Как все изменилось. Когда мы были вместе, Алекс приходил домой как можно раньше. Все его свободное время мы проводили вместе. Никогда не скучали, всегда находили чем заняться… Но это было, глагол образованный суффиксом прошедшего времени. Теперь этого нет и уже не будет.

Отогнала назойливые воспоминания и увидела у входа Влада. Того охранника, который встретил меня в первый день.

– Привет, – он приветливо улыбнулся. – Ты чего это так рано?

Нет, Алекс действительно умеет выбирать людей. Мы познакомились с Владом в тот же день, когда я впервые пришла в клуб. Он оказался нормальным парнем, который зарабатывал деньги на квартиру. Хотя его родители вполне могли позволить купить сыну жилье, он предпочел добиться всего сам. Наперекор настойчивым предкам занимался борьбой и учился на преподавателя физкультуры. Он, конечно, понимал, в чем будет заключена моя работа, но в душу не лез. Каждый сам выбирает свой путь – это было его жизненным кредом.

– Привет, хозяина хочу увидеть. Не знаешь, он тут?

– Тут, – Влад скривился, – но лучше бы ты к нему не ходила.

– Почему?

Он как-то замялся, но продолжил:

– Он немного не в себе, ну, а если быть честным, он в бешенстве. Я только недавно пришел на работу, поэтому знаю все со слов ребят. В общем, он вчера вечером то ли подрался, то ли сам порезался, но ему скорую вызывали, повязку на руку наложили. Он потом уехал, а под утро заявился в хлам пьяный, закрылся у себя. А через пару минут стеклянную стену в своем кабинете разбил стулом. Хорошо из посетителей никого не было. Только персонал. Сейчас, конечно, все убрали и стекло новое поставили, но я его видел – чернее тучи.

Я поежилась. Да, страшно, но выбора нет.

– Рискну.

– Удачи.

Влад улыбнулся, а я пошла дальше. С каждым новым шагом, который приближал меня к кабинету Алекса, внутри все сжималось от напряжения и страха. Я знала, какой неуправляемый он бывает в гневе, и к чему это может привести. На собственной шкуре, как говорится, испытала.

Пока шла, думала над рассказом Влада. Я знала, что Алекс не дрался. Он порезал руку бокалом, который раздавил рукой в порыве злости. Уехал куда-то, а потом под утро вернулся… И тут в голове всплыло ночное неприметное событие – взгляд, который я почувствовала, а потом звук проезжающей машины, стоило нам с Лешкой войти в подъезд. Неужели Алекс следил за нами? Но зачем? Хотел удостовериться, что я выполню свою работу, или… не может быть или! Да, он еще хотел меня – это было вчера в его взгляде, но не больше. Он давно дал возможность понять, что я была для него только очередной постельной грелкой, которая просто задержалась дольше других.

Мне оставалось дойти до кабинета всего пару метров, как дверь открылась и оттуда выскочил рассерженный Марк.

– Дурак ты! – крикнул он громко и с силой хлопнул дверью.

А потом стремительно скрылся в противоположной от меня стороне. Я поежилась. Желание идти в логово рассерженного льва пропало сразу. Но вспомнила о своей цели – сейчас или никогда. Толкнула дверь вперед.

– Я уже тебе все сказал, Марк, проваливай!

– И тебе привет, Персакис, – проговорила я, как можно увереннее.

Стоявший до этого ко мне спиной Алекс резко обернулся. Увидел, кто передним, и прищурился.

– Здравствуй, – проговорил он, растягивая слово на слоги. – Что-то ты быстро пришла, клиент рано сбежал? Имей ввиду, неустойку возьму с тебя!

Вот почему он не может спокойно со мной поговорить хоть раз?

– Клиент остался доволен, – от этой фразы Алекс дернулся, а глаза потемнели, – я пришла за деньгами.

– Какими еще деньгами?

– Алекс, Лешка вчера заплатил тебе слишком много, это перекрыло весь мой долг в два с половиной раза. Я хочу получить лишнюю сумму.

Он смотрел на меня, не мигая. Его взгляд прожигал насквозь. Мне стало жарко от его пристального внимания, и я сняла пальто.

– Все, значит, подсчитала? – наконец проговорил он и скрестил руки.

– Да, мне нужны деньги и, как можно, быстрее.

– К чему такая спешка? Может, уехать хочешь?

– Не твое дело.

Разговор начал заходить не в ту сторону. От волнения у меня вспотели ладони. По телу бегали мурашки. Я боялась, что голос выдаст мое волнение.

– Ты права – мне плевать. Деньги перевести на тот же счет?

– Да.

Стало легче дышать. С плеч упал груз. Я улыбнулась. Вот и все, а я боялась. Быстро поднялась.

– Спасибо, что помог. Прощай.

Схватила пальто и уже взялась за ручку двери, как услышала.

– Уже уходишь? Может, останешься ненадолго. У меня для тебя есть прекрасное чтиво.

Я, не спеша, обернулась. В руках у Алекса уже была синяя папка. Перевела взгляд с нее на его лицо. Он улыбался. Так улыбаются люди, которые предвкушают победу. Но не от прекрасной военной стратегии, а от изворотливости и лживости. Отворачиваюсь, вознамериваясь, все же, уйти.

– Ох зря, зря не посмотришь. Там так много о самом дорогом для тебя человеке.

Липкая паутина страха моментально сковала все внутри. Неужели он узнал про дочь? Нет, не может быть… хотя в этом городе от него ничего нельзя скрыть. Я не отдам ее ему! Она моя! Только моя!

Молча подошла и взяла папку. На Алекса больше не смотрела. Нервы были натянуты до предела. От внутреннего напряжения стоять не было сил. Поискала глазами стул, но его нет – он выкинул его, разбил стену.

Поэтому заняла место на кожаном диване, который стоял у стены, бросив пальто рядом. От напряжения задрожали руки. Открыла папку и чуть не вздохнула от облегчения… секундного, потому что от того, что я прочитала, стало снова плохо. Этот почерк я узнала бы из тысячи, из миллиона, почерк моего единственного брата:

«Я, Неверов Максим Дмитриевич, обязуюсь погасить долг в размере пяти тысяч… десяти тысяч… тридцати пяти тысяч… в срок… если я не смогу уплатить в срок назначенную сумму, то долг перейдет к моим родственникам: маме… сестре…»

В этой папке было около десяти расписок. Я не могла их сосчитать от потрясения. От увиденного стало не просто плохо, стало погано. Брат, ну почему даже из могилы ты ломаешь мою жизнь. Ты столько грязи в нее принес! Из-за тебя моя дочь чуть не стала инвалидом, а Алекс считает меня последней дрянью. Почему? Ты же был для меня всем. Я на тебя как на Бога молилась. Ты спасал меня от побоев отчима, практически спас от смерти в младенчестве, научил меня всему… и так жестко ломаешь сейчас.

Я пролистала файлы, в которые были убраны расписки. Сумма набегает большая. Весьма. Но это не мой долг! Я этих денег в глаза не видела! И платить по счетам умершего брата не собираюсь! У меня своя жизнь.

– Интересная папка, не правда ли?

Я вздрогнула. За своими переживаниями не заметила, как Алекс сел рядом. Его нога касалась моей. Он убрал прядь моих волос за ухо. По телу побежали мурашки. Я сидела, как загипнотизированная.

– Да. Но ко мне она не имеет никакого отношения. Я не собираюсь отдавать его долги. Для меня он никто.

– М-м-м… странно слышать это от тебя о любимом братике. Ведь ради него ты прыгнула ко мне в постель.

Его палец гладил раковину моего уха. Алекс находился в опасной близости со мной. Между нами не более сорока сантиметров. Я кожей ощущала исходящий от него жар. И аромат его духов, смешанных с запахом мужского тела… его тела… внизу живота начал скручиваться тугой комок желания. Дернула головой, чтобы отогнать руку Алекса и попыталась встать, но он больно схватил меня за запястье и заставил сесть рядом, чуть прижавшись к нему.

– Пока эти бумаги у меня, но я могу их отдать в любой момент весьма интересным людям.

Говорил он шепотом прямо в ухо, а тем временем его рука, которая была перевязана бинтом, забралась мне под рубашку. Прикосновения шершавого бинта и горячих пальцев к коже чуть не лишили меня рассудка, я закусила губу, чтобы не застонать от нахлынувших эмоций. А Алекс продолжал говорить:

– Эти люди, конечно, быстро заберут квартиру у твоей мамашки и ее сожителя, а потом примутся за тебя. Ты же понимаешь, как тебе придется отрабатывать им долг?