- Она очень сильный медиум, - надменно изронила жена.

- Короче, оккультистка и теософка… - кивнул Алексей, пряча ухмылку. - А на жизнь чем зарабатывает?..

- Какая разница? - Александра вскинула плечи. - Иришка говорит: школьная подруга…

На этом разговор пришлось прервать. В противном бы случае она немедленно заподозрила мужа в неуважении к медиуму, а то и в попытке выяснить адрес этой разведенной особы.

Милиция Колодникова больше не тревожила. На работе все шло своим чередом, примечательных событий не наблюдалось. Хотя как-то раз Алексей был озадачен, столкнувшись в дверях кирпичного особнячка с бородатым степенным священником. Батюшка был самый настоящий - в рясе, с наперсным крестом, а в руках держал «дипломат».

- Чего это он? - оглянувшись, спросил Алексей у охранника. - Тоже, что ли, вкладчик?

Слоноподобный обрюзгший страж мотнул щеками.

- Фонд освящали, - буркнул он в ответ. - Бухгалтерию, совет директоров, зал…

- А компьютерную? - возмутился Колодников.

Поднялся на второй этаж и позабавил бывшего замполита очередной беззлобной выходкой.

- Ну, интересное дело! - бушевал он. - Как я теперь людям в глаза смотреть буду? Спросят меня: «На какой машине работаешь?» А я им в ответ: «На неосвященной!..»

Словом, и сам развлекся, и людей развлек…

С электриком Борькой вышел еще один прелюбопытный и таинственный разговор, причем завел его на этот раз Алексей. После той странной просьбы и полуночного визита Борька вроде бы намертво завязал с выпивкой и ходил теперь по двору сильно хмурый.

- Ну и как? - не утерпев, спросил его Колодников. - Нашел того, кто тебя ущипнул?..

Электрик как-то безнадежно покосился на Алексея и махнул корявой пятерней.

- Да нашел…

- А что так уныло?

Борька вздохнул и, тоскливо сощурясь, оглядел подсыхающий на мартовском солнышке двор: песочницы, стойку для выбивания ковров, мусорные ящики, немытую серую «Волгу» с промятой фарой…

- Человек ты, конечно, хороший… - молвил он ни с того ни с сего. - Только вот с людьми толковать не умеешь… А зря… Ты послушай, послушай, что вокруг говорят-то…

- А что вокруг говорят? - не понял Алексей.

- Та же пацанва, скажем… - пропустив мимо ушей его вопрос, продолжал загадочный электрик. - Они ведь с утра до ночи по двору носятся, все видят. Мы с тобой не видим, а они видят… Старухи опять же…

- Слушай! - с досадой перебил Алексей. - Борь! Ну что ты опять про старух? Что ты мне старухами-то мозги пудришь? Хочешь предупредить о чем-то? Ну так предупреди!.. Мы ж ведь с тобой, можно сказать, в один переплет попали! Ты, правда, покруче влетел, но все равно… Ясно же, что чепуха какая-то с этой аркой. Ну сам считай: ты, я, алкаш тот замерзший, потом спецназовец, жене моей затрещину выписали, недавно вон сыну морду набили… - Колодников загнул пять пальцев, одного не хватило, и он разжал кулак движением, каким обычно отбрасывают что-то скользкое и неприятное. - Хоть бы намекнул, что ли!..

Пока Алексей произносил эту гневную и в то же время проникновенную тираду, электрик по обыкновению опасливо крутил башкой, как бы высматривая, не подслушивает ли кто… Потом облизнул вывороченные губы, а глаза его при этом слегка остекленели. «Опять сейчас в бендежку начнет зазывать», - с неудовольствием предположил Колодников, но оказался неправ.

- Ты вот тогда говорил: ворота разварить… - сипло сказал Борька, должно быть, просто забыв, с кем он раньше беседовал насчет ворот. - А думаешь, их что? Просто так, что ли, заварили?.. - Тут он приостановился и пытливо взглянул Алексею в глаза. - Слышь, а ты как? Верующий?..

Колодникову уже доводилось отвечать на такой вопрос и не однажды, но в этот раз уж больно неожиданно он прозвучал.

- Ну, видишь ли, с Богом у меня отношения несколько сложные… - Тут Алексей замялся, усомнившись, стоит ли забираться в столь интимные материи.

- Ну а в чертовщину там всякую?..

- Нет, - решительно сказал Алексей. - Ни в чертовщину, ни в барабашек, ни в экстрасенсорику!

- Ну вот послушай, - зашептал Борька. - За что покупал - за то продаю… Тут ведь раньше, до войны, чекисты жили, слыхал?.. А потом их всех - того… под ноготь…

- Как же, как же! - сказал Алексей. - История известная…

- Известная? - переспросил Борька и зловеще усмехнулся. - А где их расстреливали, знаешь? Вот то-то! Думаешь, куда-нибудь в степь отвозили?.. Не-а! Здесь и расстреливали, в арке…

- Да не может такого быть! - возмутился Колодников. - Посреди города?..

- Еще как может… Во время воздушной тревоги, понял? Включили ревун, чтобы выстрелов не слыхать, подогнали в арку фургон - и давай выводить по одному… Он-то, слышь, идет, думает, повезут еще куда-нибудь, а его к стеночке… Шлеп из маузера в затылок - и в фургон… Всех в одну ночь, так-то вот…

Алексей ошарашенно оглянулся на серый, тоскливый, как зевок, вход в арку. История, конечно, была жутковатая и в чем-то даже вполне правдоподобная, но, будучи прицеплена к недавним событиям, она явно обретала черты анекдота.

- Погоди! - нервно засмеявшись, сказал он. - Ты к чему клонишь? Что это нам привидения чекистов рыло чистили? Именем революции?.. За измену идее?..

Тут Алексей вспомнил вдруг, что арка в ту ночь и впрямь показалась ему пустой, что удары сыпались на него вроде бы из воздуха - и умолк в тревожном недоумении.

- Слышь, сосед… - покряхтев, молвил электрик. - Ты мне, понятно, не веришь… А вот чует мое сердце: такое у нас скоро в доме начнется!.. Не приведи Господь… Причем не сегодня - так завтра, учти…

Повернулся и двинулся вразвалку к своей бендежке. Алексей посмотрел ему вслед, еще раз подивился странным речам и, пожав плечами, пошел себе дальше.

А буквально на следующий день и впрямь началось…

Смутное беспокойство Колодников ощутил сразу же, стоило ему ступить на плоское крыльцо подъезда. Уже то, что сидящие рядком старухи не удостоили Алексея обычным неприязненным взором, заставило его тревожно и пристально оглядеть двор. В той арке, что вот уже без малого двадцать лет смотрела сквозь железное кружево решетки на широкий проспект, метались отсветы электросварки и слышались характерные звуки, напоминающие треск сырого белья на ветру. Ну наконец-то! Разваривали ворота… Событие, конечно, долгожданное и знаменательное, однако взгляды старух были обращены совсем в другую сторону. У входа в противоположную, печально известную арку полукругом теснился народ.