Выйдя из двери спальни, он вошел в просторный лифт, весь переливающийся бликами полированной стали, спустился на первый этаж и направился в арсенал.

Арсенал служил не только хранилищем оборудования и оружия, но и содержал самую разнообразную одежду и спецснаряжение, которые могли понадобиться командам при выполнении задания.

Ниак поздоровался с хранителем арсенала – темнокожим лысым мужчиной в толстом темно-синем комбинезоне.

– Приветствую тебя, Лукас. Сегодня нам понадобился много всего из твоих запасов – возможно, кто-то из старших отправится на задание лично. Поэтому будь так добр, начинай готовить основное снаряжение уже сейчас. Защитные комбинезоны, винтовки, рации.

– Слушаюсь, Старейшина. Я все понял, приступаю.

Ниак направился в зал собраний. Он не спешил, поэтому вышел из замка и прошел по чистому снегу прежде, чем направиться на встречу. Ему нравилось, как снег блестит и играет на солнце, как он тихо хрустит под подошвами его мягких туфлей. С момента, когда Гор принес ему новости о Судье, прошло уже более часа. Годы жизни научили его не торопиться, когда этого можно избежать – излишняя прыть унесла многих его соратников и стоила дорогих ошибок, которые потом приходилось исправлять долго и затратно. Однако, новый Судья должен быть найден в ближайшие два – три дня. Иначе его достанут другие.

Чистота

Отец Михаил стоял на коленях и молился. Его гладко выбритое лицо было безмятежно, глаза прикрыты, губы безмолвно произносили слова молитвы, и после каждой из них он произносил девиз общества:

Чистота внутри нас,

Тьма снаружи нас,

Господь убережет Его последователей,

Если они будут нести чистоту.

Горе тому, кто встанет на сторону тьмы.

Миссия отца Михаила была трудна и требовательна к времени и ресурсам, однако, он не жаловался и действовал спокойно и методично.

Он стоял на коленях, крепко сцепив пальца в черных кожаных перчатках. Его одежда была вся темных оттенков: черные военные ботинки с высоким голенищем и со шнуровкой, черные брюки с защитой коленей, темно-синяя куртка, усиленная мягкой броней. На бедренной кобуре тусклым блеском переливался ствол пистолета FN "Five-Seven" – маленькой, но очень опасной вещицы. Единственным светлым пятном на этом человеке были его русые волосы и светлые, почти белые глаза.

Он стоял на коленях у алтаря в небольшом каменном зале. К алтарю вели три небольшие ступени, а сам алтарь представлял собой гранитный пьедестал с наклонной площадкой для книг. Там находилась Библия Чистоты – огромный древний том, существовавший во многих экземплярах, хранившихся в библиотеках общества по всему свету. Однако этот был самым древним и, возможно, тем самым, что положил начало обществу.

Единственное длинное окно заливало помещение мертвенным голубоватым светом. Отец Михаил не зажигал свечей. Ему было достаточно и того малого света из окна.

Позади раздался стук в дверь, почти не видную в приглушенном ночном свете. Не дожидаясь ответа, двери раскрылись и вошла группа из трех человек, одетых также, как и отец Михаил, только вдобавок они несли в руках карабины, а на голове у них были черные шлемы. Один человек шагал по центру, и двое, чуть отстав, по бокам.

– Отец, мы перехватили сообщение этих отродий! Еще один может появиться в ближайшем времени! Отдайте приказ и мы займемся им.

Голос первого вошедшего был хриплым и резким, как карканье вороны.

Отец Михаил медленно открыл глаза, расцепил руки, встал, повернулся и, глянув на вошедших, щелкнул пальцами. Комната тут же озарилась ярким светом ламп на потолке. Теперь он увидел, что вошедшие люди это старшие офицеры под его началом. Впереди стоял дюжий громила с агрессивным лицом, который и обратился к нему. Это был его главный помощник и весьма сильный боец по кличке Азазель. При свете ламп стало видно шрамы, которые тянулись по шее и пересекали его правую сторону лица. Низкий лоб верзилы отбрасывал густую тень на лицо, так что глаз его почти не было видно, отчего все выражение приобретало почти звериную форму. Двое других, которые стояли позади, были Борис и Владимир – опытные, немолодые, но очень верные и способные офицеры. Они, как всегда, стояли молча, сложив руки на груди, так что карабины на ремнях свободно висели сбоку.

Они смотрели на отца Михаила бесстрастно, но в душе их копошились сомнения. Светлые глаза его словно таили в себе какое-то демоническое начало, отсутствие жалости. Борис и Владимир уже успели убедиться в том, что отец Михаил не остановится. Даже цена в сотню убитых среди его последователей не была слишком высока, если такой платой покупались победы.

– Отлично, бойцы! Где он?

– В России, Санкт-Петербург.

Отец Михаил кивнул.

– Собирайте команду – пусть они немедленно найдут его и уничтожат.

Он взмахнул кулаком, обтянутым черной кожей.

– А ты, Азазель, возглавишь операцию. Я возлагаю особые надежды на тебя, сын мой. Не подведи меня.

– Слушаюсь, отец. Считайте, что он уже покойник.

Громила плотоядно улыбнулся.

Борис и Владимир переглянулись. Обычно Судью требовали доставить для допроса, но этого обычно не удавалось. В таком случае отец Михаил приказывал уничтожить противника. Но часто Судьи оказывались проворнее, порой забирая новичка еще до того, как орден Чистоты добирался до него.

Если бы отец Михаил мог бояться, то он непременно испугался бы Азазеля. Все в нем было смертоносно – огромного роста, он задевал иные дверные проемы. На руках его бугрились мышцы, а грудь его была словно бочонок. На боку у него висел револьвер пятисотого калибра – страшная пятизарядная машина, способная остановить крупного зверя, не говоря уж о человеке. На груди, поверх разгрузочного жилета был еще огромный нож – тяжелый, блестящий, с долом и зазубренной тыльной стороной.

Отец Михаил нашел его недавно, около пяти лет назад. Азазель (которого по-настоящему звали Роман Успенский) служил когда-то в особом подразделении, но в последние годы промышлял работой наемника. Михаил увидел огромный потенциал этого бойца и то, чего не давали ему прошлые наниматели – цель в жизни. Он рассказал ему о том, как можно помочь сделать мир лучше, как всякие нечестивцы пытаются захватить власть и души людей. И тогда в глазах Азазеля вместо искры ума зажегся огонь веры и фанатизма.

Отец Михаил умел убеждать людей. По крайней мере, он всегда мог определить, насколько легко будет склонить человека на свою сторону.

Он обратился к своим помощникам:

– Вы еще здесь? Возьмите восемь бойцов, бронемашину, вперед! Выполняйте!

Они развернулись и вышли. Дверь захлопнулась.

Отец Михаил нажал кнопку на стене, и свет снова стал приглушенным.

Он подошел к шкафу и достал спутниковый телефон, набрал номер и после короткой паузы произнес в трубку:

– Это я. Что известно?

Неразборчивый и далекий голос в трубке забормотал:

– Выяснил. Он в Санкт-Петербурге, завтра наши придут за ним.

– Хорошо, но эту информацию я уже и так знал. Будь полезным мне и ордену и заслужи прощение Господа, и спасение своей души.

Трубка помолчала и продолжила:

– Я сдам вам всех их в удобный момент. А потом сдам и само местоположение базы. Старейшина теперь почти не выбирается оттуда, так что вы сможет застать его врасплох.

– Отлично! Нам бы очень помог план замка и территории вокруг.

Трубка отвечала сильно искаженным голосом, словно на стороне собеседника работал шифрующий модуль, так что невозможно было даже понять, говорит мужчина или женщина:

– Если сойдемся в цене и условиях.

Михаил слегка повысил голос:

– Не шути со мной, отродье. Будь доволен и тем, что я говорю с тобой!

Трубка ехидно ответила:

– Всему свое время, святоша. Не надо считать себя умнее всех, вы можете так сильно ошибиться в самый важный момент. Вы получите своих Судей на блюдечке, я – деньги, технологии и замок. Ну все, конец связи.