Вся аллея на пути к кафе была увешана лампочками, окрашивающими снег вокруг в разные цвета. Отовсюду слышалась тихая музыка, будто лилась прямо с темного неба из огромных далеких динамиков.

Снег на дорожке перед кафе был вытоптан до асфальта. Из-за дверей доносились смех, разговоры и звон посуды. Тихонько открыв дверь, мы сразу попали в толпу: люди сидели за всеми столами, ходили туда-сюда; люди смеялись и болтали, ели и пили, поздравляли друг друга и говорили о делах, фотографировались и делились фото, обнимались и чокались бокалами. Все они были одеты словно в театр: девушки в платьях, мужчины в костюмах, кто в галстуках, кто без. Девушки блестели украшениями, мужчины — часами и лаком ботинок. Девушки пахли духами, мужчины — благородными одеколонами и алкоголем, которого на каждом столе было в избытке.

В центре зала был организован небольшой подиум, где под светом прожекторов с придыханием пела та самая приглашенная “натуральная” певица. Может быть, ее голос и был настоящим, но с модификациями внешности явно переборщила — догадаться о поле, возрасте или даже принадлежности к человеческому виду было сложно за мигающей, меняющей цвет раскраской ее лица и открытых частей тела.

Наши официантки — обе в пышных коротких юбках, накрашенные, на мой взгляд, как индейцы перед боем, но все равно куда лучше, чем эта певица — носились взад-вперед с подносами, едва успевая улыбаться посетителям. Босс сам стоял за стойкой рядом с новым барменом, как гора возвышаясь над ним — огромный, плечистый. Голова его была выбрита до блеска, на лице застыла огромная улыбка, испугавшая бы незнакомого человека. Бармен улыбался тоже, демонстрируя всем вокруг свои противные зубы.

Увидев нас, Босс помахал рукой. Я взял Лолу за локоть и протиснулся сквозь толпу. Пробравшись к стойке, я встал у края, ближе к кухне и туалетам, где было не так много народу. С кухни шел жар и пахло всякими вкусностями — повар работал не покладая рук.

— Налей сок детишкам! — крикнул сквозь шум и музыку Босс, огромной ладонью шлепнув бармена по плечу. Тот закачался, чуть не сев на пол от такого шлепка, но не подал виду, не перестал давить улыбку на все лицо и довольно шустро сообразил нам стаканы с фруктовым соком, даже кинув туда лед.

Мы чудом нашли свободное место в уголке перед кухней. Мимо все время шли люди, желающие попасть в туалет.

Лола рассказывала о чем-то, смеясь и иногда показывая пальцем в толпу; я слушал ее рассеянно, постоянно отвлекаясь. Слишком легко было вспомнить о случившемся недавно, просто посмотрев вокруг. Слишком легко вытащить из памяти картинки, полные крови и страха, вместо музыки и веселья.

Нет уж, я должен отвлечься! Сегодня все будет отлично, сегодня мы просто школьники, пришедшие на праздник.

А к новому бармену постоянно подкатывали симпатичные девушки. Он одинаково улыбался им всем и качал головой. Дважды он выходил из-за стойки, уходя в подсобку и закрыв за собой дверь, возвращаясь через минуту с еще большей улыбкой.

Почему-то он меня жутко бесил. Попытавшись не думать о страшных вещах прошедших дней, я задумался о неприятностях настоящих. Об этом типе.

Две девушки, показав ему неприличные знаки руками, ушли от стойки, пройдя рядом с нашим столиком.

— Вот хамло, старухой назвал, — сказала одна из них, рыженькая лет восемнадцати в откровенном миниплатье.

— Во-во, идиот какой, — подхватила вторая, немного младше на вид. — Идем, макияж поправим. Не для него, наркомана, наши кактусы колосились, правда?

Их слова заставили меня уставиться на бармена еще внимательнее, но между нашим столиком и стойкой толпилось все больше народу, мешая его видеть. Только сияющая лысина Босса торчала над толпой, как гладкий, облизанный волнами камень из воды. Они стояли каждый в своем конце стойки, и только когда новый бармен выходил в подсобку, Боссу приходилось ходить туда-сюда, чтоб обслужить всех.

К нам подошла одна из официанток, брюнетка, вымученно улыбаясь и держа перед собой корзину с печеньем.

— Ребятки, у нас лотерея, — сказала она, тяжело дыша. — Уф, сколько народу… Да, так вот, берите печенье, в нем записки с номером, в конце вечера откроете, чей номер победит — получит супер приз!

— Ух, а что за приз?! — закричала Лола, сразу хватая горсть печенья. — Ой, только по одной, да? А там точно есть бумажки?

Официантка покачала пальцем.

— Не все сразу! Узнаете в конце вечера! Принести вам еще сока?

— Конечно! — обрадовалась Лола, крепко держа в пальцах свое печенье. — Ой, Джейк, так здорово, а вдруг ты или я победим? Вот было бы круто!

Я повертел печенье в руке, глядя в толпу.

Официантка-брюнетка уже стояла рядом с барменом, смеясь и обнимая его за талию одной рукой. Потом они вдвоем воровато огляделись по сторонам и пошли в подсобку.

Народу много, говорит? А с этим типом поболтать время нашла. Может, у них любовь? Потому он отшивал весь вечер этих девчонок?

Они вышли через минуту, довольные и смеющиеся, официантка нырнула в толпу, бармен — обратно за стойку. Потом его снова не стало видно за людьми, сидящими за ней. Почти все уже разбрелись по столикам, даже рядом с нами было пусто. Вечер был в самом разгаре, посетители продолжали есть и пить, приглашенная певица переходила от одной рождественской песни к другой.

Мне стало скучно, о чем я сразу сказал Лоле. Но она не хотела уходить, пока не разыграют приз. Она пускала пузыри в стакан с соком, вертела головой и бережно трогала пальцем сыплющееся крошками печенье.

— Пойду в туалет, — сказала она наконец, поднимаясь, держа его в кулаке, другой рукой расправляя складки на платье, — надеюсь, теперь там народу поменьше.

Я рассеянно кивнул. Певица фальшивила, бутылки на столах у посетителей пустели. Мне становилось все скучнее. Все-таки мы, похоже, еще слишком маленькие для таких вечеринок.

Лысина Босса, до этого почти неподвижная в одной части стойки, опять начала ходить туда-сюда за людьми, видимо подходя то к одному, то к другому.

А к нашему столику вернулась все та же официантка, принеся на подносе два новых стакана сока со льдом. Она все еще тяжело дышала и, кажется, слегка качалась, нетвердо стоя на ногах.

— Эй, Джейк, клёвая бабочка, я и не заметила сперва, — сказала она. — Под цвет глаз, стильно. Выглядишь взрослым.

Я с трудом обратил на нее внимание, догадавшись, что невежливо ничего не ответить.

— Спасибо, Лола выбирала, — сказал я, глядя на ее улыбчивое, агрессивно накрашенное лицо.

Голос певички показалась вдруг тихим и далеким. Печенье в руке рассыпалось в крошки — я даже не заметил, попалась ли внутри бумажка с номером.

Обычно голубые и наивные глаза официантки сейчас были черными и пустыми из-за широких провалов зрачков. Как у ее дружка-бармена.

А где он?

Дернувшись, я приподнялся со своего места, пытаясь разглядеть его, чувствуя, что это необходимо. Удачно: один из мужчин поднялся, направляясь к столику в углу, и я увидел, что Босс за стойкой один. Потому ему и приходилось снова ходить вдоль нее от посетителя к посетителю.

Я вскочил и пошел туда, чувствуя, как поднимается волна непонятной дрожи. Втиснувшись между сидящими, я позвал Босса жестом. Тот подошел, наклоняясь ко мне.

В центре зала тем временем продолжалось представление. Вторая официантка с микрофоном начала говорить о Сочельнике и его традициях. Все лица были обращены к ней, весь зал смотрел туда и не обращал внимания на меня.

— Ваш бармен — гребаный наркоман! — сказал я прямо в ухо Боссу. — Я видел, как они с официанткой ходили в подсобку!

Босс гулко рассмеялся.

— Они искали чистые бокалы, но у нас все кончились! Девочкам пришлось бежать срочно мыть новую порцию! — сказал он, легко перекрывая голосом музыку.

— У них обоих зрачки на полглаза! — заспорил я. — Тут что-то не так!

— Девчонки сказали, он чем-то болеет! — ответил на это Босс. — Ничего опасного, не бойся. К тому же, он всего на несколько дней — думаю, ничего не успеет натворить, даже если захочет! Ну же, Джейк, сейчас так важно всем нам собраться и хорошо поработать, хотя бы в эти праздники! Дай парню шанс.