– Ты слышишь Его? – Алиса, не открывая глаз, коснулась руки матери.

– Парк? Конечно… – Гала улыбнулась, также не открывая глаз. – Я часто в детстве убегала из дома слушать голоса птиц, шум листвы в прилежащие парковые зоны… Наверное, твоя тяга к подобному от меня.

– Скорее всего… – Алиса, улыбнувшись, сжала руку матери.

Она наложила отрывки мелодий, услышанные в полдень в парке, на одну из рапсодий известного австрийского композитора. Даже самой ей это показалось восхитительным.

*

Незнакомец появился внезапно. Скамейка возле музыкальной школы. Солнце. Ожидание матери. Слабый ветер листает нотную тетрадь. Ей послышался хлопот крыльев взлетающей птицы.

– Здравствуйте, милая Алиса! – голос незнакомца был приятен.

– Мы не знакомы, и мне запрещено общаться с чужими людьми! – Алиса отодвинулась от садящегося на скамейку человека.

– Я не причиню вреда. – Почти черные глаза незнакомца сверкнули в лучах солнца. – Тем более, мы знакомы заочно. Он упоминал обо мне…

– Ничего хорошего в этом упоминании я не услышала. – Алиса потянулась к телефону, нажатием набирая телефон матери. – Скорее предупреждение.

– Не беспокой ее, Алиса! – Незнакомец поправил челку светлых волос, улыбаясь. – Она «буквально на секунду заскочила в бутик» и возится с платьями нового привоза. Женщины…

Гала не отвечала на звонок.

– Откуда ты знаешь? – Алису притянул взгляд его глаз.

– Ты не удивилась, откуда я знаю о Нем, а удивляешься тому, что я знаю о действиях твоей матери!?

– О тебе Он предупреждал, – Алиса убрала нотную тетрадь в сумку, – мама не предупреждала о тебе как о «всезнайке»!

– Логично. – Он снова приятно улыбнулся, показывая идеально ровные зубы. – Чем занималась одна в ожидании?

– Я не была одна!

Алису раздражало то, что незнакомец ей нравится. И нравится как мужчина. С ней это было впервые.

– Ах это… – Он стряхнул нависшую паутинку со штанины. – Он слаб в моем присутствии… Так чем ты занималась?

– Импровизировала.

– Без инструмента! – Он улыбнулся вновь. – Что набросала? Ведь предстоит большой концерт… Не хочешь пригласить меня?

– Нет!

– Лиса! – Незнакомец назвал ее так, как называет мать, ставя ударение на первом слоге. – Я ведь нравлюсь тебе…

Послышался шорох колес и звук торможения внедорожника.

– Мама! – Алиса вскочила, но слова незнакомца задержали ее.

– Не упускай свой шанс, – он снова улыбнулся, – ведь я могу понравится и ей!

– Даже не вздумай! – неожиданно для себя Алиса процедила сквозь зубы и, отрываясь от магнетизма, исходящего от собеседника, побежала навстречу матери.

– Лиска! – Гала приподняла дочь и, покружив, опустила. – Прости, задержалась… – Случайный взгляд матери встретился с глазами незнакомца. – Кто это?

– Поехали, мама! Это неважно… – Алиса тянула мать к машине. – Мы опаздываем!

Но было поздно.

– Куда? – Гала не могла оторвать взгляда от уже поднявшегося и удаляющегося незнакомца. – Кто это, дочь?

*

Это случилось накануне ее выступления. Мать не вернулась домой до прихода отца. Случай из ряда вон… Алиса не помнит такого «прецедента».

Отец появился в двери ее комнаты на последней ноте рапсодии, оттачиваемой Алисой до совершенства. Или не отец – какой-то старик с серым лицом. Она даже вскрикнула от испуга.

– Дочь… – Голос был родным и успокаивающим.

– В чем дело, папа?

– Иди ко мне…

Вид отца был ужасен. Взгляд – блуждающе отвлеченным. Всегда идеально одетый, сейчас какой-то измято-скомканный.

Алиса, невольно поднявшись, подошла к нему и обняла.

– Мама… – начал он и в хрипе затих.

– Мама? – Алиса по-взрослому встряхнула отца и заглянула в его глаза.

Там страх, серость и бесконечная обречённость. Они и породили в Алисе самые ужасные мысли.

Совместную, уже нахлынувшую семейную скорбь прервал хлопок закрываемой двери и приближающийся попсовый хит прошлого сезона в исполнении Галы.

Конфронтация взглядов отца и дочери завершилась быстрой сменой отражений мгновенно родившихся чувств и эмоций. Дочь и отец повернулись к «заблудшей матери».

На пороге застыла романтически настроенная, красиво одетая и явно влюбленная… мать.

Отец прошел мимо. Алиса повисла на ней, морщась от запаха принятого той алкоголя и растягивая и без того глубокое декольте дорогого платья.

Затем скандал. Полуночная ругань на повышенных и «приемлемых» для соседских ушей тонах. Псевдоистерика. Показной бой посуды.

Алиса, зависнув над клавиатурой, даже не пыталась играть пантомиму на происходящее. Ее длинные музыкальные пальцы переплелись с ее рыжими волосами. Отчаяние от происходящего.

– Кто он? – донеслось из кухни.

– Мужчина! – Гала подкрепила ответ неуместным смехом. – В отличие от некоторых. Он галантен, внимателен. Джентльмен! – Хлопок дна стакана о поверхность стола – испуг для Алисы. Как выстрел для отца. – Он не будет уговаривать прятаться свою любимую женщину в момент опасности, он сделает всё для неё!

Удар ладони отца по стене. Теперь его неуместный смех.

– Ну да! – Отец, вставая, уронил стул. – Он приоткроет дверь и пропустит даму к ступеням лестницы, ведущей к смерти!

– Ты ужасен …и смешон!

Алиса еще глубже запустила руки в волосы, закрывая при этом уши. Перед глазами качающиеся ветки за окном и диск желтой луны в почти черном, крапленном звездами небе.

*

Она бежала бегом. Утренняя весенняя свежесть бодрила. Ветер развевал ее волосы. Солнце играло бликами в отражениях стекол домов и машин.

Она не стала дожидаться мать – её вид был помят. Отец был свеж, решителен, немногословен. Но добираться с ним означало похоронить свое выступление в машине, смешав свои чувства с эмоциями, бурлящими в нем.

Алиса торопилась, укорачивая путь дворами и переулками и разговаривая вслух с Ним.

Он успокаивал, уверял, настраивая ее на успех. Он всегда с ней!

Но как-то оборвался диалог после пешеходного перехода в центре аллеи с цветущей акацией.

Незнакомец сидел на скамейке, элегантно покачивая ногой, заложенной поверх колена другой ноги, и улыбался утренним лучам солнца.

– Ты! – Решительность Алисы растворилась в момент ее погружения в черные глаза. Тяга к нему шла откуда-то из низа живота и сбитого дыхания.

– Да, Лиса, я.

– Не называй меня так! – Но ее злость растворялась, а бессилие от происходящего угнетало ее. –Что тебе от нас надо!?

– Немного, Лиса, немного… – Он улыбнулся, и дыхание ее сбилось окончательно.

– Что!?

– Частица тебя, девочка… – Он погасил улыбку. – И это неизбежно.

Алиса оторвалась от него и отступала в сторону лицея.

– Нет!

– Да! – Незнакомец пожал плечами, ухмыляясь. – Сегодня ты сама всё поймешь.

Она бежала. Рюкзак больно бил по спине. Она уже не слушала вновь появившийся спасительный голос.

*

Зал полон. Праздник на лицах взрослых и детей. Круги зажжённых свечей под потолком.

Последнее выступление. Объявление рапсодии, импровизированное выпускницей лицея. Предварительные аплодисменты.

Появление Алисы вызывает ропот. Несколько глубоких вздохов частично снимают волнение и дрожь в ногах. Рояль. Ноты.

Кивок извиняющейся матери, садящейся в первый ряд. Ее вид рождает вздох разочарования Алисы.

Первый аккорд снимает напряжение с нее самой и ожидание с лиц собравшейся публики.

Но на нем музыка прекращается, не успев начаться. Смятение. Непонимание. Алиса жестом извиняется. И начинает снова.

Аккорд. Остановка. Страх. Она ищет спасение в глазах матери. В них жалобное подбадривание.

Еще попытка. Снова остановка. Шепот появившегося руководителя. Взгляд на мать. Та отвлеченно смотрит в начало ряда. Незнакомец! Он смотрит в глаза Алисы, улыбаясь.

Алиса, мотая головой и отталкивая Ростислава Юрьевича, начинает снова. Музыка вновь замирает. Ропот зала перерастает в легкий гул. Ладонь у рта матери. Кивок с закрытыми глазами незнакомца – словно разрешение.