========== 1 ==========
Первое, что замечает Игорь Акинфеев — Артем Дзюба больше не смотрит ему в глаза.
Со временем перестает разговаривать на всякие глупые и бессмысленные темы, смеяться рядом с ним. Через несколько недель больше не может дружески хлопнуть по плечу, обнять за шею, дать подзатыльник, в общем, все то, что он привык делать.
Игорь не обращает внимания на такие пустяки — может, у Артема какие-то личные проблемы, которые не требуют постороннего вмешательства. Игорь странно смотрит, когда Артем, приходя на утреннюю тренировку, показательно не поворачивает голову в его сторону. Все так же дружелюбно общается с Денисом Черышевым, смеется, когда он рассказывает очередную нелепую историю (иногда Игорю кажется, что Дзюбе совершенно не интересно слушать, но последний чуть ли в рот не заглядывает к своему другу, ожидая конца рассказа). Вместе со Смоловым и Зобниным вычитывают в интернете какие-то глупые анекдоты, от которых смеются до слез в глазах. Игорь не обращает внимания, он, в конце концов, должен быть серьезным и собранным. А ребята пусть развлекаются.
Но перемену в расположении Дзюбы по отношению к Акинфееву замечает не только непосредственный вратарь. Сашка Головин, как наблюдатель за всей этой канителью издали, спустя несколько дней такой «пляски» подходит к Игорю и озадаченно хмурится.
— С Темой что-то не то.
Что с Артемом что-то «не то» Акинфеев уже догадался, но подойти и спросить в лоб так и не смог. Как только вратарь делал пару шагов в сторону мужчины, у Дзюбы сразу находились какие-то неотложные дела — то с Саламычем поговорить, то с Черышевым куда-то метнуться, то просто выйти из раздевалки и направиться на поле, хотя еще и треть команды не переоделась. Артем избегал его со знанием дела — словно чувствовал приход Игоря за несколько минут.
Рискнув, Акинфеев подошел к Черышеву перед тренировкой и затянул небольшой разговор о том, что ему было бы неплохо знать, что происходит с командой. Денис, кажется, искренне удивился и ответил, что у «всех все хорошо, не волнуйся». Но Игорь уже включил в себе ищейку.
Определенные моральные устои не позволяли бросить дело, даже не начав его, и Акинфеев словно открыл третий глаз на затылке. Теперь его занимал любой разговор, где хотя бы мимоходом проскальзывало имя нападающего, который довольно необычно себя вел. Обдумывая происходящее и общаясь с другими игроками по команде, он выяснил пару деталей: во-первых, Артем тотально игнорировал только его.
Во-вторых, он перестал часто звонить своей жене.
Как связаны эти два события, Игорь так и не выяснил. В конце концов, ему просто стало неинтересно вытягивать информацию из сокомандников, и он бросил это дело, наблюдая за другом со стороны.
Тем не менее, ничего не менялось. Дзюба по-прежнему шарахался от него как от прокаженного, на тренировках словно ошпаренный отбегал на другой конец поля, а когда было просто необходимо поговорить с вратарем, делал вид, что даже не помнил его имени.
Черчесов хмурился, делал для себя какие-то выводы, но ничего не объявлял. Акинфеев ни в коем случае не додумался бы просить помощи у него — это глупо, они все — взрослые мужчины под тридцать лет (а кому и побольше) и сами в состоянии разгрести, казалось бы, несуществующий конфликт.
Через несколько дней изменилось еще кое-что: Артем стал ходить настолько бледный, что его мраморной коже и желтым кругам под глазами могли позавидовать все вампиры в округе, а Денис Черышев засветился, словно отражал от себя солнечные блики, словно узнал что-то, что знать ему было, в общем-то, не положено.
Тут уже фишку просекли и остальные футболисты. Зобнин иногда подходил к Артему после тренировки и спрашивал, что с ним, черт возьми, творится. Артем отшучивался (иногда даже довольно убедительно), уходил в свой номер в отеле. Номер, кстати, он делил с Черышевым, что было довольно иронично. Когда Денис узнал, что будет делить комнату с Дзюбой, то расцвел так, будто ему сказали, что ему подарят все цветы мира за его красивые глаза.
Иногда Черышев подходил к Дзюбе и, что-то тихо нашептывая в ухо, стремительно отходил с довольным лицом. Артем отчаянно краснел, начинал злиться, и вскоре это начало сказываться на качестве его работы с мячом. Совершая элементарные ошибки, он отправлял мяч далеко за пределы поля, делал нечеткие пасы товарищам и валился на траву, путаясь в собственных ногах.
Тренер эту воду мутить до состояния болота не стал, и во время перерыва подошел к Артему, шнурующему бутсы. Брови сошлись на переносице, и вот тут Дзюба понял, что попал.
Теперь Акинфеев замечал его в компании либо радиоактивного Черышева, либо заботливого Головина. В отличие от первого, готового довести нападающего либо до нервного срыва, либо до эмоционального истощения, у Сашки была постоянная потребность как-то успокоить Артема — и часто это ему удавалось. В Тему словно вселяли второе дыхание — он мчался как стрела, шутил, лукавил и работал на тренировках до потери пульса.
Игоря начала раздражать вся эта кутерьма. Сам он тесно общался со Смоловым и почти сразу выложил все, что его волновало. К счастью, Федор быстро понял, что к чему, и обещал поговорить с Артемом. И даже сделал это в тот же день, когда все переодевались после силовой тренировки на ужин. Дзюба вспыхнул, рассердился, что-то прошептал Смолову и посмотрел на Акинфеева.
Вратарь сделал нечитаемое выражение лица, когда их глаза встретились. Это было чуть ли не первое пересечение их взглядов за неполные две недели. Артем смотрел на него долго, не моргая, после чего к Игорю подошел Смолов и так ничего толкового не рассказал.
У Акинфеева оставалась всего одна возможность разобраться с ситуацией — поговорить с Дзюбой наедине.
========== 2 ==========
Игорю наконец улыбается удача: он находит Дзюбу в номере совершенно одного, лежащего на кровати и бездумно смотрящего в потолок. Артем выглядит уставшим, вымотанным, и от этого Игорю хочется во что бы то ни стало узнать причину.
Дзюба не поворачивает голову в сторону прибывшего, видимо, знает, кто вошёл и с какой целью. Он лишь бездумно моргает глазами и слегка отодвигается в сторону, давая возможность вратарю сесть и наконец начать этот разговор, который душил их две недели.
— Привет, Тем, — голос у Игоря тихий, слегка смущённый, будто тот не знает, чего ожидать от нападающего. Артем смотрит на него, где-то в глубине души хочет разозлиться, но не может. Или не хочет. Дзюба так и не разобрался, что ему было необходимо сильнее: выгнать «друга» или попросить, чтобы тот скорее закончил.
— Что с тобой? — Игорь идёт напрямик и внутренне молится, чтобы вопрос не прозвучал вызывающе или как-то нагло. Тем не менее, Дзюба приподнимается на локтях и слегка облизывает губы, чтобы ответить через несколько секунд:
— Все в порядке, с чего ты взял?
Возмущение накатывает волной. Как это — «с чего ты взял?» Он играл в эти прятки столько времени (кстати, с довольно похвальным успехом), успел довести капитана и до бешеной ярости, и до острого, выбивающего непонимания, а сейчас отвечает таким тоном, будто ничего не случилось.
— Ты не заболел? — глупый вопрос, но в голове пусто и спросить больше как-то нечего.
— Нет.
Они молчат около минуты. За окном льет дождь, отчего по комнате витает прозрачно-серая дымка. Темно, но свет никто не включает.
Игорь думает, что его благая идея была обречена на провал с самого начала.
— Артем, — начинает Акинфеев более требовательным голосом. Его, честно говоря, начинает подбешивать вся эта глупая ситуация, но Дзюба не дает договорить и наконец-то повышает голос.
— Чего «Артем»? Что тебе надо, блять? Ты так ничего и не понял?
Акинфеев взрывается, как петарда.
— А что я, по-твоему, должен был понять? Что ты конченный придурок, если напридумывал себе всякой ерунды про меня? Или твоя жена открыла тебе глаза на то, что мы все здесь умственно отсталые и не понимаем, что у тебя проблемы?
