- Кочевникам удалось вывести Волка из энергетического равновесия, сказала она, убедившись, что серьезных травм никто не получил.
В ее тоне не было ни тени упрека, и тем не менее Пэр и Оливул молча приняли замечание каждый на свой счет. Серафима продолжала:
- К счастью, мы повели себя не так, как они предполагали: Белый князь весьма вовремя разрушил накопленный экзорный потенциал, - она подбодрила взглядом инженера-экзистора.
- Где мы теперь? - спросил Данила, силясь рассмотреть что-либо за иллюминатором.
- Похоже, они провели нас сквозь собственный строй и бросили в каком-то Мире. Точные координаты мы вычислим, как только наладим навигационные зонды.
- Здорово. Чей это был грандиозный замысел стартовать в Структуру? - Донай сердито посмотрел на вьющегося над мониторам призрака.
Пэр, старательно собрав частицы тела, принял человеческие формы и виновато встал перед друзьями.
"Простите, ребята. Я опять дурака свалял".
- Твоей вины здесь нет, - Серафима потрепала его по плечу. - Нам рано или поздно пришлось бы это сделать. А то, что ты занимал Крылатого Волка в момент перехода, уберегло нас от проникновения Кочевников в корабль. Вахта моя. Работы начнем через четыре часа, а пока - всем отдыхать.
Данила дождался, когда в спальне наступит тишина и спрыгнул со своей полки.
- Ну что, оклемался? - раздался приглушенный шепот Доная.
Гаюнар медленно повернулся к другу.
- Врезал бы я тебе за твои фокусы, - процедил он сквозь зубы, - да не хочу остальных будить.
- Я-то думал, Бер-Росс объяснил тебе, как обстояло дело.
- Вот именно. Объяснил, как ты обычную бормотуху превратил в наркотик.
- Ну-ну, извини. Я же не из вредности тебе свинью подложил, так получилось.
Данила отвернулся, а Ви-Брук на всякий случай приподнялся на койке, чтобы быть готовым к ответу с участием кулака. Но Гаюнар совладал с эмоциями и принял благоразумное решение.
- Ладно, проехали, - сказал он. - И... спасибо, что вытащил меня оттуда.
Он кивнул Донаю и вышел из каюты.
На корабле царила тишина. Ничто не оставляло ощущения тревоги, и лишь беспорядок в кают-компании напоминал о едва не постигшей звездолет катастрофе. А у Гаюнара на душе опять скребли знакомые кошки. Шлейф кометы, символизирующей Космос, петлей охватывал Твердь, Воду, Огонь, Воздух, Смерть и Жизнь, и его Стихия была не ближе и не дальше от ядра небесного странника, чем все остальные. "Самая хрупая и необязательная часть Мироздания, - горько усмехнулся про себя пилот, рассматривая тонкую ветвь дерева на барельефе. - Я кругом попадаю в неприятности, и как правило у всех на виду. Серафима, - он тряхнул головой, надеясь прогнать невеселые мысли, - представляю, что ты обо мне думаешь!.. Нет, дальше так продолжаться не будет. Кроме меня самого никто не изменит мою судьбу".
Дверь в кабину Гаюнар хлопнул чуть сильнее, чем требовалось, и звук от столкнувшихся створ прокатился по всему ярусу звездолета. Он вздрогнул от неожиданности, ругнулся про себя и широкими шагами прошел к пилотской линии. Это было одно из немногих мест, где он чувствовал себя уверенно.
- Не спится? - прозвучал мягкий обволакивающий голос Каляды.
Данила круто развернулся. Серафима спокойно сидела в глубоком кресле на капитанском мостике, хотя он мог поклясться, что секунду назад ее здесь не было.
- Я не устал, то есть... - он смущенно встал перед Калядой, чувствуя, как загораются уши, - я хотел проверить обстановку. Не нравится мне этот Мир. Он пуст, будто его заняли Кочевники.
- Здесь нет никого и ничего, - Каляда поправила волосы. - Нас забросили в точку, где Вселенная еще не образовалась. Периферийный цикл, повторяющий историю большинства Миров Структуры.
Гаюнара, по правде сказать, характеристики Мира не интересовали. Он собрался с духом и, стараясь вложить в слова как можно больше твердости, сказал.
- Серафима, ты должна отдыхать. Я останусь на вахте.
Каляда улыбнулась.
- В этом нет необходимости.
- Почему ты всегда всё берешь на себя? - воскликнул он. - У нас есть мужчины, чтобы выполнять тяжелую работу!
- Получилось так, что я капитан этого корабля, - осторожно возразила Серафима, внимательно глядя в глаза пилота.
- Ну и что из того? - он расходился не на шутку. - Ты молодая красивая женщина, и ты не имеешь права ломать свою природу! Ты постоянно опекаешь нас, заботишься о каждом, но кто позаботится о тебе? Или капитан зачеркивает свое "я"?
- Успокойся, пожалуйста, Данила. Тобой сейчас руководят эмоции.
- Пусть будут эмоции! Но неужели ты ни разу не поговоришь с кем-то просто так, о пустяках? Не примешь помощь и никогда не позволишь человеку, которому ты дорога, прикоснутся к тебе?
- Данила, давай оставим эту тему, - серьезно прервала Каляда.
- Оставим навсегда? - Гаюнар вплотную приблизился к ней. - Скажи, ну почему? У тебя есть кто-то, которому ты поклялась в верности?.. Что не отвечаешь? Ты не понимаешь, да? Ты такая умная, неприступная, сильная, но я все равно люблю тебя!
Каляда молчала. Она могла бы сейчас нехитрым сенсорным приемом заставить молодого человека успокоиться, могла блокировать в его сознании даже ассоциации на поднятую тему, но мысль эта потухла, едва зародившись. Никогда, нигде, никому не удавалось убить любовь.
- Скажи хоть что-нибудь! - в голосе Данилы сквозь отчаяние и боль слышалась мольба.
Серафима подняла на него печальные глаза.
- Я боюсь за тебя. Ты хороший, добрый парень, и я не хочу, чтобы ты испытал разочарование. Я не такая, какой кажусь. Я значительно больше прожила на свете, чем ты думаешь. И... - она умолкла; сказать Гаюнару сейчас, что она Посредник, значило бы надолго ранить его пылающее страстью сердце. - Я обещаю, - продолжала Серафима негромко, - ты узнаешь обо мне потом, позднее. А теперь забудем этот разговор.
Данила стиснул зубы и отошел на шаг.
- Хорошо, - выговорил он. - Только знай, какая бы ты ни была, я буду любить тебя до самой смерти. Если прикажешь, я уйду, прикажешь - исчезну в бездне Миров, но с твоим именем на устах.
Он почти бегом бросился к двери. Шаги застучали по лестнице на технический ярус корабля и затихли. Серафима прикрыла глаза.
