====== Хэллоуин, от которого ВОНЯЛО ======
Школьная жизнь оказалась такой насыщенной, что Гарри сам не заметил, как пролетело два месяца с тех пор, как он увидел замок в первый раз.
Странно, но теперь он считал замок не тылом противника, а своим домом: чувство, которого он никогда не испытывал в отношении дома Дурслей на Тисовой, четыре. Разумеется, были еще старушки, но встречи с ними не были привязаны к какому-то одному месту, а дом миссис Кейн был все-таки домом миссис Кейн… И даже постоянное напоминание самому себе о хитропопом директоре и его интригах не могло побороть это чувство, тем более что сам Повелитель Памяти себя пока никак не проявлял — если, разумеется, не считать череды «совершенных случайностей».
К тому же уроки стали намного более интересными, особенно с тех пор, как они изучили самые что ни на есть азы и приступили к отработке более сложной программы.
Тридцать первого октября, в канун Дня Всех Святых, Гарри проснулся от запаха тыквенного пирога, проникшего в ноздри. Настроение стремительно упало, а попный мозг пришел в полную боевую готовность: тыквы, да и сам праздник ассоциировались у него только с «Оранжевым уровнем угрозы», и украшенные «Фонарями Джека» Большой Зал, коридоры и даже классы тоже не слишком добавляли радости.
Он заставил себя улыбнуться Гермионе, как обычно сидящей в Общей Гостиной. За октябрь и конец сентября она, к слову, уже дважды просила у него разрешения воспользоваться услугами Хедвиг. И вообще они иногда разговаривали, а один раз даже не об учебе. Но подсаживаться к ней на диванчик Гарри не стал, чтобы своим кислым видом не портить девочке настроение.
Впрочем, на первом же уроке профессора Флитвика он полностью забыл обо всем этом: сегодня они должны были перейти от простых, тренировочных движений палочкой к своему первому заклинанию: от них требовалось посредством левитационных чар поднять над партой почти невесомое перышко. Нет, разумеется, для Гарри это заклинание было не первым, да и для многих учеников из волшебных семей, как он подозревал, тоже, но все-таки…
Разумеется, профессор Флитвик предупредил их о важности четкого представления конечного результата, точных движений палочкой и правильного произношения, приведя в пример какого-то волшебника, попавшего под копыта буйвола из-за одной-единственной ошибки. Или на рога, Гарри пропустил это мимо ушей.
Гарри сел с Шимусом Финнеганом. Невилл глядел на него умоляющими глазами, но ему пришлось довольствоваться обществом Дина Томаса: маленький ирландец заинтересовал Гарри страстью к испепелению всего, чего он касался палочкой. А по части взрывов к выпуску он должен был превзойти близнецов. Так что Гарри раздумывал, не подарить ли ему на Рождество одну замечательную поваренную книгу, которой все же поделилась с ним Шарлин. А заодно и учебник химии — его страшно интересовало, можно ли из драконьего навоза получить драконью селитру и в чем, собственно, будет ее отличие от обычной, а времени на собственные эксперименты не было и не предвиделось. Зануда и заучка сидела с Роном, и трудно было понять, кто из них более несчастен.
Ни Шимус, ни Невилл не подкачали: первый испепелил свое перышко с четвертой попытки (три предыдущих не дали вообще никакого эффекта), а второй свое, как обычно, потерял, так что им обоим пришлось просить запасные
Гарри, казалось, все делал правильно, но перо только подрагивало на столе.
— Мистер Поттер, — пропищал профессор Флитвик, — дозируйте силу осторожнее! Такое впечатление, что Вы пытаетесь наколдовать «Редукто» или «Релашио»!
Гарри хмыкнул и чуть-чуть снизил напряжение. Перышко дернулось и подпрыгнуло на полдюйма. Через несколько попыток у Шимуса тоже получилось нечто схожее.
Рон впереди махал руками как мельница, но его перо как будто приклеилось к парте.
— Надо произносить так: «Винг-гАр-диум Леви-О-са», в слоге «гар» должна быть длинная «а», — поучающим тоном втолковывала ему Гермиона, но Рон только больше злился.
— Попробовала бы сама, раз такая умная! — буркнул он.
Гермиона решительно поддернула рукава мантии, четко, с выражением продекламировала «Вингардиум Левиоса», сопровождая формулу идеальным, на взгляд Гарри, движением палочки, и их с Роном перо, взлетев, остановилось на высоте ровно в требуемые пять футов от пола.
— О, великолепно! — зааплодировал профессор Флитвик. — Все видели: мисс Грейнджер удалось! Один балл Гриффиндору, мисс Грейнджер!
Разумеется, Рон еще больше расстроился и весь остаток урока бросал на соседку недобрые взгляды.
— Неудивительно, что ее никто не выносит, — пробормотал он, складывая учебники в сумку уже после конца занятий. — Она же настоящий кошмар!
— Ты, Рон, все-таки дурак. Она же тебе помочь хотела. — заметил Гарри, увидав, как задрожали губы девочки. Рон скривился:
— Она беспокоится только о баллах и оценках. И понятно, почему с ней никто не хочет дружить. Она должна бы уже понять это!
Гермиона скрылась в толпе, которая, впрочем, тоже быстро рассосалась. Гарри нырнул в пустующий класс, положил утащенное из класса перышко на сломанную скособоченную парту, повел палочкой, как тысячи раз водил той, барабанной, вдоль линий на плакате и негромко крикнул «РЕДУКТО!». Перо разлетелось в мелкую пыль.
— Нифига ж себе, — послышался от приоткрытой двери изумленный голос Шимуса, — научишь?
Гермиона не появилась ни на следующих занятиях, ни на обеде. Лишь спускаясь на банкет в честь Хэллоуина в Большой Зал, Гарри услышал, как Лаванда и Парвати шепчутся о том, что она с самого утра засела в женском туалете и отказывается выходить оттуда.
Гарри тоже не хотелось идти в зал — в конце концов этот день для него вряд ли был праздничным, и он решил тоже найти укромный уголок и не то, чтобы поплакать, а погрустить. В его кармане лежала ксерокопия табеля мамы и фотография ее дома, и ему не очень-то хотелось веселиться в день ее и папиной гибели. Что в спальне, что в Общей Гостиной его непременно начали бы тормошить, так что он прошелся по опустевшим коридорам и спрятался за доспехами в глубокой нише.
В конце концов, сегодня почти все блюда были из тыкв, а с прошлого года тыквы он ненавидел в любой форме. Особенно тыквенный пирог.
Он сидел, не думая ни о чем, пока не услышал чьи-то стремительные шаги. По коридору почти бежал профессор зельеварения, направляясь прямиком к Запретному Коридору. Гарри понял, что неудачно выбрал место для уединения и, когда шаги Снейпа затихли за углом, выбрался из-за доспехов и побежал в противоположную сторону.
Он успел спуститься всего на один этаж, когда услышал доносящиеся из Большого Зала звуки грандиозного переполоха. Гарри перешел на шаг и за первым же поворотом столкнулся с Роном и Невиллом, бегущими навстречу.
— Там… Т-тролль! Т-тролль в п-подземельях! П-профессор К-квиррелл п-прибежал и с-сказал! — пропыхтел Невилл на бегу.
— А заучка хнычет где-то тут, в сортире, — кинул через плечо Рон, — и ничего не знает! Мы решили предупредить, а то Перси не до нее, а нам до профессоров было не добраться.
Невилл выглядел обеспокоенным, а Рон — слегка пристыженным. Видимо, реплика Гарри тогда, после урока Флитвика, все-таки пробила броню его бесцеремонности.
Гарри рванул за ними. За очередным поворотом им в нос ударил запах — запах общественного туалета, приправленный ароматом недельной выдержки носков. Вслед за ними послышалось шарканье огромных подошв: что-то большое двигалось им навстречу.
— Это т-тролль! — прошептал Невилл, — но что он д-делает на втором этаже? Он же д-должен б-быть в подземельях!
— Тролли тупые, — с видом знатока объяснил Рон. — Он мог подземелье и с Астрономический Башней перепутать. Удивительно, что он вообще смог пробраться в замок!
Они осторожно заглянули за угол и увидели громадную, не меньше двенадцати футов ростом, фигуру цвета камня с лежащей в огромной лапище дубиной не меньше, чем пяти футов длиной. Ну или она им такой показалась.
