Почти сразу вышли и те фанатики. Вслед за ними потянулся к выходу и журналист. Неожиданно рядом остановилась знакомая Настасья Петровна:

– Что, милок, понравилась тебе наша церкв`a?

«Милок» развёл руками:

– А как же!

Затем Павшук наклонился к бабуле:

– Мать, а вон это – те самые кулугуры, о которых вы говорили?

Бабулька махнула недовольно рукой:

– Они самые, поганцы! Не хочу даже о них говорить.

Её спутница с не меньшим осуждением бросила:

– Сатанисты они, а не верующие.

И обе старушки торжественно удалились прочь.

Гл. 13. Контактёр с дипломом

В кармане Павшука затренькал мобильный телефон. Высветился номер Мелимова.

Гапон сразу, без переходов, затарахтел:

– Привет, Владимир! Извини, раньше не получалось позвонить, заняты очень важными делами. Ты не представляешь, что мы обнаружили! Слышишь меня?

Из мобильника буквально хлынул экзальтационный водопад. Мелимов постоянно сбивался на скороговорку, путал слова, и всё это перемежевалось восторженными междометиями.

– Конечно, я тебя отлично слышу, – прорвался кое-как сквозь вербальные редуты корреспондент. – Только давай сейчас это полностью не рассказывай – я всё запишу, когда подъеду в ваш лагерь.

– Да-да, разумеется! Через полчаса будем на машине в Лещёво и заберём тебя.

Мелимов также внезапно отключился, как и включился. Теперь оставалось только ждать его приезда.

**

Владимир познакомился с Гапоном Мелимовым, когда год назад прослышал, что в Волженске объявилась некая «группа по изучению аномальных явлений». Павшук, как истинный охотник до сенсаций, не мог пропустить такую информацию без внимания. Выяснил заветный номерок телефона и позвонил. Договорились о встрече.

Последовавшее знакомство с тем мучеником науки произвела на корреспондента неизгладимое впечатление. С виду – солидный мужчина в строгом костюме с белой рубашкой и очках в толстой роговой оправе; представился как физик-радиоэлектронщик. Правда, тогда он тоже тарахтел без умолку, сообщив, что их «научной» группе удалось установить контакты с «иномиром». А ради таких новостей чего только не перетерпишь! Ведь в советские времена за них запросто можно было загреметь в психбольницу. Зато после того, как рухнул «железный занавес» не только на границах родной страны, но и в сознании граждан, её населяющих, появилась замечательная возможность писать и говорить обо всём, что придёт в твою болезную голову. Потому газетчики кинулись, подобно гончим псам, наперегонки за сенсациями. Главное – успеть первым сообщить о неведомом, секретном или сверхъестественном.

Гапон и являлся настоящей находкой. Он сразу сунул журналисту свой опус под скромным названием «На связи – иные миры». Тут же на форзаце небрежно вывел дарственную надпись, хотя о том Павшук даже не просил его об этом: «С надеждой на прорыв в исследованиях в области аномальных явлений (АЯ). Доктор философии Международной академии информатизации», далее – размашистый автограф.

Сей уфологический философ к той поре уже бодро читал лекции по тем же аномальным явлениям, в том числе авторские курсы – «Конструктивные особенности НЛО» и «Изучение проблематики добрых и злых духов». Пока министерство образования в ступоре размышляло, нуждаются ли студенты в эзотерике, Мелимов давал разъяснения в СМИ о формах летающих тарелок: «Бывают выгнуто-пупырчатые, вогнуто-пузырчатые и углублённые – навроде суповых…» Позже он стал проводить в «Международной академии» видеосеминары «Практика общения с загробным миром», и их посещаемость восторженными студеозами просто зашкаливала! А успеваемость юных поклонников Гапон оценивал с помощью металлической рамки, которую прикладывал к чакрам на телах; особенно ему нравилось измерять при этом энергетику на груди у студенток…

И тем хуже для ретроградных профессоров, не понимавших свежих веяний ломающей всё перестройки! Слава богу, хотя бы один вуз Волженска вовремя заметил луч света в захиревшем царстве отечественной науки и предоставил в распоряжение Мелимова типографию, где увидели свет грандиозные работы по новому познанию мира. Также. благодаря очень писучему перу всероссийски известного уфолога, были опубликованы несколько десятков статей и очерков по малопонятным АЯ в других изданиях. Как писали в те дни рецензенты-единомышленники: «Автор исследовал проблемы с серьезных научных позиций, а не просто спекулятивных и сенсационных измышлений».

Однако на том Мелимов не успокоился. Позже он перешёл к иным глобальным проблемам мироздания: откуда появилось столько детей «индиго», кто же по-настоящему управляет нашей планетой, почему занимаются репродукцией гуманоиды с помощью наших женщин-землянок? По мнению уфолога, эти проблемы ещё ждали своего срочного решения. С этой целью была создал вышеназванная группа по изучению «аномальных явлений», которые прямо-таки заполонили нашу жизнь целиком.

**

«Да уж, – подумал тогда Павшук, – это вам не родня доморощенным магам энной степени и экстрасенсам в двадцать пятом поколении. Всё солидно – не подкопаешься! А пышные звания и регалии в России любят – сразу рот от обалдения разевают. Наукообразные звания гипнотизируют так, что даже никто не замечает, кто в реальности перед ним стоит».

Впрочем, то была личная лирика журналиста. Ведь нужно было спешить со сногсшибательным материалом, иначе тебя никто не будет держать за просто так в редакции. Благо, Мелимов обрушил с энтузиазмом на корреспондента такой вал «потусторонней» информации, что последний едва из-под него выкарабкался.

Через неделю в «Волженской правде» вышла огромная статья «Там чудеса, за разум ум заходит!», где живописались «контакты с иномиром». Павшук постарался на славу, соединив в блестящей «нетленки» всё мыслимое и немыслимое. Благо, «контактёр», недавно закончивший лечение в закрытом медучреждении, нёс в массы такие «потусторонние знания», что мало никому не показалось! Материал имел огромный успех. Восторженные любители этих самых АЯ звонили журналисту, благодарили и требовали описания дальнейших исследований.

Гл. 14. В лагере аномальщиков

Мелимов примчался на покрытом пылью зелёном «Патриоте» с водителем после трёх часов пополудни. На нём были в клетчатая рубашка с коротким рукавом и потёртые джинсы. Беспокойное бухтение уфолога сразу же заполонило гостиничный номер:

– Какие страшно интересные исследования мы ведём в этом поистине уникальном по аномалиям месте! Или аномальном по уникальности? Впрочем, не важно!

Журналист знал уже из прежнего общения с Гапоном, что сей словесный фонтан невозможно заткнуть зараз, и потому согласно кивал. Лишь спросил:

– Сам-то Белоус на месте? Хотелось бы лично повидать эту легендарную личность. Вы идите вниз к машине, а я быстренько загляну к одному человеку.

**

У Павшука действительно было желание хотя бы мельком увидеться с Каиновым, чтобы попрощаться. Постучался к нему:

– Ты в номере?

Из-за приоткрытой двери выглянул следователь:

– А-а, это ты… Собрался на поиски непознанного и удивительного? Удачи на неведомых дорожках!

– А ты не скоро уедешь отсюда?

Следователь хмыкнул:

– Вопрос слишком подозрителен. Ладно, я шучу. Пока не знаю, как всё сложится.

Журналист понял, что нет смысла что-то более уточнять, и махнул рукой:

– Удачи! Надеюсь, увидимся.

**

Волчья гряда – километров на пять возвышенность, полумесяцем окаймляющая долину. Вдоль всей возвышенности рос не слишком густой лес. Сама долина представляла собой поросшую сухой травой и кустарником местность, хотя кое-где расцвечивалась зелёными куртинами деревьев и кустов. От Лещёва до пункта назначения нужно было проехать около двух десятков километров.

Павшук трясся по грунтовке на заднем сиденье российского «джипаря» и слушал вполуха трёп Мелимова. «Откуда они нашли столько чудес на квадратный километр в столь безрадостной дыре? – с тоской обозревал он довольно унылый ландшафт. – Тут за счастье вообще что-то увидеть интересное!» Тем не менее, он понимал, что сейчас нужно цепко внимать всему вокруг, чтобы после описать бойко и натурально. Не зря же он потратит деньги, время и силы, чтобы после уехать, не солоно хлебавши!