Я подумал про трое суток темноты и вздохнул.
- Грустно без солнца, сложно привыкнуть будет. Как тут бедные люди вообще живут?
- Ты пять лет в искусственном освещении жил, тебе-то чего привыкать? - удивился он мимоходом, потом сосредоточился: - Ладно, хватит болтать, я перейду на ручное управление.
- Пусть меня похоронят в космосе, как воина, - сказал я мрачно, вцепляясь в подлокотник. У поверхности планеты, под защитой ее гравитации, я ощущал себя гораздо уверенней, чем в открытом космосе, потому даже не стал закрывать глаза.
«Ригель» опустился к самой воде. Шквалистый ветер гнал по океану огромные волны, разбивающиеся об искусственные каменные гряды-волнорезы, а на горизонте, ломая его идеально гладкую линию, вставали вершины города-острова. Они быстро выросли до небес, перекрывая обзор, и Феникс сбросил скорость. Однообразие воды под нами сменилось переплетением металлических конструкций. В центре острова, над упирающимися в облака стрелами зданий, нависал округлый матовый купол. Беспилотники нырнули куда-то за него, прощально моргнув огоньками на крыльях.
Феникс подвел «Ригель» почти вплотную к щетинящейся металлом громаде города-острова, облетая его по периметру на малой скорости и едва не цепляя за стену крылом.
- Так, где же тут был шлюз? Навигатор пишет, что ещё шесть тысяч метров, - пробормотал он, задумчиво вглядываясь в паутину конструкций. - Понастроят всякой хрени, я потом разобраться не могу…
- Если ты не впишешься в шлюз, я тебя утоплю, - пообещал я, чувствуя, как дергается глаз в ожидании грядущей посадки. - Прямо вот этой вот рукой утоплю!
- Ой, спокойно, я уже все нашел! - заявил он беспечно, тут же выворачивая штурвал.
«Ригель» развернулся едва ли не на сто восемьдесят градусов, со скрежетом чиркнув крылом по стене и размазав нас перегрузкой по креслам.
Провал шлюза чернел открытой пастью. Феникс сбросил скорость до минимума и, регулируя положение в воздухе толчками маневровых двигателей, почти идеально вписался в магнитное поле, мягко подхватившее нас на входе.
Когда шасси корабля коснулись пола, я подавил последний приступ тошноты и шумно выдохнул, мысленно восславив судьбу за то, что не умер сегодня.
Шлюз закрылся за нами, загудела вентиляция. Кораблик покатился вперед, в темноту. Через секунду с боков ударили струи белесого пара. Затем, проехав еще метров сто, «Ригель» замер, остановившись окончательно.
Феникс освободился от ремней, выбрался из кресла и подал мне руку.
- Поднимайся, зелёный человечек, - сказал он задорно. - Сил нет, как мне надоело сидеть тут и балду гонять!
- Что, все закончилось? - я принял руку и встал.
Феникс хлопнул меня по спине так, что я закачался.
- Вот дурак, все только начинается! - сказал он, принимаясь открывать наружный люк.
Воздух в ангаре, в который мы попали, резко пах машинным маслом. Громко гудели вентиляторы. Мы вылезли на крыло и спрыгнули вниз, на пружинящее покрытие пола, где нас уже ждали.
Четыре человека в серой форме отдали честь и щелкнули каблуками. Феникс жестом подозвал одного, высокого юношу с погонами лейтенанта.
- «Ригель» куда обычно, вещи забрать, - приказал он тем самым тоном, которого физически невозможно было ослушаться. - Пните механиков, кажется, там проблемы с правым крылом.
Лейтенант стоял прямо, как палку проглотил, прижав руку к козырьку фуражки, но все равно будто становясь меньше ростом под вниманием адмирала.
- Сэр, да, сэр! - отчеканил он, задрав подбородок и выкатив грудь колесом.
Феникс не удостоил его даже взглядом и поманил меня за собой, в сторону выхода. Двое солдат проследовали за нами, четко шагая в ногу, лейтенант с ещё одним остался у «Ригеля». Мы миновали двойные двери и пошли по длинному коридору где-то внутри стены, судя по тому, как он едва ощутимо загибался по окружности. Шаги отдавались гулкими эхом, над нами горели лампы дневного света, на стенах мерцали указатели.
Обстановка угнетала. Серый пол и стены, редкие бледные лампы. Уходящая в невидимую бесконечность глотка коридора.
Стены здесь будто давили со всех сторон.
Я обернулся на наших сопровождающих. Они шли молча, сохраняя каменные лица. Их ботинки синхронно чеканили шаг по бетону пола.
- Нельзя же такой персоне, как я, прибывать вовсе без группы поддержки, - тихо сказал Феникс, поймав мой вопросительный взгляд. - Хотя, улетал я не официально, вот и встречают не торжественно. Все скромно, потому через черный ход. Ничего, ещё немного и дома будем.
Я промолчал. Из одних коридоров я попал в другие. Из одних замкнутых пространств в новые. Да, здесь было чертовски, чертовски неуютно. Я не успел подумать об этом во время полета, зато теперь эта мысль замаячила красной тряпкой.
Снаружи бушуют ветра и волны, воздух наполнен парами ядовитых веществ, а вода и того хуже. Люди на Эвридике ютятся здесь, внутри коридоров мрачного города-острова? Запах машинного масла и лампы дневного света – лучше, чем ничего, но…
И так во всем городе? Он везде такой?!
Пока что мне тут нравилось не особо.
Мы вышли из коридора и попали в помещение с низким потолком, где стояли пара десятков одинаковых автомобилей. Маленькие и черные, гладкие и обтекаемые, одновременно похожие на земные машины и совсем другие, они видимо были сделаны специально для ограниченных пространств Эвридики и казались крохотными инопланетными корабликами. Наши провожающие распахнули дверцы одной из машин, мы залезли на заднее сиденье, сами они расположились на переднем.
- Сейчас до резиденции, там нас оставят, - сказал Феникс, устраиваясь на сиденье со всем комфортом. Он сложил руки на груди и закинул ногу на ногу, откинув голову на спинку. Серьезное, непривычное выражение лица сохранялось, вгоняя меня в ступор.
Что из этого — игра? Который настоящий — хладнокровный командир или беззаботный весельчак?
Одно было ясно — с этим официальным Фениксом поболтать не получится, потому я уставился в окно. Машина вырулила со стоянки и оказалась снаружи, на улице. Сзади высилась стена, быстро теряясь за силуэтами зданий. Озираясь по сторонам, я прилип к окну, чувствуя, как лезут на лоб мои глаза.
Мы выехали на одну из серебристых дорожных лент, встраиваясь в редкий поток цветных ярких машинок, красивых и разных, среди которых встречались и такие же, как наша, черные глянцевые такси. Дорога поднималась в воздух без видимой опоры, огибая здания на высоте десятков этажей, внизу мелькали ярусами скверы и парки, зеленели деревья, блестели голубыми островками земного неба бассейны и пруды.
Столица была куда больше, чем показалась вначале.
Я посмотрел наверх, насколько было возможно это сделать, не открывая окно машины.
Небо над городом было нежно-сиреневым, в зените переливаясь от розового к бордовому, на горизонте темнея и переходя в глубокую чернильную синеву. Красное солнце обманчиво казалось закатным, но стояло так высоко, что сомнений в его чужеродности не оставалось. На другой стороне небосвода горели, как Луны, близкие планеты-соседки – Кассандра и Гекуба. Над домами блестели редкие яркие звезды, как гирлянда лампочек, раскинутая по крышам.
Несмотря на сумрачное небо, город был полон света.
Дома сияли сотнями окон, призывно мигали рекламой гигантские баннеры и голограммы, на дорогах мерцали цветными огоньками машины, а внизу, под всем этим, горели фонари. Там, на множестве ярусов сплошной пешеходной зоны, ходили люди, ничем не отличающиеся от людей на Земле в том же Нью-Кэпе.
Под вечно закатным солнцем, среди воздушных дорог и тысяч огней, сидящий в несущей меня в неизвестность округлой, как галька, машине, я ощутил себя будто во сне, в симуляции, в декорациях фильма о других, далеких мирах.
Феникс тронул меня за плечо.
- Почти приехали, Джейк.
Я встрепенулся, отодвигаясь от окна.
Машина снизила скорость и свернула на ведущую вниз, на поверхность, дорогу, через минуту заехав в туннель. В конце его, у массивных дверей, в полумраке, нас ожидала смена караула.
