ночь, до того момента, пока не пришло время на следующее утро идти в школу. Затем он получил замечание за то, что он спал на уроках в классе. И поэтому он потерял свое право на видеоигры. У матери и сына резко начались ухудшаться отношения.

Шерлок хотел поговорить с ним, чтобы попытаться понять главную причину всех ссор, но Таррин не хотела, чтобы он опекал и воспитывал ее детей. Даже после всех тех лет, что он был рядом с ними.

Отстраняясь от успокаивающей руки Шерлока, Дилан направился к дивану и уселся на него. Шерлок продолжал стоять в дверном проеме. Таррин стояла к нему спиной, нарезая что-то для их ужина, который сейчас готовила.

— Даже не смей, бл*дь, ничего говорить, — резко выплюнула она, даже не утруждаясь повернуться к нему. — Ты уже высказал свое мнение. Я не желаю его слушать снова. Ему нужно научиться уважению.

Несмотря на ее обозленное предупреждение, он все-таки проговорил.

— Есть более гуманные способы решения этой проблемы. У тебя такие... — он хотел сказать «насильственные методы», но решил выбрать более спокойное слово — …экстремальные методы воспитания.

— Черт возьми, Тим. Заткни свой рот. Я тут единственная, кто принимает решения, потому что я их рожала.

Хотя он уже был Шерлоком, когда они познакомились, и он также представился ей как Шерлок, она в тот же момент потребовала его настоящее имя. Полностью покоренный ее ярко-зелеными глазами и находившийся под действием большого количество виски, он все-таки сказал ей, что его «настоящее» имя было Тимоти. И с того самого дня она стала называть его Тим, а он быстро прекратил стараться изменить это. Его небольшая родная семья и эта заимствованная семья — все называли его Тим. Для всех остальных в его жизни он был Шерлоком.

Шерлок Холмс. Ага, в этом было нечто забавное, но его братья окрестили его таким именем, и со временем оно стало самым что ни на есть настоящим.

— Я хочу посидеть снаружи, после того, как дети уснут, — Таррин была в таком настроении с того самого момента, как он приехал к ней. Это и без того был не слишком хороший вечер, а он только все усугублял.

И на этих словах она отвернулась, продолжая нарезать что-то. Ее лицо было хмурым от усталости. Она не была красивой женщиной. Шерлока вообще не влекло к идеально красивым женщинам — к таким, как, например, новая жена Трика, Джулиана, чья красота была просто безупречной, и это пугало его до чертиков. Возможно, это было лишь пережитками его юности, когда он был молодым парнем, увлеченным компьютерами и компьютерной техникой, и ни одна девушка не обращала на него внимания, а когда обращали, то лишь насмехались над ним. Поэтому теперь, когда девушка была слишком красива, это заставляло его вздрагивать. Шерлоку нравились девушки с изъянами. Не важно, какими: внешними или внутренними. С душеным надломом. Просто с чем-то, что делало их настоящими. Живыми.

Таррин иногда могла выглядеть мило, она даже была симпатичной, когда они только познакомились, в период ее первого разрыва с мужем, тогда единственный раз они выходили на люди вместе. По крайней мере, она старалась выглядеть хорошо, а старалась она не так уж и часто. Обычно она собирала свои ярко рыжие волосы в растрепанный хвост, так же она не любила наносить макияж, что делало ее светло рыжие брови и ресницы едва заметными на фоне бледной кожи лица. Одевалась она исключительно в свои рабочие брюки — она была медсестрой в близлежащей больнице — или же в штаны для бега и футболки. Ее живот и задница стали дряблыми после рождения Челси, и обтягивающие штаны для бега не смотрелись на ней сексуально. А брючная медицинская форма смотрелась совершенно непривлекательно на любой женщине.

Но, как ни странно, он любил ее тело, потому что Шерлок знал каждый уголок и черточку, знал, как заставить его «петь». Они были идеальными любовниками.

Когда у них все было хорошо, они отлично ладили. Но за пределами спальни общего у них было не так уж много, ни во вкусах, ни в чертах характера. Но у нее было забавное чувство юмора, и она была легка на подъем, и когда Таррин пребывала в хорошем расположении духа, она смеялась часто и охотно. Ее мелодичный смех и светлая улыбка делали ее красивой.

Но сегодня она казалась практически уродливой. Нечто большее, чем просто усталость и гнев, омрачало черты ее лица. Он не мог обозначить точно эмоцию, но она выглядела почти... замученной.

— Не уходи. Нам необходимо поговорить.

Да, да. Как он и подозревал, пришло время, когда она скажет ему собираться. Порядком подустав от этого, он издал вымученный вздох.

— Ага, мне заранее известен сценарий происходящего. Почему бы нам на это раз просто не пропустить сцену, где я в ярости выбегаю на улицу, а перейти к главному — просто уйти, пока не поздно.

— Тим, дело не в этом. Ну... нам просто необходимо кое-что обсудить, останься.

Она попыталась выдавить вымученное подобие улыбки. Но это ей не удалось.

Звук игры, в которую они играли с Диланом, вновь возобновился, и Шерлок бросил взгляд в сторону дивана на мальчика с голубым джойстиком в руках. Кажется, он, наконец, отошел от инцидента с «Табаско».

Шерлок развернулся спиной к матери Дилана и направился к дивану, и, приблизившись, взял в руки черный джойстик.

— Могу поклясться, что мы пройдем еще один уровень, прежде чем придет время ужинать.

~oOo~

Он уселся на диван и смотрел какое-то реалити-шоу, пока она укладывала детей спать. Еще одна вещь, которую ему не позволялось делать: укладывать детей спать. Он сказал им спокойной ночи в гостиной, прежде чем они направились дальше по коридору в свои кровати.

Когда она чуть позже появилась в коридоре, то прошла мимо него и направилась на кухню. Затем она возвратилась, у нее в руках был стакан с виски для него и большой бокал вина для нее. И ее небольшая жестяная коробочка, где она хранила марихуану.

Протягивая ему бокал с виски, она проговорила, стараясь казаться как можно более спокойной.

— Давай. Ну же, пойдем, посидим снаружи.

Когда она направилась к входной двери, ему ничего не оставалось, как только направиться следом за ней.

Веранда не казалась ему подходящим местом для разговоров. У нее был восхитительный внутренний дворик позади дома с небольшим, но удобным мягким гарнитуром. А сад позади дома был огорожен высоким шестифутовым забором и живой изгородью кипарисов. Нужно заметить, что это очень уединенное место — они даже пару раз там трахались. С другой стороны, небольшая деревянная скамеечка на веранде, которая находилась как на ладони как минимум у семи разных домов, которые располагались на повороте. Ему не понравилась эта идея.