-Быстрей, помогите выгрузить его! – вышла из машины Дальки.

-Он там живой еще?

-Вроде да. Собственно, какая разница? Ты его все равно прикончишь.

-Когда живой, веселее. Положите его в корзину, только аккуратно! – приказал Сухек.

-Все сделаем!

-Быстрей выкладывайте его ко всем, а сами валите.

-А ты?

-Я сказал, валите!

-Хорошо…

-Это, кажется, здесь! За мной не идите, я сам.

-Но, детектив!

-Я сказал нет! Этот засранец мне ничего не сделает. – сказал Янсон, выходя из машины.

-Вот и отлично! – сказал Сухек, когда убедился, что Дальки и Дэгун уехали, и зарядил пистолет.

-Эй! Сухек!

-О! Янсон, ты быстро! – обернувшись, сказал Сухек.

-Сухек, ты, что творишь вообще?

-Я?! Не хочу повторяться, я уже говорил. Не хочешь посмотреть со мной кое-что? Пойдем! – Сухек зашел за угол здания, находящегося в том месте.

Когда за ним прошел Янсон, его взгляду предстал наикрасивейший вид: луна светила так сильно, что дополнительное освещение ни к чему; небольшой обрыв с острыми скалами с морем, которое билось и плескалось внизу, мерцая от света луны.

-Иди, посмотри, какая красота! – позвал Сухек.

-Только ради этого ты заманил меня сюда? Это воздушный шар?

-Это не просто воздушный шар. В той корзине те ребятки, которые убежали от меня. Как жаль с ними прощаться.

-Что?! – после недолгого ступора, Янсон кинулся к канату, который был привязан к колу и не давал шару улететь. Над ухом раздался выстрел, от чего тот застыл.

-Только попробуй, или эта дамочка пострадает.

Янсон обернулся и увидел, что Сухек одной рукой держал брыкающуюся Рину, а другой держал у ее головы пистолет.

-Меньше нужно было выглядывать из-за угла. Разве этому учат в полиции – палиться во время слежки? Золотце, ты же знаешь, что только что случилось с Ванджуном? Дааа, он мертв, а его мозги удобряют цветочки и травку.

-Отпусти ее! – сдерживая злобу, сказал Янсон.

-А то что? А? ты сейчас ничего не можешь, как я тогда, когда все отвернулись от меня, в том числе и ты. Какого это быть в безысходном положении? Здорово, не так ли?

-Не смей, только попробуй с ней что-то сделать!

-Ооо, да ты втюрился, я смотрю. Так она тебе дорога, да? Хорошо, иди к нему! – Сухек толкнул Рину к Янсону. Та побежала к нему, но раздался выстрел, и Рина упала в руки Янсона.

-Рина! Рина, нет, очнись, пожалуйста!

-Прости. Ты мне нравился и точно не как вредный начальник. – Рина улыбнулась и по щеке скатилась слеза. – Зря раньше не сказала. – она стала кашлять и кровь потекла по ее щеке, а глаза плавно закрылись навсегда.

Рина, подожди, нет! – кричал Янсон.

-Какая трагическая сцена, я даже задумался, может и мне всплакнуть! – съязвил Сухек.

-Гнида! – Янсон направился уверенной походкой к Сухеку.

-Только попробуй сделать еще один шаг. – послышалось со стороны.

-Минхек? – обернулся к нему Янсон.

Тот направил на него пистолет и стоял с каменным лицом.

-Давно не виделись, Минхек. Как поживаешь? – спросил Сухек.

-Вы знакомы? – спросил Янсон.

-Ага, а ты думаешь, откуда я все знаю? Благодаря этому прекрасному человеку, я все это провернул. – сказал Сухек, подходя к Минхеку и приобнимая того за плечо. – Кстати, Ванджун не сильно брыкался?

-Нет, он чересчур доверчив, чтобы брыкаться. – спокойно ответил Минхек, опуская пистолет, но не сводя каменного взгляда с Янсона.

-Так это ты это все подстроил и убил Ванджуна? – спросил Янсон с надеждой, что все это шутка.

-Да.

-Так, надо заканчивать с затянувшимся спектаклем. Минхек, приведи Тэна.

-Окей! – Минхек вошел в это здание и вывел избитого Тэна.

-А ты, Янсон, видел, как убивают людей? - спросил Сухек, подойдя к Янсону сзади, от чего тот дернулся. – Тихо! Не рыпайся! Помнишь, как ты еще маленьким мальчиком убивал в ничем не повинных зверушек, а я пытался отговорить тебя от этого? Ты тогда оттолкнул меня, продолжив свое дело. Так и я. Буду убивать, пока ты будешь просить о пощаде. Минхек, держи его крепко.

Минхек подошел к Янсону и, приставив пистолет к голове, поставил его на колени. В это время Сухек подошел к Тэну.

-Ну что, Читтапон? Видишь ту корзину воздушного шара? В ней все те, кто сбегал от меня, и те, кто не заслуживают своего статуса. А ты, ты хочешь приносить мне пользу, вместо них?

-Ни за что… - проговорил Тэн.

-Ну что ж, ты сделал свой выбор. Янсон, помнишь, как ты сначала ломал передние конечности животному? – сказал Сухек и сломал руку Тэну так, что его крик резким звуком пронесся по округе. – Да, вижу, помнишь. Об этом говорят твои слезы. А бедные звери мучились, когда ты ломал задние конечности. – Сухек, взяв какую-то палку, перебил ногу Тэну, и снова крик оглушил слух всего живого в округе. – Ты еще, если имелись крылья, отрезал их ножом! – после сказанного, Сухек достал из пояса нож.

-Остановись! – закричал Янсон.

-«Ты не понимаешь!» Именно это ты мне говорил, когда я просил остановиться. Теперь же наблюдай за этим.

-Неет!

Сухек замахнулся и рассек спину, уже лежавшему на земле Тэну, который не мог терпеть боли. Последовал еще один удар по спине артиста.

-Ой, ты еще живой! Янсон, посоветуй что-нибудь! Он еще жив. Что бы ты сделал? Ах, да! Проткнул палкой глаза до мозга! Но я облегчу страдания этому животному. – изменился в лице Сухек. Теперь его взгляд был решительным и злобным, а лицо не показывало ни единой эмоции. Он направил к голове Тэна дуло пистолета. Тот лежал лицом к, стоящему на коленях и плачущему, детективу. Его глаза были полны боли и страданий.

-Спасибо… - прошептал Тэн, прежде чем раздался выстрел.

-Ну вот, теперь ты знаешь, какого это, Янсон. – говорил Сухек, подталкивая ногой к обрыву тело бедного артиста.

-Зачем ты это делаешь?

-Все-таки заговорил. Я избавляю нашу страну от мусора, разве не ясно?

-Отпусти тех, кто в шаре, возьми мою душу взамен. – сказал Янсон.

-Когда это ты успел стать таким благородным? Впрочем, не важно. С твоей душой я повременю. – доставая из кармана зажигалку, сказал Сухек. – как ты относишься к файершоу? Я, лично, считаю это завораживающим. – поджигая канат от корзины воздушного шара, говорил Сухек. – Ох, как полыхнул! Не зря я облил его бензином, да, Минхек?

-Да, эпично горит!

Канат всполыхнул с такой силой, что быстро перегорел, и огонь стал подбираться к корзине.

-Нет! – кричал Янсон, пытаясь сделать хоть что-нибудь.

-Красиво уйдут. Не волнуйся, один из них был обречен на инвалидность, с которой бы точно не ужился. А остальные без сознания.

-Ты – зверь, а не человек!

-Кто бы говорил, ты же сам занимался подобным, а теперь судишь других. Не стыдно? – спросил Сухек, присев напротив Янсона. – Ааа, молчишь, ну молчи. Зато посмотри туда, не зря же я это все устраивал. Все для вас, милок.

Огонь дошел до корзины, которая стала полыхать сильным огнем. Она горела не долго, но в воду падал только пепел. Прошло около 20 минут, пока и сам шар не упал в воду, накрывая пепел, оставшийся от артистов на воде.

-Минхек, подойди. Не бойся, он уже никуда не денется. Красота, правда? – сказал Сухек, смотря вдаль и приобнимая Минхека за шею.

-Да, редко такое замечаешь.

-Спасибо тебе, Минхек, ты был для меня, как брат. Всегда помогал. Но теперь тебе стоит уйти и не возвращаться.

-Ты о чем?

-Ох, как же иногда бесит твоя тупость! – сказал Сухек, резким движением проводя ножом по шее Минхека и толкая того с обрыва на оголенные скалы. – Да, бесит. Извини. Я говорил, что тебе пора уйти! Эх! – Сухек обернулся к Янсону, вытирая рукавом кровь со щеки.

-А его-то зачем?

-Он много знал и мог быстро расколоться. Если бы его поймали. – ответил Сухек. Подбирая с земли пистолет.

-Так, зачем же тебе я?

-Ты?! Я хочу провести с тобой последние секунды твоей жизни. Ты же умрешь… прямо сейчас! Ты же мой лучший друг, прощай, братишка! – после этих слов раздался выстрел, и тело детектива глухо упало на землю. Последнее, что он увидел, так это то, что Сухек упал пред ним на колени и рыдал. Его глаза перестали быть такими звериными, словно он пришел в сознание после того, как его близкий человек был убит им собственноручно. Разум покидал голову Янсона, и глаза погружались во тьму. Неподалеку послышались сирены, которые оглушал рев Сухека. Он встал и направился к обрыву, рыдая. Как маленький ребенок. Он плакал впервые за 12 лет, горько, со всей болью, которая накопилась в нем за все это время и не давала ему спокойно жить. Обернувшись в последний раз к телу Янсона, он приставил дуло пистолета к подбородку и произнес: