– А я и сам представлюсь! – весело заявил парень и протянул руку. – Меня зовут Василь… Для тебя, красотка, Василек, – добавил он и широко улыбнулся.
– Лариса, – сказала она. – Мне очень приятно.
– Томку, твою подружку, я знаю, – продолжил он более уверенно. – Она девушка нашего командира Ромы.
– Вы все вроде бы из Воронежа, – заметил я, глядя на беспрерывно целующуюся парочку, практически лежащую на капоте KIA.
– Ага, – подтвердил Василь, – но в прошлом году мы вот так же приехали в Ростов на автофест…
– А потом было ночное пати, – встряла Лара, – и мы классно отрывались. Томка и познакомилась с Ромчиком, а я с Валерой. До утра тусили.
– Прошлым летом? – изумился я. – Тебе ведь было только пятнадцать!
– Пятнадцать?! – не меньше моего удивился Василь. – Жесть какая! Ладно, мне тут нужно кое-что в моторе глянуть, – поскучневшим тоном добавил он. – Я тебе больше не нужен? – обратился он ко мне.
– Нет, все отлично! И спасибо! – торопливо ответил я. – Если нужно, то текст интервью пришлю. Хочу предложить материал одному российскому изданию. Да пока не знаю, заинтересует ли это моего редактора.
– Не-а, не надо ничего присылать, – отмахнулся Василь. – Печатай, как считаешь нужным.
– Я завтра тоже поеду в Ростов, буду еще снимать, – сказал я, намереваясь попросить его подвезти.
– Дело твое, – нехотя ответил он и поднял капот.
– Ладно, еще увидимся, – сказал я, взял Лару за руку и отвел на берег реки.
Солнце катилось к горизонту, красноватое облако пушилось у кромки далекого леса и казалось диковинным пышным цветком. Река, будто бы подсвеченная изнутри, заиграла алыми бликами. Я уселся на толстое бревно, лежащее на берегу под развесистыми ветками ивы, и снял фотоаппарат с шеи. Лара скинула босоножки и начала медленно бродить по кромке воды. Я сделал несколько пейзажных снимков. И, не удержавшись, навел объектив на девушку. Лара остановилась и развернулась ко мне. Мне показалось, что она решила позировать, и я невольно поморщился. Терпеть не могу, когда люди принимают, как им кажется, эффектные позы, чтобы красиво получиться на фотографиях. Почти все девушки непременно упирают руку в бедро и выставляют плечо вперед. А уж эти выпяченные, сложенные «бантиком» губы, томно прикрытые глаза буквально выводят из себя. Видимо, поэтому я предпочел фотографировать автомобили, у меня просто терпения не хватает снимать людей. Но Лара и не собиралась позировать. Она остановилась и вытянулась буквально в струнку, словно кого-то высматривала в лагере. И тут же бросилась ко мне. Она села рядом. Я невольно оглянулся. Но мы были укрыты ветвями ивы, росшей позади бревна, и с берега нас вряд ли можно было заметить.
– Ты прячешься от кого-то? – предположил я. – От этого самого Валеры? Он все еще в команде?
Лара повернулась ко мне и внимательно посмотрела в глаза. Ее тонкое лицо с персиковой от загара кожей было без каких-либо следов косметики, и это мне безумно нравилось. Светлые брови и ресницы, ясные голубые глаза, приоткрытые розовые губы… Я видел совсем юную девчушку, но это моментально отрезвило меня, напомнив, сколько ей лет. Мечтательное настроение, в которое я невольно впал от присутствия рядом эфемерного и казавшегося мне неземным создания, резко изменилось. Я хмуро глянул на девушку и сухо спросил:
– Итак, зачем ты здесь? Может, тебе пора домой?
– Томка останется, – тихо ответила она. – На заре ребята отправятся в Ростов…
– Ей тоже шестнадцать? – уточнил я.
– Слушай, чего ты привязался к возрасту?! – вспылила она. – Нет, ей на два года больше, чем мне. И мы тусим только здесь… Папа дачу на все лето снимает на этом хуторе. А Томка учится в ростовском техникуме, кажется, машиностроительном, я так-то с ней и не общаюсь.
– А ее парень в Воронеже…
– А что тут такого? – зло спросила Лара и пожала плечами. – У них вообще-то любовь. Чего ты, как старый дед, заладил: пятнадцать, шестнадцать… Если хочешь знать, я только из-за тебя сюда притащилась… Ну и с Томкой, конечно, за компанию.
– Из-за меня? – чуть охрипшим голосом спросил я.
Ладони вспотели, тенниска прилипла к спине, сердце куда-то ухнуло. Но мне стало неприятно, хотелось уйти и освободиться от этого странного и сильного волнения.
– Ди, ты мне сразу понравился, – сказала Лара. – Ты такой красавчик! А тут еще Софа рассказала, что ты про меня расспрашивал. Вот я и решила, что ты мной интересуешься.
– Это моя сестра доложила, где меня искать? – уточнил я, хотя и так было понятно, откуда «ветер дует».
– Ну не ругай ее, – протянула она и состроила умильную гримасу. – Ну, Ди!
– Что еще за Ди? – раздраженно бросил я.
– Знаю, что Диего, но так прикольнее, – пояснила она и вздохнула. – Есть же у тебя уменьшительное имя!
Я смотрел на ее нежное лицо, на цветочный веночек, сползший набок, на сверкающую в мочке капельку сережки, на золотистые пряди, рассыпавшиеся по худеньким плечам, на глубокий вырез майки-сарафана, едва прикрывающий маленькую, упругую грудь, на голые коленки и босые ступни, и сам себе повторял и повторял: «Нет! Нет! Нельзя давать своим чувствам волю! Это подросток».
К двадцати двум годам я хорошо изучил свой характер. Вспыльчивый, но отходчивый, влюбчивый и пылкий, я иногда пытался обуздывать бурные эмоции, но чаще всего плыл по течению и полностью отдавался страстям. Увлекался я мгновенно, но, увы, так же быстро разочаровывался в своей избраннице. А ведь обычно клялся и себе, и ей в «любви навек» и что «только смерть разлучит нас». И верил в это. Но самый мой долгий роман длился три месяца. У меня нет личных предпочтений и своего типажа, как у многих парней. По сути, мне все равно, блондинка или брюнетка, с большой грудью или совсем плоской, с ногами «от ушей» или обычными. Пухлые губы, как у Джоли, особо выдающаяся часть тела Джей Ло – я не сравнивал, общепризнанные стандарты были скучны, я всегда искал в девушке «изюминку». Именно она вызывала интерес и притягивала. И пресловутая «искра» довершала дело. Если между мной и девушкой она пробегала и наэлектризовывала нас обоих, то я уже не раздумывал, а отдавался чувству и развивал роман стремительно. Девушки охотно шли мне навстречу, в их глазах – и не одна говорила это – я был «лакомым кусочком», настоящим «мачо», альфа-самцом и т. д. Хотя я никогда не стремился к подобному имиджу. Я такой, какой есть. Но могу признать, что природа внешностью меня не обидела. От испанца-отца я унаследовал черные, густые, слегка вьющиеся волосы, от матери – зеленые глаза. При смуглой коже это выглядит эффектно. Мне несколько раз предлагали поработать моделью, и я снимался, но только за рулем элитных машин. Рекламировать одежду или уж тем более нижнее белье – это не мое.
И вот встреча с Ларой. Искра пробежала сразу, в этом я не мог ошибиться. Мало того, непонятное и вынимающее душу волнение постоянно туманило мой разум при виде этой девушки-подростка. Была в ней какая-то странность, что-то неуловимое, словно Лара присутствовала здесь и сейчас, но одновременно была где-то далеко. Это взвинчивало, хотелось поймать «добычу», взять в плен и не отпускать никуда и никогда. Но она ускользала. Нет, физически Лара была рядом, но ее эфемерность, хрупкость, какая-то бесплотность, по-другому определить не могу, вызывали трепет на уровне подсознания. И чисто мужской порыв «добыть трофей» сменялся желанием защитить этого милого и неприспособленного к жизни птенчика и взять его «под крыло». И сейчас, когда Лара сидела рядом, я ощущал именно потребность опекать, как курица-наседка.
«Все дело именно в том, что она так юна, – размышлял я, глядя на ее опущенное лицо, на светлую прядь, упавшую вдоль зарозовевшей щеки. – Это же совсем ребенок. Мне лучше немедленно уйти и до отъезда с ней не видеться».
Но при одной мысли, что это прекрасное создание навсегда исчезнет из моей жизни, у меня так сильно сжалось сердце, что слезы навернулись на глаза. Проявленная слабость жутко разозлила и привела в чувство.
