– Отдай Филу. Завтра, если мальчики не передумают. Или забей. И не вздумай усыновлять обормотов, не оценят.
Облегченно выдохнув, я сунула бумажку в сумочку и благополучно о ней забыла. У меня назрели куда более важные дела. Проблема «нечего надеть» обещала испортить все удовольствие от поездки, да и приходить на работу в одном и том же было как-то неуютно. Я прекрасно видела, как на мой прикид смотрел Джерри: словно определил и марку, и год, и цену. Даже странно, вроде не гей и не модельер… А если Ирвин вернется, что мне надеть на свидание? Мешок из-под картошки и прикинуться киммерийской ветошью? Короче, срочно меня спасать!
В коротких и емких выражениях описав проблему Люси, я заглянула в бумажник: там сиротливо шуршали три сотни и какая-то мелочь. На карточке не было ни шиша, я все сняла еще в Москве, чтобы не переплачивать комиссии чужому банку.
– Забей и не парься, – на мотив Бобби МакФеррина пропела она и повезла меня в мексиканский торговый квартал на своем крохотном «мини-купере».
С помощью такой-то матери и двух с небольшим сотен баксов нам удалось предотвратить катастрофу. Брюс Уиллис повесился бы от зависти, ему-то для спасения мира требуется бюджет минимум в пять миллионов. Мы же управились малой кровью, одев меня в дивной красоты этнические шмотки. Не Шанель, конечно, и даже не Массимо Дютти, зато закос под хендмейд, натуральные материалы и мне идет. И вообще, этнический стиль – это круто.
Особенно мне понравились вышитые мокасины из тончайшей кожи и хлопковая туничка с костяными бусинами, под нее хоть джинсы, хоть юбку, все пойдет. Кстати, так как мы закупили весь прикид у одного продавца, он еще и пообещал бесплатно доставить покупки в гостиницу. Насколько я поняла из его радостных улыбок, кто-то из его бесчисленных кузин или кузенов, а может троюродных племянников или четвероюродных дедушек, что-то туда поставлял. И слава богу, а то перспектива тащиться в бар с набитыми пакетами меня не слишком прельщала.
– Жилье найдем в конце недели, – пообещала Люси. – И никаких западных районов, только Санта-Моника.
Разумеется, я согласилась, хоть и не слишком представляла, что это – Санта-Моника. Ну не до карты ЛА мне было! Впрочем, этим вечером времени на изучение карты тоже не предвиделось.
До «Зажигалки» мы добрались на удивление быстро, даром что по пробкам. Люси водила, как Шумахер, подавшийся в таксисты. Как ей удавалось не разоряться на штрафах за превышение скорости, не представляю.
Напротив «Зажигалки», оказавшейся не баром, а целым клубом, я увидела совершенно изумительную витрину с часами – мечта, поэма, а не витрина. Люси со смехом высадила меня около нее, мол, припарковаться она сумеет и без меня, а я как налюбуюсь, приду. Не забыть только сказать менеджеру, что я с ней. Так просто с улицы хрен пустят.
Я немножко удивилась, фасад вовсе не был похож на дорогой закрытый клуб. Нечто кирпично-индустриальное, без выкрутасов, и внутрь не заглянешь – окна светятся только на втором этаже, первый весь занят какими-то левыми магазинами и конторами, по вечернему времени в основном закрытыми. Но фасад «Зажигалки» меня интересовал мало, в отличие от витрины а-ля «Безумный шляпник и Мартовский заяц в гостях у Сальвадора Дали».
Экспонаты из этой витрины я бы ни за какие коврижки не повесила дома, но разглядывать могла бы часами. Да что там, сутками! Такие местечки действую на меня, как хорошая трава: вдохновение бурлит, идеи рожаются сами собой, откуда-то из закромов подсознания вылезают персонажи. Рай для писателя!
От рая меня отогнал минут через пять местный дворник, спасибо ему. А то бы проторчала до полуночи, придумывая очередную безумную историю.
Эта история меня и подвела. Задумавшись, не услышала вовремя рева мотора. Дальше все было как в плохом кино: несущийся прямо на меня байк затормозил, крутанулся и едва не врезался в пальму. Второй байк пролетел мимо и тоже затормозил. На улице мигом образовалась пробка из невесть откуда взявшихся машин. А я стояла на обочине и ошалело хлопала на это дело глазами. Из ступора меня вывел разъяренный ор:
– Cazzo di caccare! Distogliere lo sguardo dal vostro asino, cagna! Porca puttana!.. (Разуй глаза, сучка! Остальное нецензурно.) – и что-то еще по-итальянски, на ту же тему.
– Un cazzo! (Хрен тебе, итал.) – на автомате ответила я, показывая фак и оборачиваясь…
И едва подавила позорное желание спрятаться за ближайшую пальму, а лучше совсем провалиться.
Бонни Джеральд, мать его.
Черт его принес, козла! Век бы не видела!
(Голос совести тут же въедливо подсказал, что черт принес как раз меня. Переходить надо на светофоре и в положенном месте, а не где бог на душу положит!)
Джерри орал, размахивая шлемом, над упавшим байком, машины сигналили, кто-то уже вылезал из кабины, чтобы присоединиться к скандалу… вот и второй байкер пожаловал: подбежал к Джерри, что-то ему сказал, стащил шлем – и оказался пожилой леди с розовой наимоднейшей стрижкой. Она опять что-то спросила Джерри, потом обернулась ко мне с таким видом, будто сейчас растерзает… Ступор, наконец, прошел, и я стала искать пути отступления. Может, в магазин какой нырнуть, пока меня не убили прямо тут? Выслушивать мои извинения ни Джерри, ни леди явно не настроены…
Я даже оглянулась, нет ли поблизости открытой двери? Но вместо двери уперлась взглядом в синюю форму.
Полиция, уже?
Вот я попала!
Я отшатнулась от человека в синем (мелькнула мысль: зачем полицейскому метла?) и едва не попала в неласковые объятия леди. Может, лучше полиция?..
Я отступила на шаг, не смея оторвать взгляда от грозной леди с мотоциклетным шлемом наперевес, и тут меня поймали чьи-то стальные руки.
Сердце провалилось в пятки, как наяву послышался щелчок наручников. Все, доигралась! Полиция, обезьянник, суд – и прощай, тиражи, гонорары и мировая слава. Сейчас на лице леди проступит злорадство, на меня укажут пальцем и потребуют немедленной расправы… но случилось чудо. Леди вдруг улыбнулась, от чего стала похожей на Ирвина (дурацкая ассоциация!), и обернулась к подбегающему полицейскому. Почему-то подбегающему не сзади, а справа, с дороги.
– Все в порядке, офицер. Никто не пострадал. – Тут же повернулась обратно, ко мне, и странно-игривым тоном спросила: – Твоя новая подружка, Люси?
– Привет, Дженни, – отозвались из-за моей спины знакомым контральто с бруклинским акцентом, а стальные объятия вдруг оказались нежными и заботливыми.
– Ничего страшного, офицер, – рядом с седовласой леди очутился Джерри, сияющий профессиональной улыбкой. Улыбался он, разумеется, не мне, а полицейскому. – Простите за беспокойство.
От облегчения я чуть не разревелась и схватилась за руку Люси, как в детстве за мамину.
Леди по имени Дженни, оказавшаяся журналисткой, и Джерри остались убалтывать полицейского, а Люси от греха подальше увела меня в «Зажигалку».
Там мы первым делом направились к барной стойке. Будь это нормальный ночной клуб, я бы сказала – протолкались, но в «Зажигалке» было до странности немноголюдно. Столики у стен и на галерее были заняты практически все, и на танцполе зажигало человек двадцать с лишним, но ощущения толпы – не было. И музыка не била по ушам. Кстати, живая. Двое вокалистов и квартет инструментальщиков томно исполняли «Ветер перемен» из «Скорпионс» в довольно приятной аранжировке, на языке с шестом так же томно танцевали, изображая стриптиз, три разноцветные девицы.
– Люси! – откуда в двух шагах перед стойкой взялся носатый джентльмен, до боли смахивающий на Шерлока в исполнении Ливанова, я так не поняла. Возможно, просто материализовался из клубов розового тумана, ползущего с языка.
– Дик! – Люси радостно бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки.
Джентльмен, названный Диком, ее подхватил за талию и покружил, словно Люси была размером со Скарлетт О`Хара, а не половинку слона. Ну ладно, не половинку. Но килограммов сто в ней было, при росте за сто восемьдесят многовато, но простительно.
