18 октября 2017 года я шёл по улице, счастливый, в предвкушении праздника. Тёплая осенняя погодка радовала меня, как никогда. Жёлтые листья ворохом ложились у ног от лёгкого дуновения ветерка, ласковый луч пробивался сквозь разноцветные кроны. Осень дышала красками. Остановившись у цветочной лавки, невольно улыбнулся. Потянул дверь на себя. Над головой раздался приятный перезвон, извещающий продавца о приходе покупателя. В нос ударил сладкий аромат от множества цветов: голландских роз, белоснежных хризантем, имеющих горьковатый запах, пушистых разноцветных астр, строгих гербер.
Я стоял в цветочной лавке и задумчиво выбирал цветы для своей любимой. Сегодня у неё был день рождения. Последняя версия «Айпада» и редчайшая книга по астрономии уже лежали упакованные в моей сумке и терпеливо ожидали, когда я присоединю к ним шикарный букет. Протея. Любимая как-то говорила, что очень к ней неравнодушна.
– Могу я приобрести двадцать одну протею? — спросил я молодую продавщицу, сидевшую возле подоконника, которая поглаживала чёрную кошку и мило посмеивалась над тем, как та обнюхивает красную розу. Девушка, грациозно поднявшись, прошествовала ко мне. Приблизилась вплотную. Окинув с ног до головы ласковым взглядом, переспросила:
– Протею, говоришь? Да двадцать одну? Цветок редкий, тем более, такое количество… Дай, подумаю, – наморщив лобик, вдруг резко развернулась, прошла к столу быстрым шагом, выдвинула ящик и достала визитную карточку. Потом вернулась ко мне, протянув цветную картонку. – Вот адрес и телефон моей сестры Ольги, у неё имеется то, о чём спрашиваешь. Она поможет. Кстати, сегодня, 18 октября – парад планет. Знаковый день, – улыбнулась девушка.
Я удивлённо вытаращил на неё глаза. «Откуда у неё такие познания в астрономии? – мелькнуло в голове. – Ведь, всё верно, 18 октября 2017 года планеты выстроятся в единую линию: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн… И мы с моей любимой хотели наблюдать это явление в подзорную трубу на моей загородной даче».
– С-спасибо, – слегка заикаясь, ответил я, вдруг покраснев от смущения.
Продавщица смотрела на меня во все глаза, как будто хотела что-то ещё сказать, но умолчала о важном. Я ещё больше смутился. Затолкал визитку в карман куртки и, крутанувшись на одной ноге, резко выскочил из дверей на свежий воздух. На пороге магазина перевёл дух. Достав из кармана картонку в полутёмных тонах, посмотрел на неё. Золотыми буквами было выведено: «Ольга. Экстрасенс и астролог». «С чего это меня отправили к этой чёртовой Ольге за цветами? Блин, но других вариантов-то нет. Время поджимает, тем более, адрес всего в двух кварталах от цветочного магазина… Ладно, прогуляюсь, была-не-была!» – решил я и уверенной походкой отправился по проспекту в южном направлении.
Подойдя к двухэтажному старинному дому, остановился. Сверился с номером, который был указан на доме. Толкнув тяжёлую скрипучую дверь, оказался в тёмном подъезде. Поднявшись по лестнице, остановился у квартиры под номером «шесть». Нажал на кнопку звонка. Мелодичная трель приятно раздалась из-за двери, а потом – лёгкие шаги, которые нарисовали в моём воображении изящную девушку, и от чего-то заставили разволноваться. Я сглотнул комок, решив прочистить горло, чтобы сказать первые слова приветствия хозяйке квартиры, потом услышал звук открываемого замка…
Дверь распахнула … моя любимая Алёнка. В недоумении я тряхнул головой, а она пропела:
– Ну, заходи скорее… не стесняйся. Татьяна мне позвонила только что, рассказала о твоём визите.
– Алёнка, я… это… поздравить хотел, – начал было я нести нелепицу, но палец с наманикюренным ноготочком лёг на мои губы:
– Тс-с-с, меньше слов, идём…
Именинница втащила меня в тёмную комнату. Освещение от неярких ламп билось из пола неоновым свечением, по потолку ходили тени, играла музыка, смахивающая на индийские мантры. В сумраке комнаты колыхались тени: играли, перемещались, вились в танце, переплетались, приобретали причудливые продолговатые формы.
Я опустился в глубокое кресло, расслабился. Моя Алёнка принесла мне тягучий напиток, в котором плавали кусочки льда.
– Освежись, дорогой, – глубоким бархатным голоском пропела моя кошечка. – Жди, я скоро…
Приготовившись к неожиданному повороту, расстегнул пуговицы на рубашке. Я ждал ту, которая была скрыта сейчас от моих глаз тонкой, чуть просвечивающей перегородкой. Ждал, истомившись от жгучего желания обладать своей женщиной, единственной и неповторимой. И вот началось…
Размытая тень, лёгкая, невесомая, проступила сквозь перегородку, свидетельствуя о приближении желанной Алёнки. Створ слегка приоткрылся. Маленькая ступня показалась на светлом полотне перегородки, которая пока ещё полностью скрывала хозяйку этого шедевра – белоснежной, длинной, словно выточенной из мрамора, ноги. Вот и узкая лодыжка проявилась следом; круглая, аккуратная чашечка колена, которую поглаживали длинные пальцы, как будто играющие на невидимых струнах причудливого инструмента.
Дыхание в моём горле перехватило. Я нетерпеливо заёрзал в кресле. Вытянул полы рубашки из брюк, приготовившись к следующему действу, которое не заставило себя ждать. Оно началось, захватывая эмоции того, кто томился ожиданием прикосновения, всё больше, всё глубже. Во рту пересохло. Я отхлебнул холодного напитка, который, неожиданно для меня, огненным шаром скатился по пищеводу и разлился теплом в желудке. Голова поплыла. Реальность стала размытой, но я сфокусировал зрение, чтобы не пропустить ни единого мига того, что открывалось моим глазам.
Алебастровое бедро медленно вплывало в проем. Красивая изящная ручка пробегала по коже, поглаживала её. Следом – изогнутый в плавных линиях бок, узкая талия, полная грудь – соблазнительно проявились в чуть приоткрытой щели, образовавшейся между перегородкой и проёмом. Лица не было видно. Предлагалось к обозрению тело: пышное, красивое в своей бесстыдности, фрагментами, из которых вскоре должна была быть выписана картина обнажённой Венеры.
– Не томи меня, прелестница, – хрипло выдавил я, приподнявшись с мягкого кресла, в котором утопало моё напряжённое от волнения тело. Мой взгляд горел ненасытным пожаром, готовился к поглощению красоты, неземной и порочной.
Разлился лёгкий смех, счастливый, многообещающий, такой, как журчит вода в живительном роднике, спрятанном под сенью деревьев, манящий припасть к нему губами и пить, пить, насыщая себя влагой и волшебными силами.
На округлое, белоснежное плечо любимой женщины упала тёмная копна тяжёлых волос. Локоны заскользили лианами по груди, прикрыв коралловый сосок, зовущий обласкать языком, и нежить, терзать его до умопомрачения.
– Ну же, явись вся, не могу больше сдерживаться, родная, – повторил я, не узнавая своего хриплого голоса.
Голова Алёнки откинулась в сторону, тряхнула непослушными волосами, разметав их по видимой части тела. Манящие губы приоткрылись для того, чтобы подарить мне воздушный поцелуй, невесомый и лёгкий, летящий стрелой и невидимо оседающий на моей груди. Глаза цвета лазури, в соблазнительном прищуре, глянули на меня.
– Хочешь? – выстрелил словом её низкий, грудной голос.
Вопрос повис под потолком струной звенящего эха. И только моё судорожное прерывистое дыхание явилось ему ответом.
– Бу-дет-всё , – певуче растягивая слова, прошептала Алёнка. – … но-не-сра-зу… Не торопись, милый. Я желаю, чтобы ты бесконечно хотел меня, изнывал от желания насытить свою горящую плоть, а потом утолял свою страсть долго, мучительно, жадно, пробуждая меня к жизни вновь и вновь.
– Да ты проказница! – выкрикнул я. – До сих пор не могу понять: ангелы или бесы живут в твоей душе? – И тут чувство нереальности происходящего пронзило мой мозг. Моя Алёнка всегда была скромна, она просто не могла так себя подать, без стыда, без условностей… Это была не моя Алёнка…
