Сказано это было без акцента, и Мосин заморгал. Неужели переводчик? Он в смятении покосился на рубашонку и заметил в пальцах у собеседника тонкую длинную сигарету с черным фильтром. Это уже был повод для знакомства, и Мосин выхватил зажигалку. Со второго щелчка она высунула неопрятный коптящий язычок. Парень вытаращил глаза.
- О-о, - потрясенно сказал он и робко потянулся к зажигалке, но тут же, отдернув руку, по-детски трогательно прикусил кончики пальцев.
Мосин смутился и погасил огонек. Киношник вел себя несолидно. Ему, видно, очень хотелось потрогать зажигалку. Может, издевается?
- На, посмотри, - неуверенно предложил Мосин.
Киношник бережно принял вещицу, положил большой палец на никелированную педальку и умоляюще взглянул на владельца.
- Йес… то есть си, - великодушно разрешил тот.
Иностранец нажал и радостно засмеялся.
"Пора знакомиться", - решил Мосин.
- Сергей, - представился он, протягивая руку.
Иностранец расстроился и, чуть не плача, отдал зажигалку.
- Ноу! Ноу!.. - испугался Мосин. - Это я Сергей. - Он стукнул себя в грудь костяшками пальцев. - Сергей.
До иностранца наконец дошло.
- Тоха, - печально назвался он, глядя на зажигалку.
Что он в ней нашел? Дешевая, даже не газовая, в магазине таких полно.
- Итыз прэзэнт, - отчаянно скребя в затылке, сказал Мосин. - Ну не фо сэйл, а так…
Когда ему удалось втолковать, что зажигалку он дарит, киношник остолбенел. Потом начал хлопать себя по груди, где у него располагались карманы. Отдариться было нечем, и лицо его выразило отчаяние.
- Да брось, - неискренне сказал Мосин, - не надо… Давай лучше закурим.
Иностранец не понял. Сергей повторил предложение на международном языке жестов. Иностранец опять не понял. Тогда Сергей просто ткнул пальцем в сигарету. Парень очень удивился и отдал ее Мосину.
Тот сразу же уяснил ошибку: это была не сигарета. Цилиндрическая палочка, на две трети - белая, на треть - черная. На ощупь вроде бы пластмассовая, а на вес вроде бы металл. Но возвращать ее уже было поздно.
- Сэнькью, - поблагодарил Мосин. - Грацио.
Иностранец в восторге пощелкал зажигалкой и куда-то вприпрыжку побежал. Потом вспомнил про Сергея и приглашающе махнул ему рукой. Несерьезный какой-то иностранец. Тоха… Видимо, Антонио.
И Мосин последовал за ним, вполне довольный ходом событий. С сигаретообразной палочкой, конечно, вышла накладка, но зато удалось завязать знакомство.
В коммерческие контакты с иностранцами Мосину вступать еще не приходилось. Его сфера - знакомые и знакомые знакомых. Есть бедра, и есть фирменные джинсы, которые на эти бедра не лезут. "Хорошо, - соглашается Мосин, - я знаю такие бедра. Сколько просить?" К примеру, столько-то. "Хорошо", - говорит Мосин и просит на червонец дороже. И все довольны. А вот иностранцы…
Тоха привел его к наклонно натянутому тенту, под которым расположились два парня и молодая… актриса, наверное. Для технического работника девушка выглядела слишком эффектно.
- Сергей, - представил его Тоха.
Девушка и один из парней с интересом посмотрели на гостя. Третий из их компании лежал на спине и даже не пошевелился, только приоткрыл один глаз.
- Реликт, - мрачно бросил он и снова зажмурился.
- Сам ты реликт, - ответил ему Тоха на чистейшем русском языке.
Девушка рассмеялась, а Мосин оторопело раскланялся и тоже присел на травку, положив "дипломат" рядом. Какого же тогда черта он изъяснялся одними жестами и восклицаниями! Неужели наши? Откуда они такие? И что на них? Парни были одеты почти одинаково: тонкие серебристые куртки и легкомысленно-радужные шорты. На девушке было что-то отдаленно похожее на платье, клубящееся у плеч и струящееся у бедер.
Между тем они так бесцеремонно рассматривали Мосина, что можно было подумать, будто именно он вырядился бог знает как. Вообще-то, конечно, майку с акулой встретишь не на каждом - в городе их всего четыре: одна у Мосина, одна у Алика и две у Зиновьева из филармонии, но он их, наверное, уже кому-нибудь толкнул…
- Визуешься? - на каком-то невообразимом жаргоне полюбопытствовала девушка.
Кажется, спрашивали о роде занятий.
- Н-нет, - отозвался он неуверенно. - Я - фотограф.
Все так и покатились от хохота, как будто Мосин выдал первоклассную остроту.
- А! Знаю, - сказала девушка. - Он из института.
И кивнула в сторону не видимой из-за тента стены. Это предположение вызвало новый взрыв веселья, хотя Мосин, например, юмора не понял: ну, работает человек в институте, и что тут смешного?
- А вы откуда?
- С Большой.
- И… как так? - растерявшись, спросил он.
- Много.
Похоже, над Мосиным все-таки издевались.
- Это не репродуктор! - внезапно удивилась девушка.
Все повернулись к ней.
- Это… чемодан, - выговорила она, завороженно глядя на мосинский "дипломат".
В ту же минуту молодые люди оказались стоящими на коленях вокруг "дипломата". Потом разом уставились на Мосина.
- Музейный похититель, - с уважением предположил один из парней.
- Что ты им делаешь? - Кажется, этот вопрос волновал всех.
- Ношу, - буркнул Мосин, начиная злиться.
- Архачит, - пояснил Тоха.
Рука девушки неуверенно потянулась к замку. Красивая рука. Тонкая. Смуглая.
- Эврика, - укоризненно одернул мрачный малый, которому Мосин, кажется, не понравился с первого взгляда.
"Эврика"! Ну и имечко! - подумал Сергей. - Из мультика, что ли?"
Но тут девушка испуганно взглянула на него, и делец в Мосине скоропостижно скончался. Она была совершенно не в его вкусе: узкие бедра, едва намеченная грудь - фигура подростка. Но это сочетание светлых пепельных волос, загорелого лица и огромных серых глаз уложило его наповал.
"Можно?" - спросили ее глаза.
"Да! - ответили им мосинские. - Да! Конечно!"
Эврика откинула оба замка и осторожно подняла крышку, явив взглядам присутствующих фирменный пакет.
Никто сначала не понял, что перед ними. И только когда пеньюар, шурша кружевами, выскользнул из пальцев растерявшейся Эврики, когда, расправив и разложив его на зеленой траве, все отступили на шаг, возникла такая пауза, что Мосину стало не по себе.
