— Ясно. Второй вопрос…

— Я с ним не трахался, — перебивает спокойно, видно хорошо знает сучью акулью натуру своего бывшего.

— Знаю. Не об этом вопрос. Ты этого хочешь?

Рома приоткрывает рот, но голоса нет. Словно он в горле застрял, и слова не могут протолкнуться. В глазах на какое-то время повисает вопрос. Резко скидывает покрывало, а меня за шею утыкает лицом чуть вниз, наглядно показывая, куда смотреть.

— На кой-чёрт я тогда здесь, блядь, без трусов, а не там?! — вижу, заорать хочет, но прикусывает язык. — Если бы хотел, то уже сделал. Мне на подготовку времени немного надо, — оскалился без вызова, понял, что мне нелегко. Резко выдыхает сквозь зубы, проглатывая комок нервов. — Давай третий вопрос и снимай…

— Ты доволен, что сейчас здесь со мной?

Я могу сию секунду резко накрыть его дерзкий рот поцелуем, сорвать чёртовы трусы и повторить бешеный горячий трах, как будто ничего не произошло, и мне по фигу на все издержки судьбы. Могу, улыбаясь и дразня, развернуться задницей к нему, чтобы загладить свою возможную вину, хотя её не чувствую… Но Ромыч остро воспримет это как подачку, как оскорбление. Могу… просто дождаться его слов. Но он продолжает невозмутимо демонстрировать стояк. Медленно вдыхаю. Смотрю, как он расставляет пошире колени, чтобы я видел всё в подробностях. Не плюёт в ладонь, выуживает откуда смазку, выдавливает на пальцы. Начинается роскошная томная дрочка, он делает это со вкусом, бросая на меня плавящие нервную систему взгляды, облизывая губы пошло и маняще, то гоняет по стволу, то неспешно размазывает экстаз от головки к поджимающимся яйцам. Лучшее, что мог сделать, это устроится поудобнее напротив и отомстить. Когда Рома увидел, как я начал зеркалить процесс, в его глазах появился диковатый блеск. Я начал позднее, но догнаться успел в пару минут, глядя на своего беса.

Ускоряется он, я подгоняю себя, шумно дыша, вынимаю больше чувственности, ласкаю взглядом поверх его пальцев, почти ощущая вкус на губах. Рому передёргивает, и пульсация каменного члена в его руках передаётся мне невидимыми электромагнитными волнами, чтобы я этот ритм поймал. Наши ладони двигаются в унисон и это настоящая мистика, насколько сливаемся… и проникаем друг в друга ментально. Оба начинаем выдавать эмоции звуками: хриплыми постанываниями, будоражащими выдохами, лёгким взрыкиванием. Мы подгребаем к оргазму с двух сторон, как опытные пловцы, вдруг разогнавшиеся и ждущие неизбежного столкновения, не отводя глаз, совсем близко к взрыву…

— Бля… — хрипит сквозь выстраданную улыбку и запрокидывает голову, зажмуриваясь, — я без тебя не кончу…

Ромка

Руку жжёт от прикосновений, тепло сковывает всё ниже живота, не могу даже двинуться. Шоу возымело успех, Лешего ведёт не хуже, к тому же, засранец, нахватался у меня наглости, не может просто схавать очередную выходку, идёт в лобовую, не сбавляя скорости, деля на двоих адреналиновый приход.

 — Иди сюда, — тяну к нему руку, когда сердце начинает потихоньку отказывать, хотя должно бы наоборот быть, заходиться в дичайших скачках, а оно сбоит и не реагирует на меня, на него зато реагирует, и это наводит на нерадужные мысли… Ромка… ты… кажется… попал

Хватается за запястье, подтаскивая к себе. Пойдёт он сам, как же! По глазам блестящим вижу, его вот-вот накроет, в предоргазменной эйфории он выглядит почти мистически, не выходит отводить взгляд. И я хочу это видеть. Как закроются глаза, как замрёт в одном мгновении, приоткрыв губы и выдохнув стон… содрогнётся… Но ещё больше хочу, чтобы он снова стал собой и перестал париться из-за того, чего нет, может… и я тогда остыну.

Забираюсь к нему на колени, лицом к лицу, от поцелуя уворачиваюсь, крепче сжимая его плечи.

— Без лишних движений, — предупреждаю заранее, спуская руку вниз, притираясь членами друг к другу и, взяв его пальцы, опускаю на них, сжимая.

Чей был блядский выдох — не понял, хоть под детектором пытайте, но прошило током обоих одновременно, до мурашек.

Мне хватило пары минут, чтобы вынесло к ёбаной матери с этой орбиты. Лёхе — ещё немного дождаться, когда перестану заливать ему руки и живот… и осознав, видимо, что вот он — я, с ним кончающий, и никуда не денусь, последовал за мной, так и не выпустив моих пальцев из своих. Потому, как долго и мучительно длился его оргазм, могу предположить, что когда-нибудь, когда оба остынем, а на небе будет светить просто ярчайшее солнце… мне придёт пиздец.

— Ты не ответил, — напоминает о своем вопросе, подхватывая меня под задницу и чуть приподнимает, усаживая удобнее. А я ему говорил, что тяжёлый, что за привычка вечно на руки тащить?! Хотя… сам залез в этот раз… Привык, что ли.

— А надо? — удивляюсь, подавшись назад, собираю с его живота сперму и растягиваю её по пальцам у него перед лицом, — Так совсем непонятно?

— А просто ответить ты не можешь?

— Зачем? И так понятно.

— Рома, бля… — психует и стряхивает меня с рук, пытается встать, да кто б его отпустил, заваливается на койку, теперь уже придавив меня. — Есть вещи, — почти шипит в губы, я свои прикусываю, чтобы не пиздануть лишнего, — которые надо и хочется слышать.

— То есть, если бы я сейчас сказал тебе, что всё хорошо, а сам пошёл потрахался где-нибудь, тебя бы этот ответ устроил?!

— Нет.

— Тогда зачем говорить, что и так очевидно?

— Ты иногда так бесишь, — признается честно, упав плашмя без сил и щекотно сопит в шею.

— Ну наконец-то! Дошло. А то я думал: ты — святой.

— И всё-таки, не хочешь ничего сказать?

— Хочу, — поёрзав со скрипом, выдыхаю. — Во-первых, мог бы жрать и поменьше — тяжёлый, во-вторых, если тебя не волнует моё прошлое, с чего меня должно волновать твоё? В-третьих, я рад, что оказался здесь с тобой, и возможно это самое хорошее, что со мной произошло за последние пару лет, и ни о чём не жалею… Ты не мог бы перестать ко мне пристраиваться, а? — отодвигаю зад, пока его безжалостно не поимели.

Алексей

Прижимаю к себе, стояком аккурат между булок потираю. Но после бурного выплеска, хочу просто лежать вот так и ощущать его тепло. Ромка затихает, усиленно гоня волну сна, по дыханию понимаю – не спит ещё. Зарываюсь губами в волосы на затылке, спускаюсь на шею, добираюсь до выступающего под кожей позвонка.

— Я думал сначала, что ты во мне Мая видишь, — говорит так тихо, что с трудом могу его слышать. — Потом дошло, всё по-настоящему, на доверии. И даже не знаю, хорошо это или нет. Всё плавно выходит из-под контроля, да?

— Я о Мае даже не вспоминал, не попроси ты сказку про меня и Егеря. — блуждаю теперь по изгибам плечей; запах мне его нравится. Боюсь даже сказать, на уровне чего.

Мой и всё! Май так надолго рядом не оставался. Летел вечно куда-то, как торпеда мелкокалиберная, из рук летел… и так же назад влетал… с разгону… Только успевал сорвать с губ: «Привет! Прости! Возьми!» Я с такой скоростью отношений даже не успел разобраться в себе. Закололо лишь, когда пропал. А когда узнал, что вроде как Май погиб… состояние было такое, что всех нахуй готов был послать за пиздёж. Всё казалось, что он вот-вот заявится на автостоянку с наглой мордой.

— Ты… его не искал… потому что…

— Я искал, но инфы было с гулькин член. — переворачиваюсь на спину. — Словно Май мне приснился, исчез и всё.

Рома заползает сверху, растекается по мне живым одеялом.

— С тобой как раз, — провожу большим пальцем по губам, — мне хватает ясности. Что ты хотел контролировать? Я просто хочу быть рядом, только не надо недоговоров. Я тебе верю. Тебе, кстати, удобно лежать?

— Очень, — соглашается. — Если тебе тяжело… сочувствую, — забрался повыше, закинув бедро мне на ноги. — Так, подведём итог: Это была наша первая ссора, детка, — начинает по-свински ржать. — Мне не понравилось, так что повторять не будем. Что у нас завтра по плану? Шестое чувство мне подсказывает — день будет не легче, — щекотно сопит в ухо, постепенно приглушая звук.

— Спи. Завтра Леший вспомнит, что крутого умеет. Тебе понравится, детка, обещаю.