Нирай небрежно прислонился к стене, но его взгляд остался прямым и внимательным.

– Есть еще кое-что, и это причинит боль: вам предписано убить Джедао, если покажется, что он сходит с ума или собирается предать вашу миссию.

Он был прав. Это причинило ей боль. Она неуклюже свалилась с беговой дорожки и грохнулась на пол, потому что ноги внезапно отказали. Она была частью иерархии, которую поклялась поддерживать, и люди всё еще относились к Джедао сообразно его рангу. Черис поднялась с пола, дрожа. Здравый смысл подсказывал, что ей дали приказ, причем весьма логичный, но прямо сейчас она была подключена к Джедао как к лидеру формации, пусть он и был призраком. А еще – предателем.

Нирай следил за ее реакцией. Он улыбался и даже не пытался скрыть веселье.

– Это пройдет, – мягко проговорил Джедао. – И, знаете, он прав. Я помню все безобразия, которые учинил.

– У вас будут команды поддержки, – сказал Нирай, – потому что было бы глупо их не обеспечить. Но лучше, если вы справитесь самостоятельно. – Он постучал по столу, и из какого-то невидимого отделения выдвинулся пистолет тусклого серо-зеленого цвета. Черис никогда не видела такого оружия, что было необычно для Кел – впрочем, подумала она, вполне в духе Нирай. – Это предпочтительное оружие. Оно называется хризалидный пистолет, и его цель – подготовить Джедао к возврату в «черную колыбель» до следующего раза.

Черис попыталась сформулировать вопрос. Удалось с третьей попытки.

– Как генерал может защищаться, сэр?

– Он может с вами разговаривать, – язвительно ответил Нирай. – Не смейтесь, не надо. У него это очень хорошо получается. Когда его речи покажутся здравыми, а остальной мир – нет, знайте: пришла пора нажать на спусковой крючок. Без обид, Джедао.

– Тоже мне, новость – я и так знаю, что безумен, – сказал Джедао, по-прежнему иронично.

Нирай протянул пистолет Черис.

– Он на минимальной мощности и не нанесет генералу серьезного вреда, – сказал он, показывая ей регулятор. – Черис, я хочу, чтобы вы выстрелили в Джедао.

Черис взяла пистолет. Может, Нирай ей лгал, пусть даже она не понимала, в чем цель такого обмана.

– Куда целиться, сэр?

– В тень или в отражение. Можно еще в себя, но, согласно моим источникам, отходняк будет жестким. Я бы не советовал.

Черис направила хризалидный пистолет на свою тень. Ее руки в перчатках вспотели; капли пота текли по спине. Но ей дали приказ, пусть и в неформальном тоне, и это успокаивало. Не успев переубедить себя, она нажала на спусковой крючок.

Нахлынула волна жуткой боли, и Черис выронила пистолет. Ее учили никогда не ронять оружие.

Джедао сыпал ругательствами на незнакомом языке. По крайней мере, звучало это как ругательства.

«Джедао?» – подумала она.

Ее мысль озвучил его голос.

Но формационный инстинкт убывал. Теперь она мыслила более ясно.

– Так лучше, – сказал Джедао. Неужели в его голосе звучало подлинное облегчение? – Подберите пистолет и держите его при себе постоянно. Кобура вон там.

Она сделала, как велели.

– Что ж, тогда можно приниматься за работу, – сказал Нирай, оживляясь. – Я подготовил более комфортабельные условия. Шесть циклов, дверь откройте пинком. Я собирался заменить ее на кое-что более интересное, но отвлекся. – Прямо рядом с ним открылась дверь, и он вышел не прощаясь.

– Отвлекся? – повторила Черис, вспомнив, как он улыбнулся, когда она упала с беговой дорожки.

– У Нирай причудливые представления о развлечениях, – без выражения проговорил Джедао. – Два человека выжили после помещения в «черную колыбель». Он один из них, другой – я, и теперь вы знаете, почему гекзархат больше никого туда не засунул. В любом случае, полагаю, нам надо выиграть войну, иначе вы бы не вытащили меня из морозилки.

– Там, где вы находитесь, холодно? – Иногда склонность Кел к буквализму бывала полезной.

– Это просто фигура речи.

Черис вышла из комнаты с беговой дорожкой. Они прошли наружный цикл шесть раз, и каждая итерация не отличалась от предыдущей, за исключением одного приступа тошноты на каждый цикл. Ближе к концу коридор стал поглощать звук шагов Черис, выдавая эхо после чересчур большой задержки. Стены были черными, пол и потолок – тоже. Если слишком долго смотреть на потолок, что Черис однажды сделала, то на нем проступали звезды – сперва едва заметные, они надвигались всё ближе и быстрей, светящиеся мазки туманностей делались четче и превращались в россыпь сияющих драгоценных камней, и даже в бархатной тьме появлялись трещины, за которыми со скрипом вращались огромные шестерни, – но она отвела взгляд. Она много раз слышала, что станции Нирай особенные, но подобное увидела впервые.

Дверь в конце коридора выглядела так, словно ее вырезали в стене лазерным ножом. Черис почти удивилась, что края не шипят и не излучают бело-красное свечение. Она решила, что надо снова применить буквальный подход Кел, и пнула дверь. Та открылась.

Комната была обставлена лаконично. Всю мебель расположили вдоль стен – даже аккуратная Черис нашла это удручающим. На узкой красно-золотой скатерти стояли четыре вазы. Красный и золотой, цвета Шуосов, лисьи цвета: в честь Джедао? Но спрашивать она не собиралась. В каждой вазе было по цветку в разных жизненных фазах, от бутона до цветения, от опадающих лепестков до хохлатой семенной коробочки. Черис пришло в голову, что эту композицию можно уничтожить, рванув скатерть.

– Что вам рассказали? – спросила Черис.

– О предстоящей поездке? Ничего. Информация – такое же оружие, как и все прочие. Мне нельзя доверять оружие.

– Не уверена, что понимаю суть.

– Мое предательство вошло в историю. Не рискуйте, давая мне возможность повторить содеянное, но уже против вас.

Черис нахмурилась. Что-то тут не складывалось.

– Ценю вашу обеспокоенность, сэр. – Последнее словечко выскользнуло против воли: привычка.

– Вы не участвовали в осаде Адского Веретена, – сказал Джедао, и впервые его голос прозвучал совершенно без интонаций.

Ей пришлось спросить – хотя он наверняка слышал этот вопрос сотни раз:

– Почему вы это сделали?

Как любой Кел и любой Шуос, она изучала разные мнения об осаде. Никто не сомневался, что бойня была преднамеренной.

– Если вы думаете, что сможете меня исцелить, – проговорил Джедао, – то учтите, что лучшие техники Нирай за сотни лет так и не поняли, что стало спусковым крючком. Они сунули нос в мои сны – а это непросто, поскольку я никогда не сплю, – и заставили меня пройти дурацкие ассоциативные тесты, связанные с разнообразными фруктами, и еще – сыграть во все карточные игры, известные в гекзархате. Кроме того, уже слишком поздно. Надо было им шевелить мозгами до того, как умерло столько людей. – Пауза. – Ну так скажите мне, капитан, зачем я здесь.

Черис неистово соображала. Его слова звучали рационально, однако он всё же мог планировать предательство. Его кажущейся искренности тоже не стоило доверять. С другой стороны, зачем он ей нужен, если она не будет его использовать? Все историки сходились в одном: Джедао был гениальным тактиком, а тактика начиналась с понимания людей. Черис не тешила себя иллюзией, что сможет дать отпор опытному лису. У нее появилась опасная идея, которая заключалась в том, чтобы вести себя с ним честно и посмотреть, что из этого получится.

– Календарная гниль, – сказала Черис. Она пересказала всё, что ей сообщили, одновременно призывая карты. Сеть выдала и те, к которым у нее раньше не было доступа. Гниль успела распространиться, и можно было отследить ее течение от зараженной крепости до соседних регионов.

– Мы можем победить, при наличии нужных ресурсов, – медленно проговорил Джедао. – Но я бы не сказал, что это будет легко.

Она не знала, радоваться или огорчаться от его оценки.

Один из терминалов продемонстрировал доступные им ресурсы в пределах шестидневного радиуса транспортировки. Черис дважды перечитала сообщение.

– Я не жалуюсь на нехватку пушек, – сказала она, – но пушки воздействуют на разум, а не на сердце. А календарная гниль происходит как раз из сердца.