3. ИНЖЕНЕР-КОСМОЛОГ
"Тело, покоившееся в передатчике континуум-камеры, после "прокола континуума" будет покоиться в приемнике, хоть бы приемник и передатчик двигались друг относительно друга с огромными скоростями. Тем самым нарушался один из краеугольных законов нашего мира - закон сохранения импульса. Импульс, пропорциональный разности скоростей приемника и передатчика, тело получало неизвестно откуда. Но, как часто водится, теоретические трудности были заслонены практическими успехами континуум-физики. Бергер и Сидоров разработали формальную математическую теорию, переносящую импульс в параллельное пространство. На парадокс не обратили внимания".
Джозеф К. Ласке р. "Записки континуум-физика"
Эта лучевая атака совершенно выбила меня из колеи. Я только вознамерился немного поработать после завтрака, а тут - трубный, охрипший от волнения голос Инджриха, сирена... На внеземной станции к таким вещам относишься серьезно. Я преодолел уже полпути до укрытия, когда сообразил, что слышу уже не сирену, а горн отбоя. Но рабочее настроение пропало. По популярным книжкам можно составить представление, что стоит ученому приблизиться к открытию, как он бросает есть, спать, дышать и начинает работать в режиме бульдозера. Я так не могу. Значит, либо я не ученый, либо я не приблизился к открытию? Последнее скорее. Какое там открытие! Классическая теория Бергера Сидорова уверяет, что импульс переносится в параллельное пространство. Красиво, изящно - и принципиально непроверяемо. А вот некий инженер-космолог с лунной станции "Нинья" сочинил, что импульс компенсируется рождением из вакуума потока частиц с общим импульсом, противонаправленным данному. Тоже изящно, тоже остроумно - и тоже непроверяемо, пока наш остроумный космолог не посчитает точки образования частиц, их энергии, их массы и тип. А на это не хватает ни моих талантов, ни сил станционной ЭВМ. Надо лететь на Землю, где теорий на этот счет, пожалуй, столько же, сколько доказательств у теоремы Ферма. И все изящные. И для проверки каждой нужен минимум Центрмозг. Так я сидел и вместо работы предавался самоуничижению, когда позвонил Пол Роттер. По голосу понял, что он очень хочет рассказать нечто смешное. - Джо, - сказал Роттер серьезным тоном, - как же быть с договором о демилитаризации космоса? - Что стряслось? Кто-нибудь из моих подчиненных протащил на станцию рогатку? - Он еще может шутить! Рогатка! Дело куда хуже, Кто поставил на корму "Колумба" мощнейшее гаммалазерное орудие? Тут Пол не выдержал, прыснул и начал рассказывать сагу о сигнале, который мы все приняли за лучевую атаку, и о машине, которая выдала ему координаты "Колумба". Потом принялся ругать программистов и бортинженеров, из-за происков которых, несомненно, все и произошло. А я внезапно уловил в его словах нечто очень важное. - Стой, Пол, - прервал я его. - Значит, машина выдала, что излучение приходит от "Колумба"? - Ну да! В том-то и дело! Я сперва... У меня точно пелена упала с глаз. Я увидел, как в момент получения приемниками звездолета очередной порции топлива за его кормой возникает из вакуума поток жесткого излучения, как этот поток устремляется со скоростью света к точке, в которой была Земля в момент передачи. Еще я увидел вереницу уравнений, которые говорили, что все будет именно так... - ...Подумал, что это вегатерианцы ведут по нас огонь, - продолжал между тем расписывать свои переживания Роттер. - Пол!! - завопил я в трубку. - Бросай все дела и немедленно беги ко мне!
...Потом мы сидели - я за столом, Пол у дисплея - и до хрипоты спорили друг с другом и с машиной, перебрасываясь, как мячиками, уравнениями теории, которую создавали на ходу. Это была уже не изящная, но голословная гипотеза, а настоящая теория - все так называемые "сигналы" оказались последствиями передач на "Колумб". А еще тысячи пучков излучения пересекли Солнечную систему незамеченными. Когда мы вывели уравнение общей энергии пучка, Пол оторвался от экрана и внимательно на меня посмотрел. Энергия была огромной. Даже атака, которой утром подверглась станция, была лишь ударом бокового лепестка. Главный луч превратил бы нас в пар. - Джо, - сказал Пол, - с "Колумбом" придется расстаться. Я понимал это не хуже него, но сердце отказывалось верить, что придется бросить прекрасный корабль, в который вложено столько труда. Что звезды останутся закрытыми... - Может быть, удастся рассчитать моменты, когда излучение будет проходить безопасно, - нерешительно пробормотал я. - Составим спецграфик, перенесем перекачки... В глазах Пола мелькнул ужас. Он вскочил и, конечно, подлетел к потолку. - График! - закричал он с отчаянием. - Вы изменили график, перенесли перекачку - в самый момент светогода! Год, понимаешь? Год, ровно оборот Земли... Он говорил еще что-то, но я не слышал. Каюта поплыла у меня перед глазами. Я кинулся к двери - скорее в радиорубку!
...На расстоянии светового года от Земли возникнет пучок излучения мощностью в тысячи атомных бомб, направленный прямо к Земле. И через год... они встретятся! - планета и чудовище, порожденное нашей беспечностью!
Мы рванулись из каюты. Я обогнал неуклюжего Роттера и плавными лунными скачками понесся по коридору. Из какой-то каюты раздавался голос популярного телекомментатора по космическим проблемам. Сэр Энтони Паркер уже стоял в окружении ветеранов возле позолоченного рычага и готовился начать торже ственную речь. А я должен был успеть, я непременно должен был успеть!
