12-дневное пребывание мадемуазель Ленорман в аресте по ее словам выглядело следующим образом: в самом начале она потребовала от стражника "черную курицу, которая еще не несла яиц". Перепуганный охранник сбежал. Допрашивавшие ее полицейские, якобы, были поражены ее проникновенностью: она угадывала и заранее записывала на бумаге вопросы, прежде чем их ей задавали. В камере она составила гороскопы следующих господ: Фуше, Дюбуа и Вейре (генерального инспектора), раскладывала пасьянсы и ворожила по капельке воды на карманном зеркальце, по запахам и по фитилю свечи. Этот последний нагадал ей визит. И действительно, на следующий день, к обеду, ее посетила жареная куропатка, внутри которой "Сивилла" обнаружила письмо от Жозефины.

Полицейским (которые, кстати, издевались и насмехались над ней сколько влезет) она заявила, что тюремные стены рассыпались бы по единому ее кивку, если бы только она располагала конфискованным магическим талисманом, владению которым ей завидуют величайшие предсказатели мира. В результате этой неустанной болтовни тюремный ключник заснул, что гадалка интерпретировала как доказательство собственной сверхъестественной силы (правда, как только она раскрыла рот, ключник тут же проснулся).

Срок освобождения наша трефовая дама нагадала себе по кофейной гуще. Покидая тюрьму, она оставила здесь большую часть конфискованных у нее вещей, забирая лишь "печать Великого Востока", являющаяся признаком склонности, которой дарил ее "Сверхмудрый". При случае, она дала маленький урок пялящимся на ее выход стражникам, вызывая за воротами тюрьмы Ариэля, который тут же появился в виде маленького старичка и своей черной тростью начертил круг, затем лично прикоснулся к каждому из зевак, превращая их в статуи. Мадемуазель Ленорман, правда, сжалилась над ними и упросила Ариэля снять заклятие с несчастных, после чего вместе со своим "гениальным духом" отправилась домой.

В своем сообщении о пребывании в тюрьме "Сивилла" не убереглась от парочки мелких неточностей, хотя бы в описании составления "благовоний для Меркурия" из десяти зернышек олибана, трех крупинок соли и внутренностей, вытащенных из… зажаренного гуся, поданного ей на ужин.

Если мы примем, что Ленорман была шпионкой, то какими мотивами она руководствовалась? Ими были деньги (их всегда ей не хватало, хотя другим она предсказывала номера выигрышных номеров в лотерее!) и желание отомстить Наполеону, который с издевками лишил ее надежд получить пост придворной гадалки Французской Империи [Официальное прошение по данному вопросу Ленорман подала лично императрице Жозефине]. Сведения о том, что Наполеон пользовался ее услугами (мы находим такие сообщения у де Монбеля, в письме Юлиуша Словацкого из Женевы своей матери, а также в десятках иных документах той эпохи) были пущены в оборот ею самой. Так, например, в 1831 году она опубликовала в книжке, названной "Тень Генриха IV в Орлеанском дворце" такие сенсационные сообщения: "У Наполеона имелась привычка перед началом новой кампании спрашивать у Жозефины, ворожу ли я ему успех. Если ответ был положительный – тогда от удовольствия он потирал руки".

Сам император на острове Святой Елены сказал: "Уж если мне и пришлось искать чудес, то, скорее, в религии, но не в штучках шарлатанов как Калиостро или девица Ленорман".

Время явной мести (поскольку тайной местью была шпионская деятельность) для нашей гадалки пришло сразу же после падения Наполеона. Во второй половине 1814 года мадемуазель Ленорман опубликовала книгу "Пророческие воспоминания Сивиллы". Воистину – название гениальное, и одновременно все объясняющее: воспоминания о предсказаниях! И чего только там нет! Оказывается, она предвидела все исторические события, включая поражение похода на Москву и отречение императора. Она ничего этого не сообщала исключительно в связи с возможными репрессиями и врожденной скромностью. Зато в этих мемуарах буквально роится от подколок в адрес Бонапарте и выражений обожания к Бурбонам.

Страсть к литературному творчеству не покинула "Сивиллу" до конце ее дней. Книжки в нескольких томах она плодила одну за другой (или же обещала, что напишет), все под потрясающими названиями (например: "Суть вещей или же правда о Наполеоне"), которые книготорговцы принимали с неохотой, поскольку бестселлерами они никак не становились. Когда в 1820 году появились два тома "Исторических мемуаров и секретов императрицы Жозефины", гадалка утверждала, что написала их под диктовку жены Наполеона, жизнью которой она управляла столько лет. Тем не менее, хотя стиль Жозефины был здесь подделан неплохо, семья императрицы быстро доказала, что писанина эта является наглым апокрифом.

В 1817 году "Сивилла" серьезно обогатила наши познания о Ста Днях, описывая в "Предсказаниях Сивиллы", как Наполеон, прибыв с Эльбы в Париж, зачитался ее "Пророческими воспоминаниями…", с двумя экземплярами которых он уже никогда не пожелал расстаться, и как плакался он над собственной глупостью и недоверием ("Ах, ну почему же не поверил я этой ясновидящей, которая все предсказывала?!"). Затем было весьма существенное для знакомства с психикой "бога войны" описание ночи, во время которой на Наполеона напали оскорблявшие его духи, а он только всхлипывал и от страха спрятался под одеяло. И вот тут, во время чудовищной бури с молниями, первая из которых расколола императорский бюст, появилась мадемуазель Ленорман, которая пожурила Бонапарте, а потом с помощью своего талисмана освободила его от кошмаров. Многочисленные свидетели (?!) этого чуда от впечатления пали на колени. Ну вот, пожалуйста – если бы не "Сивилла из предместья Сен-Жермен" мы бы никогда и не узнали, что Наполеон спал в компании множества лиц.

Когда в Аи-ла-Шапелль происходил конгресс Священного Примирения, мадемуазель Ленорман тут же отправилась туда, наверняка по причине "служебных обязанностей" относительно Меттерниха. Прогуливаясь в горах, она встретила "пророка Мюллера", единственной одеждой которого была импонирующих размеров борода. Этот старец с "синими, бескровными губами" рассказал ей множество интереснейших вещей, например, что в 1899 году все негры сделаются белокожими, и что сама она должна отправиться в Брюссель.

Выполняя указание, мадемуазель Ленорман в 1818 году открыла в Брюсселе гадательный кабинет, вот только лишенные чувства юмора бельгийцы вскоре поставили ее перед судом за мошенничества. Даже перекупки издевались над ней, когда она спрашивала: "кто там?", слыша стук в двери, а адвокат, у которого она спросила, какие у нее шансы в суде, ответил на это:

– Дорогая моя, да вы обязаны знать об этом лучше, чем я.

Столь же неудачно она нагадала относительно продолжительности собственной жизни. В "Воспоминаниях из Бельгии" она заявляла, будто будет жить 123 года, но, видимо, с ее памятью начали происходить какие-то недотыки, поскольку в той же самой книге, только через 256 страниц, она же сообщила, что проживет 115 лет. На самом же деле прожила она всего лишь 71 год; смерть пришла к ней 25 июня 1843 года на рю де Санте в Париже. Своему племяннику, Мишелю Гюго, она отписала в завещании несколько десятков тысяч франков. Похороны у нее были просто великолепные. Из собора Сен-Жак дю От-Па, неф в котором был полностью обит белой тканью, ее останки на кладбище Пер-Лашез отвез катафалк, в который была впряжена четверка лошадей. А за гробом шла сотня плакальщиц со свечами в руках.