Утром Максимка уже оказался в предместьях. Грохотало, очень даже сильно. Немецкие и румынские войска подтянули тяжелую артиллерию, а небе, выли сирены пикировщиков Ю-87.

  Самолеты нацистов имели скошенные вниз носы, и чем-то смахивающие на летучую мышь крылья, с оригинальной тормозной системой.

  Перебраться за линию фронта в дневное время задача не из легких, но Одессе полно различных катакомб и щелей. Можно как в книге - "Белеет парус одинокий" переправиться. А уж маленькому мальчику, пройти.

  Только бы под шальной снаряд не попасть, но Максимка логично заметил:

  - Позорно погибает только тот, кто уже умер для достойной жизни в душе! А если смерть достойна, до это уже бессмертие, а значит реальная жизнь!

  Но при обстреле, уже в самом городе, касательный осколок распорол матроску слегка, разрезал ему кожу на ребрах.

  К счастью кровотечение почти сразу же закрылось. А Максимка, трижды перекрестившись, затем хихикнул:

  - На Бога надеются те, кто плошают в делах совсем не чертовской трудности и дьявольской сложности!

  И помчался по колючей щебенке, перебежал на угольки. Хоть огрубела на подошвах кожица, но обожгло и, Максимка сбежал. Ух, промерз он, когда ехал месте, с немцами, когда не движешься, ноги коченеют и их приходиться поджимать. Угольки согрели, но и обожгли. Теперь уже ноет подошва, заставляя прибавлять ходу.

  Найти место связи, тоже проблема: многие дома разрушены или горят, а где и исходит дымный чад. Тут нелегко найти нужную улицу, если все указательные знаки с целью затруднить ориентировку наступающим гитлеровским войскам, вырыты и уничтожены.

  Правда язык до Киева доведет. Мальчишка, задав несколько вопросов, местным жителям, не забывая при этом размазывать слезы по чумазым щекам, и плакаться, будто бы он ищет мамку.

  Далее все прошло рутинно: пароль, ответ и дополнительный и передача.

  Даже не пригласили пообедать, хотя живот уже прилипает к хребту.

  Правда, когда он уже повернул, навострившись на обратный путь, вдогонку побежала худющая девочка, разбитыми об камешки ножками. Она сунула Максимке полкраюхи черствого хлеба, несколько сушеных рыбешек, стыдливо пробормотав:

  - Извини малыш, мы сами голодаем, так что возьми, что собрали.

  Мальчишка улыбнулся, своими еще не до конца сменившимися зубками, тихо ответив:

  - Да так оно и лучше - на полный желудок, тяжело ходить! До свиданья, свидимся в Берлине!

  Дальнейший путь оказался куда тяжелее. Значительно похолодало и пришлось месить босыми ножками покрытую ледяной коркой грязь. Поначалу, огрубевшей, так мальчик в колхозе всегда ходил босиком в теплую и не очень теплую погоду( кроме самых торжественных случаев!) подошве не было не слишком больно, а скорое щекотно. Но затем, постепенно и набитые за лето мозоли начали зудеть все сильнее и сильнее, пока это не перешло в состояние когда под тобой словно пылает жаровня. Максимка бегал зимой в качества закалки до сорока пяти минут по сугробам, тогда модным октябренку, а тем более пионером, стать сильным, закаленным, вроде спартанского воспитания. Но вот когда идешь по покрытой инеем землей, много часов подряд, то уже и ороговевшая кожа испытывает страдания.

  Мальчишка время от времени постанывал, но затем заставлял себя замолчать.

  В крестьянской хате ему дали поесть и отогреться. После чего сердобольный хозяин предложил Максимке подождать несколько часов, пока они достанут ему теплую одежду и обувь. Мальчик решительно отказался:

  - Я должен, как и тысячи других беспризорных детей выдержать это суровое испытание! Показать, что пионеру по силам абсолютно все!

  И снова в путь.... Пока не выпал снег, и тогда через несколько часов адского хода ноги совсем задубели, и Максимка потерял их ощущение.

  Но самое жуткое, когда его пустили в хату для отогрева, болело жутко. Кожа покраснела и вздулась.

  Впрочем, мальчишка решил не сдаваться. Ведь если Православные святые ходили зимой босиком, то пионер, тем более может. И он и по снегу дойдет до конца.

  Во время следующего отогрева, уже стало легче, организм привыкал, нет, уже совсем не так чудовищно болело, и вздутие прошло. А во время еще одного привала, ноги теперь лишь слегка ныли. Впрочем, пока и мороза большого еще испытать не довелось. Максимка шел далее, даже стал насвистывать песенку. Ему нравилось, что пионер сумел одолеть природу и побороть стужу. До дому оставалось уже не так много и, юный разведчик даже запел:

  Мальчик по снегу бежит босиком,

  Жемчуг сугробов блистает как глянец.

  Нас не затянешь ты в дрему силком,

  Лучше исполним зимы седой танец!

  Родине нашей жизнь посвятим,

  Чтобы служенье радостным было!

  Путь озарит огнезар-херувим,

  А песня волшебная, сказка и лира!

  Драться пора за Отечество нам,

  Вторглась орда супостатов без счета!

  Мы обратимся к любимым Богам,

  Что дали разум творить самолеты!

  Сможем планете мечту подарить,

  Сделать победным любое ристанье!