Гарри отвечал рыженькой скупо, стараясь не сболтнуть ничего лишнего. Больше всего мелкую раздражало, что он не помнит ничего из Той Самой Ночи и не знает никаких секретных заклинаний. Наконец, Молли это надоело, и она рявкнула: «И не спрашивай, как выглядит Сама-Знаешь-Кто, это невежливо, и Гарри все равно этого не помнит», от чего Джинни надулась, но слегка затихла. Впрочем, возможно, это оттого, что Гарри действительно этого не помнил. Он подумал и достал из небольшой сумки на боку бейсболку, чтобы прикрыть шрам: одной Джинни ему было более чем достаточно.

Они шли мимо первых, уже забитых школьниками вагонов, стараясь не наступить на многочисленных кошек, так и кишевших под ногами, окруженные уханьем столь же многочисленных сов. Гарри прикинул, что если в каждом вагоне восемь, судя по количеству окон, отдельных купе, на шесть человек каждое, то на семь вагонов поезда придется около трехсот тридцати учеников, хотя ему казалось, что по платформе туда и сюда бродят, бегают и слоняются тысячи людей. Впрочем, волшебники, как он слышал, могли расширить вагоны изнутри.

— Бабушка, я опять потерял жабу! — услышал Гарри голос круглолицего толстенького мальчика, обращающегося к пожилой даме в шляпке, увенчанной чучелом грифа. Гарри даже не стал пытаться вспомнить его лицо по фотографиям — мальчик явно был «из этих», наряд старой дамы просто не оставлял в этом сомнений.

— Ох, Невилл! — тяжело вздохнула та.

— Лучше крыса, чем жаба, — прошептал младший из братьев, толкавший свою тележку с незанятого Джинни бока от Гарри, и словно в подтверждение его слов из кармана рыжика высунулась облезлая мордочка, — кстати, я Рон, Рональд Уизли. Сиди тихо, Короста! — он шлепнул крысу по носу, та исчезла в глубине кармана.

— Привет, Рон, — улыбнулся своему потенциальному другу Поттер, — извини, но я не мог спросить твое имя при мистере Дингле. Я Гарри Поттер. И да, у меня есть шрам. А в остальном ты, наверное, слышал, что я рассказал твоей сестренке.

— Ага, — кивнул Рон, — мы же поедем в одном купе?

Через несколько метров они миновали толпу, сгрудившуюся вокруг кудрявого мальчика.

— Ну покажи, Ли, — громко просили несколько голосов. — Ну давай, чего ты…

Кудрявый приподнял крышку коробки, которую держал в руках, и все стоявшие вокруг него отпрянули с криками ужаса. Гарри успел заметить, что из коробки высунулась длинная волосатая лапа. Близнецы синхронно повернули головы и крайний — Гарри так и не понял, кто из них Фред, а кто Джордж, махнул кудрявому. Наконец, они остановились ближе к хвосту экспресса, у вагона, который не выглядел забитым до отказа.

— Фред, помоги Гарри! — скомандовала Молли.

— Я не Фред, я Джордж! — обиделся тот. — Скажи, женщина, как ты можешь называть себя нашей матерью, если не можешь различить, кто из нас кто?!

— Ох, прости, дорогой, — огорчилась миссис Уизли.

— Я пошутил, — буркнул рыжий, — я Фред. Джордж, закинешь сундук Ронникниса в то же купе?

Братья кивнули друг другу, а затем быстро закинули вещи в вагон.

Молли, наконец, озаботилась грязным носом Рона и начала оттирать грязь, без видимого эффекта. «Это от камина», — шепнул рыжий, когда мать семейства признала поражение. Гарри кивнул, сделав вид, что все понял.

— А где Перси? — Молли напомнила Гарри курицу-наседку мистера Додсона, считающую цыплят.

— Я здесь, мама!

Перси уже успел переодеться в черную форму с начищенным до небесного сияния красно-золотым значком с большой буквой «П».

— Я всего на секунду, мам, — произнес он, — я там, в самом начале поезда, в вагоне для префектов! — Гарри мысленно уменьшил вместимость поезда еще на пару десятков учеников, такие снобы, как Перси, обязаны ехать по двое, не больше.

— Если тебе понадобится помощь, Гарри, найди меня, — сказал Перси мальчику. — Помогать первокурсникам — одна из главных обязанностей префектов.

— Так ты теперь префект, Перси? — жутко удивился тот из близнецов, который обычно начинал диалог, — а что же ты не сказал, мы ведь и не знали.

— Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец.

— Как-то раз…

— Или два…

— Или три…

— Или все лето…

— Да заткнитесь вы! — Перси махнул рукой.

— А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас старая? — спохватился Фред (или Джордж).

— Потому что он теперь префект, — по голосу матери чувствовалось, что она гордится сыном. — Ну, иди, дорогой, желаю тебе хорошей учебы, и пришли мне сову, когда доберетесь до места.

Она поцеловала Перси в щеку, и он ушел. А женщина повернулась к близнецам.

— Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили: взорвали туалет или…

— Взорвали туалет? — изумился вроде бы Фред, — мы никогда не взрывали туалетов.

— А может, попробуем? — хмыкнул вроде бы Джордж, — отличная идея, спасибо, мам.

— Это не смешно, — отрезала мать. — Приглядывайте за Роном и Гарри и не смейте обижать их.

— Мы не такие тупые… — обиделся Фред-или-Джордж.

— …Как Сама-Знаешь-Кто… — подхватил Джордж-или-Фред.

— …Чтобы обижать Гарри Поттера. И если нам надоест жить, мы…

— …Выберем менее болезненный способ…

— …Для самоубийства!

— Не верь им, — шепнул Гарри Рон, — они к тебе присмотрятся, а потом обязательно будут строить всякие каверзы.

Раздался громкий свисток, и Молли начала обнимать всех сыновей, в число которых она явно включила Гарри, по очереди. Джинни клюнула Гарри и братьев в щеку и заплакала.

— Не переживай, сестренка!

— Мы завалим тебя совами…

— …И пришлем тебе унитаз из женского туалета!

— Джордж! — возмутилась Молли, но близнецы уже втолкнули Гарри и Рона в вагон и вскарабкались в него сами.

Поезд тронулся, Джинни бежала за вагоном и махала рукой, Гарри подозревал, кому, и его охватило дурное предчувствие. Но, по крайней мере, ее мама относилась к Гарри лучше, чем родители Бетси. Да и, с примером таких братьев перед глазами, Джинни вряд ли прислушалась бы к запрету дружить с ним. Впрочем, это-то и было страшнее всего.

— Ну, мы пошли, — хором заявили близнецы, когда поезд качнулся на стрелках и выехал за пределы станции.

— Там Ли Джордан везет…

— …Гигантского тарантула, и мы…

— …Не должны это пропустить!

— Как ты с ними выживаешь? — спросил Гарри, когда близнецы, взяв свои чемоданы, скрылись из вида.

— С трудом, — ответил Рон, — слушай, а ты правда не помнишь?

— Нет, – вздохнул Гарри, с обреченностью понимая, что ему придется пройти через это еще много раз. — Мне же тогда было чуть больше года. Помню только зеленый свет и крики.

На словах «зеленый свет» Рон слегка поежился.

— А у тебя в семье все волшебники? — спросил его Гарри.

— Э-э-э… да. Думаю, да, — после некоторого раздумья выдал Рон. — Кажется, у мамы есть двоюродный брат, он из магглов, бухгалтер, но мы о нем никогда не говорим.

«Расисты они еще те», — вспомнил Гарри слова МакФергюссона с той записи, но, разумеется, ничего не сказал. Семейство Уизли ему понравилось, но они все же были из тех настоящих семей волшебников, о которых говорил бледный мальчик в магазине мадам Малкин.

— Я слышал, что ты жил у магглов, — в глазах Рона светилось жуткое любопытство. — Какие они вообще?

— Разные, — ответил Гарри, — многие очень ничего, некоторые вообще замечательные, как… — он махнул рукой, чтобы не проговориться, — но мои дядя и тетя, у которых я живу, и кузен тоже — просто ужасные. Я бы не отказался иметь трех братьев-волшебников, как у тебя.

— На самом деле, у меня их пятеро, — вздохнул Рон, — просто двое уже окончили Хогвартс и живут отдельно.

— Так это же здорово! — сказал он.

— Не очень, — ответил со вздохом Рон, — я самый младший, ну, не считая Джинни, конечно, и теперь мне недостаточно быть таким же умным, как они, и придется стать лучше них, чтобы меня замечали. А это трудно. К тому же, когда у тебя столько старших братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Форма, например, мне досталась от Билла, палочка — от Чарли, да еще и почти поломанная, а крыса — от Перси. Я хотел сову, но…