***

Оказавшись в спальне Оби-Вана, а вернее — теперь уже их общей новой спальне, Энакин с разбега запрыгивает на кровать, утыкаясь лицом в подушку и обнимая ее, притягивая к себе. Оби-Ван, развешивая в шкафу свою одежду, со вздохом смотрит на мужа, который попросту скинул плащ, рубашку и брюки с себя на кресло, и теперь увлеченно валяется в кровати (да, оказывается, это тоже можно делать увлеченно).

- Давай, двинься, - смеется Оби-Ван, хватаясь за ноги Энакина, разлегшегося в кровати по горизонтали, и смещая на положенную ему половину кровати, садясь рядом с ним и уже приноровившимися пальцами начиная делать массаж, на что откуда-то из подушки раздается довольное мычание.

Прикосновения пальцев вскоре перемежаются с теплыми поцелуями, которыми Оби-Ван одаривает плечи и лопатки любимого, а затем проходится по всей спине, особое внимание уделяя шрамам от ожогов, которых касается губами с особой осторожностью, почти невесомо нежно. Доходит до поясницы, стягивая с Энакина белье, игнорируя возмущенный стон и разводя его ноги пошире, с упоением целуя внутренние стороны бедер, отчего юноша весь млеет, но то и дело напряженно поглядывает за спину на любимого, понимая, к чему он ведет. Оби-Ван, однако, полностью игнорирует эти взгляды, принявшись подготавливать своего любимого, стараясь одновременно доставить ему удовольствие и обильно смочить слюной.

- А-ах, все, перестань, - дюрасталевая ладонь слабо упирается в макушку Оби-Вана, заставляя отстраниться.

- Ты уверен, что готов? - беспокоится Кеноби. Скайуокер исполнил в жизнь свою угрозу и действительно всячески избегал близости с Оби-Ваном все эти полтора месяца до свадьбы, даже живя вместе, а потому, теперь ему немного волнительно за то, как бы не причинить боль любимому, и вдвойне волнительно, если учитывать его состояние здоровья.

Но чувствуя, как бедра Оби-Вана со спины прижимаются к его собственным, Энакин начинает протестовать:

- Нет, стой! Я… Я хочу по-другому!

- В прошлый раз после того, как я это от тебя услышал, дело закончилось тем, что ты меня поимел, - хмурится Оби-Ван, слабо краснея, все еще стесняясь вспоминать, как впервые оказался под Скайуокером.

- Это, конечно, тоже в моих планах, но не на сегодня, - мотает головой Энакин, переворачиваясь и скидывая с себя мужа.

- Ну это радует… Стоп! Что значит “в планах”?! - возмущается Оби-Ван, под смех Энакина оказавшись вытянутым в кровати, да еще и не в силах пошевелить руками, которые почему-то оказываются сцеплены над его головой. - Что это еще за…

- Джедайские штучки? - подсказывает Энакин, все еще смеясь над тем, как ему пришло в голову использовать Силу, и тянет руку к креслу, притягивая собственный пояс от плаща, дабы привязать руки своего благоверного к спинке кровати. (прим. автора: чтобы перестали, наконец, тянуться куда-то не туда)

- Нет, ну точно решил меня поиметь, - с постным выражением лица констатирует Оби-Ван.

- Прояви фантазию, Оби, - протягивает Энакин, целуя ключицы любимого, проводя кончиком языка по алой метке, которую специально оставил в том же месте, где была его собственная. - А не то я решу, что ты правда хочешь, чтобы я тебя поимел.

Оби-Ван напрягается, когда Энакин спускается к его соску и обхватывает губами. С него станется овладеть своим связанным супругом. И ведь Кеноби ничего не сможет сделать — Энакин связал его не на шутку крепко.

Пальцы Энакина гладят пресс своего возлюбленного, будто прощупывая его, спускаются ниже и оглаживают пах. Он чувствует, что Оби-Ван уже возбужден, но это кажется ему недостаточным. Энакин слышит тихий, больше похожий на вздох, стон любимого, и это подталкивает его к дальнейшим действиям. Подобное Энакин делает впервые, а потому подозревает, что со стороны все это выглядит до ужаса нелепо, но, справившись со смущением и нерешительностью, он начинает постепенно вбирать достоинство Оби-Вана в рот, чувствуя, как его бедра выгибаются навстречу, и слыша сбившееся дыхание.

Подняв глаза, дабы видеть реакцию Оби-Вана, Энакин сталкивается с его наблюдающим взглядом. Едва не закипая больше от возмущения тем, что муж так нагло и беззастенчиво уставился на него в такой момент, чем от смущения, Энакин отстраняется и, недолго думая, накидывает на голову Оби-Вану свой плащ, удовлетворенно хмыкнув и возвращаясь к своему занятию.

Чувствуя, что его муж на пределе, Энакин отстраняется от него с характерным причмокивающим звуком, и довольно улыбается, подняв взгляд на Оби-Вана, который тяжело дышит, откинув назад голову, и едва ли не дрожит всем телом. Даже не видя лица любимого, он понимает, что тот где-то на вершине блаженства. Пора переходить к самой главной части.

Скинув плащ на пол, открывая для Кеноби возбуждающий вид на свое обнаженное тело, он усаживается верхом на его бедрах, трется, словно нарочно его дразня, но не спешит впустить в себя любимого.

- В чем дело, солнце? - начинает нервничать Оби-Ван. - Мы же делали это столько раз, а ты ведешь себя, будто впервые.

- А для меня это действительно впервые, - шепчет Энакин, искренним взглядом уставившись в глаза Оби-Вана. - Первый раз с моим мужем.

- Может, все же ты меня развяжешь и я сам все сделаю? - осторожно спрашивает Кеноби.

- Нет уж! - заявляет Энакин оскорбленным тоном.

Оби-Ван удовлетворенно усмехается. На это и рассчитывал. Теперь его мальчик сделает все сам. Разумеется, на этом они не остановятся. Возможно, Оби-Ван даже подумает над тем, чтобы в какой-то момент позволить Энакину взять над ним верх, потому что… А почему бы, собственно, и нет, когда речь идет о законном муже? И им обоим абсолютно все равно на то, что завтра за завтраком они оба будут прятать покрасневшие глаза, скрывая следы бессонной ночи, что Асока, которая, конечно же, все слышала, непременно найдет способ подколоть супружескую пару Кеноби, а Падме наградит их каким-нибудь особенно неодобрительным взглядом, но деликатно промолчит.

Им все равно. Потому что эта ночь принадлежит им. А они принадлежат друг другу.

========== Что-то вроде бонуса ==========

- Я так не волновался даже на свадьбе, - бормочет Энакин, ступая по восстановленному Храму Джедаев, опережая сопровождающую его Асоку и Оби-Вана, прилетевшего сюда вместе с ним.

- Эни, стой, послушай! Тебе нельзя волноваться, врач сказал, могут снова начаться судороги и потери сознания, - ускоряет шаг Оби-Ван, почти догоняя любимого и хватая его за руку. Энакин открывает рот, но решает промолчать и не развязывать десятый по счету спор с мужем, который продолжает печься о его здоровье, в то время, как сам Энакин уверен в том, что полностью поправился и готов хоть сейчас лететь покорять гоночные трассы, хотя речь и не об этом. Вместо этого, Энакин сжимает губы и молча сцепляет свои пальцы с пальцами Оби-Вана. Тот же, остановив его и развернув к себе, продолжает: - Ты же прекрасно знаешь, что мы оба будем любить этого ребенка, как родную дочь. Мы обговорили это десятки раз.

- А вдруг она нас не будет?! - по-глупому истерично возникает Энакин.

Успев заранее поговорить с Йодой, он изъявил желание, которое, должно быть, показалось магистру чем-то странным — взять себе падавана, не являясь при этом членом Ордена. Но, так как грандмастер дал слово выполнить любое пожелание Энакина в качестве награды за избавление Галактики от Сидиуса, мудрый Йода просто закрыл глаза на всю странность этой просьбы и распорядился предоставить Кеноби-Скайуокеру падавана. Хоть и неизвестно, увидел ли прозорливый старик ту подоплеку, что скрывалась за этой просьбой.

Пока Оби-Ван успокаивает своего мужа, они подходят к комнате, где их дожидаются те юнлинги, которым пока не нашлось учителей, дабы Энакин мог выбрать себе подходящего падавана. Хотя он-то еще давно выбрал, и прямо заявил Оби-Вану, что не согласится ни на какого другого ребенка.

Когда они заходят, дети смирно сидят по местам, вытаращив на парочку с десяток пар любопытных глазок. Но стоит следом зайти Асоке, как малыши радостно бегут к девушке, окружив ее со всех сторон. И только одна, уже знакомая, девочка подбегает к Энакину, который, взяв малышку за руку, отводит ее в сторону, усаживаясь перед ней на колени: