Когда Гарри обильно посыпал сахаром овсянку (разумеется, обычные завтраки, как и обеды, и ужины не шли ни в какое сравнение с памятным пиром), в зал влетели совы, принесшие утреннюю почту. До этого Гарри не получил ни одного письма, Хедвиг просто иногда прилетала к нему за полоской бекона и порцией хозяйской ласки.
Но этим утром белоснежная сова, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри тут же вскрыл его — письмами его не баловали.
«Дарагой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю што в пятьницу после абеда у тибя нет занятиев. Паэтаму если захочиш, прихади-ка мне на чашку чяя примерно чисам к трем. Хачу знать как прашла твая первая ниделя в школи. Пришли мне атвет с Хедвиг. Хагрид.»
Гарри достал из сумки перо, нацарапал на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо!» — и вручил письмо Хедвиг. Он доел овсянку, выпил поднадоевший уже тыквенный сок и, взвалив на плечо сумку, поплелся в сторону подземелий. Ничего хорошего от урока профессора Снейпа он не ждал.
Предчувствия его не обманули.
Кабинет Зелий находился в одном из подземелий, там было довольно холодно — намного холоднее, чем в остальных частях замка, – и довольно страшно. На полках вдоль стен стояли банки, в которых плавали заспиртованные животные и их части. По сравнению с ними скелет пикси, на котором Гарри отрабатывал разоружающие чары, был милым и домашним.
Снейп вошел в кабинет точно по сигналу колокола, взмахнув полами мантии. Класс затих — как и профессор МакГонагалл, зельевар одним своим присутствием прекращал все перешептывания и шевеления учеников.
Начал он с переклички, и, дойдя до фамилии Гарри, сделал паузу.
— Гарри Поттер, — негромко произнес он, — наша новая знаменитость.
Гарри хотел было заявить, что в гробу он видел все эти перешептывания по углам и указывающие на его шрам пальцы, не говоря уже о заинтересованных взглядах старшекурсниц Рэйвенкло, но Умный Гарри внутри его головы прошептал, что это несвоевременно. И заодно посоветовал подготовиться к тому, что сейчас его будут бить, хотя и всего-навсего морально. Умный Гарри не ошибся — Малфой, Крэбб и Гойл, сидящие неподалеку, издевательски захихикали.
Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные тоннели. Гарри уже почти привычно выпихнул вперед Маленького Наивного Гарри, который ничего не знал о том, что случилось с ним в последний год перед Хогвартсом.
— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал Снейп. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства…
Глупый Гарри завороженно слушал, а вот Умный Гарри где-то позади него напрягся. Упоминание разума и чувств в сочетании со словами «околдовывать» и «порабощать» ему совсем не понравилось.
— Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть, — продолжил Снейп, — но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.
Невилл вжался поглубже в парту, Рон недоуменно взглянул на Гарри, а мисс Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле, в полной уверенности, что уж она-то никаким боком не может быть причислена ни к стаду, ни к болванам.
— Поттер! — неожиданно произнес Снейп, — что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?
Глупый Гарри поднялся и упрямо впился взглядом в глаза Снейпа. Умный Гарри отметил знакомое уже присутствие чужого разума там, где сейчас был его глупенький братец, и подкинул несчастному нужное воспоминание.
— Сильное снотворное, сэр, — ответил тот, — оно называется «Напиток Живой Смерти»!
— Почему оно так называется, мистер Поттер?
Умный Гарри рылся в глубинах памяти, но он был готов поклясться, что учебнике за первый курс такого зелья нет, а ответ, который он все-таки смог дать, был взят из описания асфоделя в «Тысяче волшебных растений и грибов», где, разумеется, никаких подробностей не приводилось.
— Не знаю, сэр, — браво отрапортовал Глупенький Гарри. Мисс Грейнджер яростно тянула вверх руку, показывая, что уж она-то знает абсолютно все и может ответить.
— Поверхностные знания намного хуже, чем полное незнание, мистер Поттер, — проигнорировал старания мисс Грейнджер профессор Снейп, — асфодель — Цветок Смерти. И любые зелья и составы, в которые он входит, способны привести того, кто их примет, прямиком за Грань, если она истончена недавним убийством или просто недавней смертью неподалеку. Остается только надеяться, что Вы, мистер Поттер, примете это зелье сами, а не убьете им кого-либо другого. Если я попрошу Вас принести безоаровый камень, где Вы будете искать его, мистер Поттер?
— Я не знаю, сэр, — на этот раз Глупый Гарри опустил глаза, ощущая плоскую коробочку во внутреннем кармане мантии; уж что-что, а читать инструкции по технике безопасности МакФергюссон его в свое время приучил, так что купленную в Косом Переулке аптечку, включавшую, в том числе, и стандартное противоядие против большинства простейших ядов, он захватил с собой еще утром.
— Неужели, мистер Поттер? Видимо, известность — это еще не все, — Снейп игнорировал как тянущуюся вверх руку Гермионы, так и беззвучный смех Малфоя, Крэбба и Гойла, — ну хорошо. А в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?
Мисс Грейнджер уже вскочила, чтобы ее, наконец, заметили, но Снейп демонстративно не обращал на нее внимания.
— Я не знаю, сэр! — с вызовом заявил Глупый Гарри, снова глядя зельевару в глаза.
— Сядьте, мисс Грейнджер, — наконец, рявкнул на девочку Снейп, — а Вы, Поттер, запомните: безоар образуется в желудке козы и является противоядием от большинства ядов. А «Волчья отрава» и «Клобук монаха» — одно и то же растение, известное также как аконит. Всем записать, — Снейп оглядел класс и вновь перевел взгляд на Гарри, — а с Вас, мистер Поттер, я вычитаю один балл за недостаточную подготовку к уроку.
Гарри показалось, что кто-то темный (хотя что там могло быть светлого?) в глубине сознания зельевара сыто рыгнул. Снейп разбил учеников на пары и дал классу задание приготовить простейшее зелье для лечения фурункулов. Он кружил по залу, подобно тому самому вампиру, наблюдая, как они отмеряют на весах сушеные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Он раскритиковал всех, кроме Малфоя, которого, видимо, назначил себе в любимчики. Когда Снейп призвал весь класс полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, подземелье вдруг наполнилось ядовито-зеленым дымом и громким шипением.
Невилл (или работавший в паре с ним Шимус — Гарри не успел этого заметить) умудрился расплавить котел, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. Гарри рванул из кармана коробочку лимонно-желтого цвета.
— Сидеть, Поттер! Финнеган, отведите этого идиота в больничное крыло. Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?
Невилл кивнул и, поскуливая, вышел из класса, сопровождаемый Шимусом.
— Теперь Вы, Поттер. Как я понимаю, Вы хотели заработать дешевый авторитет, показав готовность прийти на помощь, как и положено гриффиндорцу? Вынужден Вас разочаровать. Правильным решением было не дать этому барану Лонгботтому бросить иглы дикобраза в котел. Потому что будь зелье хоть чуть-чуть сложнее, Ваша аптечка все равно оказалась бы бесполезной. Еще один балл с Гриффиндора, Поттер. И… Отработка в моем кабинете сегодня в три часа, за неуважение к преподавателю.
