Вот слова Мадлен Олбрайт (госсекретарь США времен Клинтона), приводимые Алексеем Пушковым: «Ни о какой мировой справедливости не может быть речи, пока такой территорией, как Сибирь, владеет одна страна».

Похожее заявление прозвучало также от Дж. Мейджора (в 1990-е годы премьер-министр Великобритании): «Задача России после проигрыша холодной войны – обеспечить ресурсами благополучие страны. Но для этого им нужно всего пятьдесят-шестьдесят миллионов человек» [2].

Нельзя не напомнить также аргументацию американской администрации, используемую для введения в начале 2014 г. санкций против России. Суть ее в том, что Россия своими действиями в отношении Украины создает угрозу национальной безопасности США. Кстати, ползучее приближение к границам России блока НАТО, как и звучащие претензии к российским просторам, далеко не безобидны. Они очень напоминают подготовку нападения на Советский Союз фашистской Германии, когда первым шагом явилось ее появление на границах будущей жертвы.

Понятие «стратегия» взаимосвязано еще с двумя такими понятиями, как «концепция» и «политика». Причем концепция выступает связующим звеном между стратегией и политикой.

В различных словарях, в том числе и энциклопедических, приводится множество определений понятия «концепция». Все они в своей основе совпадают по смыслу. Их авторами выступают все те же С.И. Ожегов, Д.Н. Ушаков, В.И. Даль и т.д. Понятие «концепция» (от лат. conceptio – понимание), исключив повторы, означает систему связанных между собою и вытекающих один из другого взглядов на те или иные явления в мире, природе и обществе. Она – основная мысль, ведущий замысел, определенный способ понимания и трактовки каких-либо явлений, основная точка зрения, руководящая идея, теоретическое построение, конструктивный принцип различных видов деятельности, комплекс способов достижения целей, система путей решения выбранной задачи. В отличие от стратегии тут более широкий спектр оттенков и одновременно смешение различных частей политики (об этом ниже).

Из всего набора словосочетаний о том, что такое концепция, можно извлечь две основные мысли, реконструкция которых позволяет дать определение этому понятию.

Концепция – это ситуационный замысел, обосновывающий необходимый комплекс способов реализации в данный отрезок времени общей стратегической цели. Подобное представление сути этого понятия собственно и легло в основу обеих демографических концепций России. Так, в преамбуле Концепции демографического развития Российской Федерации на период до 2015 г. сказано, что она «представляет собой систему взглядов, принципов и приоритетов в сфере регулирования демографических процессов»3. В свою очередь, в Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 г., утвержденной Указом Президента РФ, говорится, что в концепции «определяются цели, принципы, задачи и основные направления политики Российской Федерации в области народонаселения…»4. Концепция – это система идей, взглядов, определяющая границы правового и идеологического пространства, в рамках которого могут формироваться программные документы по вопросам рождаемости и поддержки семьи, здоровья и продолжительности жизни, миграции и иных направлений государственного регулирования демографического развития. Концепция – это некий подход, замысел, то поле, в рамках которого только и должны реализоваться соответствующие государственные проекты не только в демографических, но и в смежных сферах жизнедеятельности [3].

Рассматривая концепцию в русле понятия «стратегия», ее можно определить как тактическую составляющую последней. Концепция – это тактика осуществления стратегии в определенный временной отрезок, она инструмент реализации стратегии и подчинена ее основному замыслу.

В свою очередь стратегия достигает своей цели через решение промежуточных тактических задач. По словам К. Клаузевица, тактика нужна для того, чтобы выиграть битву, а стратегия нужна для того, чтобы выиграть войну.

Характер взаимодействия тактики и стратегии, в данном случае концепции демографической политики со стратегией демографического развития обусловливается реально существующей в то или иное время демографической ситуацией в стране. В 90-е годы прошлого века и первое десятилетие нынешнего столетия Россия переживала глубокий затяжной период депопуляции: рождаемость находилась на уровне, обеспечивающим 55–70% воспроизводства населения, продолжительность жизни в течение 13 лет (1993–2005) не превышала 64–65 лет, тогда как еще в 1990 г. она была выше 69 лет, ежегодная естественная убыль населения составляла 700–900 тыс. человек. За указанные 13 лет в результате естественной убыли страна потеряла свыше 11 млн человек, а численность населения сократилась почти на 8 млн (разницу компенсировал миграционный прирост). И хотя в указанное двадцатилетие стратегия демографического развития России как замысел, как жизненная необходимость страны не менялась, тем не менее, концепция демографической политики для этого периода не могла быть иной кроме как выйти из режима депопуляции. Естественно, что цель этой политики была сформулирована как «стабилизация численности населения и формирование предпосылок к последующему демографическому росту» [4, с. 12].

В самом начале второго десятилетия ХХI в. была преодолена двадцатилетняя депопуляция, т.е. естественную убыль сменил естественный прирост населения (табл. 1).

Таблица 1

Показатели естественного движения населения России в 2010-2013 гг., тыс. человек

^*Без Крыма.

Источник: Демографический ежегодник России. 2013: Стат. сборник. – М., 2013. – С. 65, 91, 98.

Еще раньше, и это надо подчеркнуть, до преодоления депопуляции, в России была достигнута стабилизация, и даже некоторый рост численности населения. Последний раз убыль населения страны наблюдалась в 2008 г., да и то в мизерном измерении – минус 10 тыс. человек. В 2009 г. население в результате того, что миграционный прирост оказался больше естественной убыли, возросло на 96 тыс. В 2012 г. общий прирост населения достиг почти 300 тыс. человек. Очевидно, что с наступлением стабилизации, причем и с преодолением депопуляции, первая часть цели Концепции демографической политики оказалась достигнутой, и, по сути, наступил новый тактический период осуществления стратегии демографического развития России.

Сложность этого периода состоит в том, что необходимость сохранения достигнутых результатов в повышении рождаемости и сокращении смертности совпадает с наступающей демографической впадиной, последствием которой является, с одной стороны, сокращение численности женщин фертильного возраста (15– 49 лет), а с другой стороны, хотя и незначительно, но ускорится постарение населения.

Изменение численности репродуктивных контингентов, а в них доли женщин разного возраста, в ближайшие годы будет существенно влиять на динамику числа родившихся. Так, в 2020 г. численность женщин репродуктивного возраста будет меньше нынешней примерно на 4 млн, а в 2025 г. – почти на 5 млн, причем все это сокращение придется на самый активный репродуктивный возраст. Женщин в возрасте 20–29 лет будет меньше на 30–40%. Для компенсации такого сокращения численности репродуктивных контингентов потребуется существенное увеличение суммарного коэффициента рождаемости, иначе не будут достигнуты ориентиры, установленные Концепцией демографической политики России на период до 2025 г.

К 2025 г. в населении также возрастет доля лиц старше трудоспособного возраста (с 2005 по 2015 г. эта доля выросла на 4,4 процентных пункта, а в 2025 г. по отношению к 2015 г., согласно прогнозам Росстата, она возрастет на 4,6–4,8 процентных пункта). Это может привести к увеличению чисел умерших. Достаточно сказать, что смертность среди мужчин, которым 60 лет и больше, в 3,5–3,7 выше, чем у мужчин в возрасте 45–59 лет. У женщин различия в смертности этих возрастных групп еще более существенны: у лиц в 60 лет и старше показатели выше в 7,5– 8 раз по сравнению с группой в 45–59 лет. Таким образом, если в период с 2015 г. до 2025 г. достигнутые уровни рождаемости и продолжительности жизни удастся повысить, то в этом случае сохранится и восходящая демографическая динамика, обеспечиваемая наряду с миграционной, также воспроизводственной компонентой.