- Захаживал в избёнку мою как раз три дня назад.
- Только б нашёлся. Лес-то он хорошо знает, летом там не пропадёт. Вот за болота я боюсь...
- Не заботься, дядюшка Алеко. Время как река, своим чередом течёт. Что надобно, то узнается, - спокойно проговорила девушка, махнула ему рукой и в лес вернулась.
***
Давным-давно, много лет назад, жила Каэтана с семьёй своей - с родителями, братом и сестрой. Дружно жили, любили друг друга и уважали. Но случилось так, что люди бессовестные ради наживы погубили всех близких её. Возненавидела Каэтана злость и алчность людскую и с тех пор мечтала только об одном - стать ангелом, несущим возмездие и призывающим к совести.
Предания гласили, что у подножия радуги врата есть зачарованные и, пройдя через них, можно стать, кем захочешь. Долго бродила девушка из деревни в деревню, из города в город в поисках мудрецов разных, которые могли рассказать о вратах. И нашла, наконец. Поведала ей о радуге седовласая старуха: не у каждой радуги врата есть, а только у той, что в День летнего солнцестояния появляется и одним концом в луг упирается, а вторым - в лес. Там, в лесу на поляне иван-чай должен расти, что по-другому кипреем зовётся. И надобно венок на голову себе сплести с кипреевыми цветами да вербеновыми листьями. Только тогда врата отворятся.
Уж и не надеялась Каэтана, что удастся такая ей затея. Разве каждый год в День летнего солнцестояния радуга встаёт? Разве каждый год она одним концом в луг, а другим в лес упирается? Разве на каждой полянке иван-чай растёт?
Но кто знает, чего желает, тот то и получает. Мудрость эта истинная.
В тот же год посчастливилось девушке найти полянку такую, и аккурат в нужный день радуга там встала. Вошла Каэтана во врата магические и пожелала стать ангелом, возмездие приносящим. Да только много мрака в душе её было, много обид и ненависти, о мести она мечтала. Обернулась она ангелом тёмным, с которым всякий встретиться боялся. И стала она той, кого называют Ши.
Шли годы. Память о том, что была она простой девушкой Каэтаной, помогала Ши ненадолго человеком становиться - красавицей с длинными светло-русыми волосами, голубыми глазами и румянцем на щеках, с точёной фигуркой, с голосом нежным, но строгим. Но чем меньше воспоминаний оставалось, тем меньше Ши могла Каэтаной быть.
Тот, кто встречал Каэтану, мог не беспокоиться: в образе человеческом не влияла она на людей. Но вот стоило увидеть Ши - девушку с чёрными, как смоль, волосами до пят, с синими, как река вечером, глазами и крыльями за спиной - у тех совесть просыпалась. Не топила Ши людей в болотах, вела их туда совесть, не могли они жить с грузом тяжким. Не забирала души злых - сами они дух испускали, когда осознавали, что нет места таким как они на белом свете. И не делилась тайнами с теми, кому совести своей не стоило бояться - понимали они, что живут правильно и дальше по совести жили, отчего мудрыми, удачливыми и счастливыми были.
Каждый зверь её любил, каждое деревце ветви к ней тянуло. Не боялись животные и растения совести своей, ибо чиста она. Для них Ши другом была.
Радовалась сначала Каэтана тому, что совесть пробуждает. Вот только жалко ей людей со временем стало, никому помочь нельзя было, никого научить прощению и искуплению - на то лишь светлые ангелы способны. И решила девушка в глушь лесную уйти подальше от людей. Только с годами народу в деревнях всё больше становилось, лес на дрова вырубали, и волею-неволею приходилось встречать кого-то. Не любила она охотников и навстречу им порой сама выходила. А детишек заплутавших, обернувшись зверем лесным или птицей, наоборот, из леса выводила.
Хотела Ши от дара своего, который проклятьем стал, избавиться. Но только не показывалась ей больше радуга. Даже когда детишки кричали и пальцем в небо указывали, не видела девушка ничего на том месте. Природу чувствовала, на погоду влияла, зверей понимала, но скрыта от неё радуга была. Смирилась девушка с участью своей, которую сама себе и создала, и жила в лесу. Одиноко было ей. Но гнала она прочь уныние, каждой мелочи радуясь, счастье своё тихое оберегала.
***
Шестой день по ночам у дома Митара собака чёрная выла. Вся деревня в страхе была. Даже мужики бравые не осмеливались близко к псу огромному подойти, ведь глаза его горели огоньками красными, будто пламенем. Но не слышал Алеко воя и разговоры деревенские слушать не любил. И вот на день седьмой захотелось ему картину нарисовать - луну изобразить над рекой. Решил хоть набросочек сделать.
Слышит Алеко за спиной шаги и дыхание чует тяжёлое. Знал он, что следит за ним часто кто-то, но то иное было существо. Обернулся дядька Алеко и обомлел - пёс стоит огромный с глазами алыми. Но недолго думая, достал он из кармана кусок пирога, что с собой захватил и кинул собаке.
- Страшен ты, друг. А я всё равно тебя не боюсь. Коли загрызть меня хочешь, так не убежать мне от тебя. А коли не хочешь, то чего мне бояться? - проговорил Алеко псу, а тот пирог подобрал и съел. - Страх - он мнимый. Ещё ничего не произошло, а мы бояться любим заранее. Ты может и с добром пришёл и сам не рад, что таким страшным уродился, а каждый тебя отогнать готов, да хуже того - камень кинуть. Ешь, дивное создание. Не враг я тебе, - продолжил он.
Склонил морду пёс, словно поклонился, и в лес убежал.
Продолжил Алеко занятие своё. Но спустя какое-то время снова звуки да шорохи послышали - то из леса кто-то шёл, сквозь кусты продирался.
- Ох, Митар! Живой! Седьмой день тебя ищут! - обрадовался Алеко, увидев парня.
- Седьмой день между жизнью и смертью был. Если б не ты, дядя Алеко, то сгинул бы, - ответил Митар.
- Я?!
- Ты пса большого не испугался, а тем псом я был. Обратила меня Ши в собаку страшную и семь дней дала. Если бы не встретил я за эти семь дней человека, который страха передо мной не почувствует, то распрощался бы с душой, - поделился парень.
- Эко диво! - всплеснул руками Алеко. - И за что она тебя так, Митар?
- А за дело, - вздохнул парень.
Уселся Митар рядом с дядькой на бревно и историю свою поведал:
- Было мне лет тринадцать. Хилый я был, да маленький, не то, что сейчас. Обижали меня все ребята, издевались, а я постоять за себя не мог. Вот однажды пошёл я в лес с сестрой да с её подружками. Они венков наплели и на меня ради смеха надели. А тут и дождь заморосил, а после него радуга появилась красивая, широкая. И увидел я, что конец радуги на полянке встал. Побежал я туда - а там врата у подножия. Слышал я давно от бабушек, что врата эти волшебные, самое заветное желание исполняют. И вошёл я во врата те и пожелал стать самым сильным, чтобы все меня боялись, чтоб одно моё появление страх вызывало. Прошёл я сквозь врата и подумал, что обман всё, раз ничего не изменилось. Да только ошибался я. В первую же ночь, пока тело спало, душа моя демоном обратилась. И так каждую ночь повторялось. И творил я вещи страшные. Все, кто встречались со мной, жуткий страх испытывали. Стал я создателем страхов людских. Каждая ночь новый страх приносила.
Замолчал Митар, склонив голову. А Алеко ласково на него посмотрел, пожалел.
- Вон оно дело какое. Вроде с виду человек хороший, а внутри демон живёт, - сделал вывод Алеко.
- И чем больше злился я, обижался и гневался, тем сильнее демон становился, - продолжил Митар. - Тогда решил я, что по совести надо жить днём, чтобы хоть как-то компенсировать свои ночные злодеяния.
Почувствовал Алеко, что снова кто-то в спину смотрит, но этот взгляд был ему знаком.
- Ровно семь дней назад гулял я по лесу, полянки ягодные присматривал, чтоб с сестрой туда отправиться. И набрёл я на домик лесной, вот только он необычный был - внутри больше, чем снаружи. Повстречал я и хозяйку обители - девушку...
- Неужто Каэтану? - перебил парня дядька Алеко.
- Каэтану. А откуда ты знаешь её, Алеко? - удивился парень.
- Знакомая моя. Да вот только я про неё и знаю, и никто больше.
- Девушка хорошая, только странная. Но понравилась она мне. Уж очень неловко я с ней пообщался и решил вернуться, когда по тропинке прочь от домика её ушёл. Вот только вернулся я и не увидел Каэтану, а встретил Ши на пороге.
