И тут словно гром с ясного неба ударил в молодого полководца: хладнокровно рассчитав все возможности и видя, что государство не будет в состоянии поддерживать содержание многотысячной армии, Хайдар-Али начал мирные переговоры. Сходящий с ума от ярости Типу впервые в жизни выступил против отца, крича:

– Лучше погибнуть на поле боя, чем вести растительное существование в позорной зависимости от неверных, среди оплачиваемых ними раджей и набобов!

Напряженную ситуацию разрядила смерть Хайдара. В декабре 1782 года он умер от рака в лагере в Читтуре (провинция Аркотт). Типу стал суверенным правителем, Типу-Сахибом, и продолжал сражаться. Точный удар, направленный на фланг угрожавшим западным провинциям Майсура войск генерала Метьюса, принес ему следующую победу, только этот успех ожидаемых плодов не принес. В соответствии с постановлениями версальского мира между Англией и Францией, эта последняя в 1783 году отозвала Суффрена из Индийского океана. Оставшийся в одиночестве Типу-Сахиб был вынужден заключить с Компанией мир в Менгалоре (11.03.1784), вернуть пленных и часть территориальных завоеваний. Он проиграл в первый раз.

Типу знал, что мир этот временный. И мгновения эти он использовал для внутреннего восстановления своей страны. Типу поддерживал развитие промышленности и сельского хозяйства, искусства, заинтересовался европейскими научными открытиями. Весьма гибко применяемая система патронатов и сбора налогов привела к тому, что во времена его правления страна переживала период неслыханного расцвета, что с изумлением подтверждали даже последующие британские администраторы, Монро и Элфистоун, сравнивая это состояние с разрухой, распространяемой по всей Индии Восточно-Индийской Компанией.

Когда он вступал на трон, миллионы подданных сходили с ума от счастья, в одно мгновение он сделался народным идолом. Отца его тоже любили, только Хайдар был человеком холодным, замкнутым в себе, не слишком зрелищным. Зато сына обожали, потому что он обладал всеми теми признаками, которые Восток любит более всего: юноша был неправдоподобно храбрым, на все реагировал словно вулкан и превращал жизнь в один сплошной праздник наслаждений. Не страдающая от голода толпа не ожидает от повелителя политической осторожности, а только игрищ и царственных жестов. Одним из таких жестов было принятие султаном Майсура титула падишаха, что на новоперсидском языке означает: великий царь.

Как повелитель, и как человек Типу-Сахиб был чрезвычайно сложной личностью. Не столь интеллигентный и искусный в политике по сравнению с отцом, он во сто крат превышал его несдержанной гордыней. Скорее солдафон, чем государственный муж, он считал себя самым замечательным монархом своих времен, утверждая, что вся Индия располагается в границах его царства. Владея, помимо нескольких индийских языков, еще и фарси (персидским), он прекрасно знал персидскую литературу, что заставляло его верить, будто он величайший философ эпохи. Его личная библиотека насчитывала две тысячи томов. То скупой, то излишне щедрый, изменчивый во всех своих жестах и поступках в зависимости от настроения и от обстоятельств, любящий маленьких детей и карающий виноватых с восточной жестокостью – вот мой бубновый король.

Жилище Типу-Сахиба, сказочный дворец в Серингапатаме, тонул в неслыханной – даже для Востока – роскоши. Собрание редкого оружия султана не имело себе равных во всей Азии. В "зенане" – гареме монарха его всегда ожидало 300 прекраснейших женщин из самых лучших майсурских семейств. Каждый вечер султан и его придворные наслаждались театральными или балетными постановками в исполнении баядерок, покупаемых в возрасте 4 – 5 лет, затем обучаемых до полнейшего совершенства и выпускаемых на сцену в 11 лет. Ни одна из танцовщиц не могла быть старше 17 лет. Спальни падишаха охранялись дрессированными тиграми, живой герб державы. Целое стадо специально укрощенных тигров служило для поездок на охоту. Тигр в натуральную величину из чистого золота служил основанием сказочного трона владыки. Каждое утро, когда Типу появлялся на балконе, отряд дрессированных слонов опускался на колени, слушаясь команд поводырей и их громового крика:

– О Величество, твои слоны поздравляют тебя!

При дворе султана было полно всяческих подозрительных изобретателей, астрологов, предсказателей и искателей приключений. Все это, понятное дело, поглощало гигантские суммы денег, и бывало, что государственная казна светила пустотой.

Великий царь с огромным удовольствием играл роль и всемусульманского религиозного лидера, провозглашая:

– Пророк избрал меня, чтобы я изгнал из Индии всех назаретян и прогнал их в преисподнюю!

Тем не менее, такое фанатичное антихристианство не мешало ему поддерживать постоянный союз с Францией, откуда постоянно шли солдаты и эксперты для любимой армии.

В 1787 году Типу-Сахиб выслал официальное посольство в Версаль, только с делами оно справилось совершенно паршиво, в результате чего по возвращению оба посла были укорочены султаном на голову. Сразу же после того он завоевал Малабар и ударил (1790 год) на сторонника Компании, раджу Траванкора, чем спровоцировал британского вице-короля Индии, Корнуоллиса, к контрнаступлению. Типу плохо рассчитал собственные силы, поэтому не смог противостоять объединенным войскам британцев и Махраттов. В течение двух лет майсурская армия, сражающаяся в состоянии наркотического опьянения (перед боем воины принимали опиум), проявляла чудеса храбрости в безнадежных оборонительных боях. Летучие упряжки, вовремя забирающие пушки с полей проигранных сражений, позволяли султану сохранять мощную огневую силу. Пушек он не терял, зато постепенно растрачивал завоевания отца. В 1792 году майсурцев сломило взятие врагами в течение часа и без единой человеческой потери "Скалы смерти" – естественной горной твердыни Савендроог (между Бангалором и Серингапатамом), которую до сих пор считали неподдающейся и невозможной для захвата.

Когда союзные войска осадили Серингапатам, Типу-Сахибу вновь пришлось заключить мир с англичанами; он уплатил 30 миллионов рупий в качестве контрибуции, отдал половину своих владений и сыновей в качестве заложников. Стоя на стенах своей крепости, мрачно глядел он на другой берег и на слонов, увозящих двух маленьких мальчиков в английский лагерь.

Он проиграл во второй раз.

После двух проигранных войн Типу-Сахиб ни на мгновение не переставал думать о третьей. Но кое-что он уже понял – что сам ничего не добьется. Он знал, что искать союзников среди местных князей, было бы только напрасной тратой времени – британское золото обладало гораздо большей убедительной силой. Помимо всегда верного ему приятеля, суверенного правителя Афганистана, повелителя Кашмира, Кандагара, Кабула и других земель Земаун-Шаха, в Азии он ни на кого рассчитывать не мог. Оставалась Франция, где с августа 1788 года пребывал посол, Ахмед-хан. Султан высылал письма с просьбой о помощи Людовику XVIII, когда же до него дошли слухи о Французской Революции – к "французскому правительству, каким бы оно ни было".

Направленная против Британии диверсия в Индии была Республике весьма на руку, поэтому революционные власти занялись письмами серьезно. Министр Делессерт начал с Ахмед-ханом переговоры, в которых принимал участие ряд лиц, заинтересованных делами Востока: родившаяся в Бенгалии любовница Делессарта мадам Грант (в последствии жена Талейрана), представитель французской Индии (Пондишери) в Конституционной комиссии, Моннерон; известный востоковед Вентур и другие. В ту эпоху, когда министром был Лебрун, в дело вступили жирондисты, от имени которых Керсент выступил на заседании Конвента (13.01.1793) с речью, призывающей выслать на помощь майсурцам вооруженную экспедицию. Экспедицию не выслали, вместо этого решили послать к султану несколько офицеров-инструкторов. Одним из них был Юзеф Сулковский, которого рекомендовал знакомый, принадлежавший к инициаторам всей акции, Мишель Вентур де Паради.