За осенний триместр я устал как собака. В комнату я возвращался только ночевать, сверхурочно пропадая то в спортзале, то в ангаре, то на симуляторах полета, и когда наступили зимние праздники, не собирался расслабляться. В результате я остался в Академии, планируя штурмовать спортзал и симуляторы, пока нет дополнительной нагрузки в виде учебы. Джерри неожиданно поддержал меня, тоже отказавшись ехать к своим.

- Думаю, Ма и Па проживут без меня до весны, согласен? - сказал он. - Я уже совсем взрослый мужик. В пятнадцать лет стыдно кататься к мамочке на каждый праздник. Хочется потусить с друзьями.

- А как же семейные традиции и все такое? - засомневался я. - Сколько бы лет тебе ни было, отмечать Рождество нужно с семьей, нет? До того ведь ты каждый год так спешил к Ма и Па.

Джерри снисходительно похлопал меня по плечу.

- Друзья — это тоже часть семьи. Понимаешь?

- Не особо, на самом деле, - слегка занервничал я. - Ты остаешься из-за того, что я не лечу? То есть, все из-за моих провалов в обучении полетам?

- Нет, вовсе нет! - сразу шумно запротестовал Джерри. - Ничего подбного!

Это было подозрительно, но я не стал спорить. Джерри мог поступать, как считает нужным, пока это не выходило за мои личные рамки. Вообще, я был даже немного рад, что он остается.

Перестав опекать меня, как делал на первых курсах, Джерри стал куда более приятным товарищем. Прибить его хотелось все реже и реже. Единственными раздражающими вещами остались его влюбчивость и перфекционизм. И если с первым можно было бороться, пропуская мимо ушей все его вздохи по очередной девчонке, то со вторым я просто смирился, только изредка поднимая крошечные бунты.

Утро двадцать пятого декабря я встретил в спортзале. Неожиданно для себя проснувшись еще до подъема, я чувствовал неприятную дрожь во всем теле, и решил успокоить ее в виртуальности, нагрузив мышцы до предела, чтоб отключить голову.

К завтраку мне стало немного получше. Браслет звякнул будильником, заведенным на случай, если забуду про время, как часто случалось. Выпутавшись из эластичных лент костюма, наскоро приведя себя в порядок в подобии душевых, что предоставляла нам Ось, я спустился вниз, намереваясь успеть заскочить в нормальный душ до еды.

На эти праздники в Академии осталось от силы десяток студентов, в основном старших курсов. Многие из них, как и я, не желали прерывать тренировки, потому частенько в спортзале я был не один. Но сейчас и в Оси, и в Кольце мне никто не попался навстречу.

Захватив полотенце и чистую майку из комнаты, я отправился в душ. Тревога, утихнувшая было в зале, снова подняла голову, дребезжа где-то под ребрами противной дрожью. Двойной пульс вторил ей, учащаясь, будто от нагрузки.

С полотенцем на шее я побрел в столовую. Там уже собрались те, кто остался на Станции. Все они, включая Джерри, скучковались за одним столиком, наперебой тыча пальцами в экран развернутого на столе комма и восклицая. За их спинами прыгала наша куратор, дежурящая в эти праздники.

Тревога снова клюнула под ребра. Забив на еду, я подсел к остальным за стол и спросил:

- Что-то случилось?

Непривычно бледный Джерри нервно облизал губы.

- Было покушение на Ван Миня. Прямо на Эвридике, во время подготовки к рождественскому поздравлению. Он жив, но в больнице.

Я не оценил драматизма ситуации и вопросительно поднял бровь:

- Это, конечно, ужасно, но к чему такие переживания? Дело это для всех нас, кажется, не личное, да и ежу понятно, что после тех выборов, прошедших несмотря на скандал на почве расизма, президента Ван Миня многие не любят. Через полтора года его срок закончится, выберут кого-нибудь еще.

Джерри пододвинул ко мне экран комма.

- Посмотри, что случилось после покушения.

Я уставился на новостные заголовки, скачущие по открытой странице в Сети.

«Индокитай объявляет о прекращении всех отношений с Содружеством».

«Общественность в шоке: скандал между странами Содружества набирает обороты».

«Сенсанция! Впервые опубликованы данные об игнорировании в правительстве Содружества интересов индокитайских партий. Всплыла подтасовка голосов при выборах в парламент!»

«Дружба врозь: стали известны откровения индокитайских спортсменов о притеснениях со стороны остальных членов команды Содружества на Марсианском Чемпионате!»

«Нападение на президента было давно спланировано! Эксклюзивное интервью одного из свидетелей!»

«Содружество не для индокитайцев, узкоглазым здесь не место, и прочие лозунги бунтующих на Титане и Каллисто».

- Что за жесть? - я в замешательстве затарабанил пальцами по столу. - Там снаружи что, развал Содружества?

- Кажется так, - икнул Джерри.

Наша куратор кивнула, подтверждая его слова. Сама она выглядела не лучше испуганных студентов, глаза ее бегали, но голос сохранял твердость:

- Успокойтесь уже, господа, оставьте этот вопрос взрослым. Уверена, наше правительство сможет во всем разобраться.

- Мы и сами достаточно взрослые, - хмуро возразил я. - Хотя бы обсудить-то мы можем?

- Не только обсудить! Мы обязаны сделать что-нибудь! - выкрикнул на это кто-то из студентов. Все обернулись к нему.

Мелкий чернявый мальчишка с азиатским разрезом глаз. Тот, кого я однажды вытащил из лап задиры-Неандертальца. Он стал третьекурсником, заметно прибавил в росте, но остался тощим, как спичка. Сейчас он подпрыгивал на месте от возбуждения, сжимая и разжимая кулаки.

- А ты за кого, за своих или за наших? - строго спросила его малознакомая мне девчонка с четвертого курса, сидящая рядом с Джерри. Ее лицо я, конечно, помнил, но ничего больше про нее не знал.

Мелкий заморгал с беспокойством.

- Не понимаю тебя. Какие свои, какие наши, мы же все одинаковые, разве нет?

- Не все, - с раздражением ответила она. - Вы вон какие выскочки!

- Я вообще с Эвридики, блин, не из индокитайских колоний! - огрызнулся вдруг мелкий. - Разве Содружество не многонациональное государство? Все страны давно смешались, и то, что сейчас происходит — не логично! Среди нас, тут, в Академии, есть студенты со всей Ойкумены. Неужели мы ничегошеньки не сможем сделать?

- У тебя есть идеи? - предложил Джерри без наезда.

Мелкий нахмурился, но гордо вскинул подбородок.

- Сегодня Рождество — день, когда надо со всеми дружить, а не ругаться! Может, обратиться к людям в Сети, написать им общее письмо от всех нас, сборной-солянки студентов Академии?

Я скептически хмыкнул.

- Нас тут сколько, человек десять? Из всех. А представитель индокитайцев вообще единственный — ты. Разве мы имеем право за всех отвечать?

После моих слов мелкий скис. Жалеть его я не стал, потому продолжал говорить:

- Думаешь, так легко общее настроение изменить? Вряд ли. Да, и вообще, не в нем причина. Кому-то выгоден этот раскол. Если слегка мозги напрячь, то легко можно понять, кому.

- Лунному Союзу? - предположил шепотом Джерри.

Я ответил кивком.

Кто-то еще спросил:

- Значит, хотят разделить наши силы перед войной?

Остальные поддержали его нестройными возгласами.

Куратор вновь попыталась всех успокоить.

- Ребята, во-первых, вы все сейчас получите выговор за то, что обошли фильтр Академии, а во-вторых, не нужно так переживать. Это дела политические, от нас далекие. Как нам прикажут, так и поступим. Нужно подождать, если будет необходимость, генерал Андерсон отдаст нам приказ к каким-либо действиям.

- Конечно, отдаст, - согласился я без восторга. - Скажет, на месте сидеть и не рыпаться. Кто нас вообще слушать будет?

- Но ничего страшного пока не случилось. Не паникуйте, вы же будущие офицеры.

- Именно по этой причине мы хотим как минимум в курсе быть, - ответил я. - А вы собираетесь лишить нас этой возможности, оградить от внешнего мира дурацкими фильтрами Академии? Если держать нас в тепличных условиях, как мы потом будем сами действовать, когда закончим учебу?

- Вот закончите сперва, а потом рассуждайте, - вспыхнула куратор.