Блондинка резво опустилась на колени и дрожащими руками залезла в ширинку его галифе.
Андрей, молча, отнял от себя руки женщины и с силой оттолкнул ее от себя.
– Что вы все в ней нашли? -с болью в голосе крикнула Люба, собирая разбросанную по полу одежду.
Он понял о ком она.
– Вы все об этом еще пожалеете! -злобно прошипела женщина и, одевшись, вышла из кабинета.
Чувство вины не давало ему покоя. Снежной лавиной накрывало мозг. Он корил себя за слабость и предательство по отношению к Даше. Выпроводив наконец-то Любовь Васильевну из кабинета, Андрей ничком упал на диван и отключился.
7
– Ну, поздравляю! -услышал с порога Андрей, протягивая руку навстречу полковнику. -Прекрасно выполнил задание, не успел даже приступить к своим обязанностям. Все бы так трудились.
– Александр Терентич, разрешите к жене съездить на пару дней?
– Что? Соскучился? -засмеялся полковник. -Дело молодое…
– Нет, совсем наоборот, я развод хочу официально оформить, -перебил его Андрей.
– Что так? -нахмурился Александр Терентьевич. -Другая зазноба появилась на горизонте?
– Ну, можно сказать и так.
– Андрей, ты же знаешь, у нас это не поощряется.
– Мы с ней не живем уже семь лет. Товарищ полковник, я хочу нормальную семью.
– У тебя есть там ребенок?
Андрей кивнул.
– А что ты думал, когда…
Майор молчал.
– А другая стоит того?
Полковник сурово посмотрел на Андрея и, увидев в его глазах искорку, покрутил с досадой головой.
– Да, майор. Ты же знаешь, если твоя бывшая накатает на тебя телегу, я должен буду соответственно реагировать…
– Товарищ полковник, продлите мне командировку.
Полковник немного помедлил, раздумывая и глянув в счастливые глаза майора, произнес:
– Ну, что с тобой делать? Езжай, чем смогу, помогу, только за последствия ты сам несешь ответственность…
Андрей вышел из вагона на перрон, поправил за плечом вещмешок и подался в здание вокзала. Немного побродив возле касс, он нашел расписание поездов в обратном направлении. Возле самого выхода, его дернул за гачу галифе безногий калека.
– Подай, служивый, увечному, -прохрипел тот. -Я так же, как ты, кровь проливал. До самого Рейхстага дошел…
Андрей покопался в кармане штанов и, вынув несколько монет, положил в замызганную ушанку.
– Пашка…Вязников! -радостно воскликнул он, вглядываясь в грязное лицо попрошайки.
– Андрюха? -вытянул в удивлении кривой рот Пашка. -Вот так встреча…Ты к кому? Откуда? Айда со мной! Я здесь недалеко…
Тот подхватил руками колодки, и с ловкостью отталкиваясь ими от тротуара, покатил сам себя на небольшой деревянной платформе с маленькими колесами.
– Паша, как же так? -с горечью спросил Андрей.
– Андрюха, нам ли жить в печали! -безрадостно засмеялся Пашка. -Вот мое жилище…
Они добрались до покосившейся калитки недалеко от станции. Во дворе стоял такой же домик, с дырявой крышей и окнами. Майор помог ему пройти внутрь.
– Так и живу, -вздохнул Пашка. -Давай за встречу, Андрей, уже сто лет никого наших не видел.
– Где тут поблизости магазин? -спросил майор, оглядываясь вокруг.
– Сейчас.
Пашка выкатился на своей импровизированной коляске из дома и громко свистнул, призывая кого-то. Подбежал потрепанный мальчуган. Пашка с тоскливой надеждой оглянулся на майора. Андрей вынул крупную купюру и протянул мальчишке. Тот моментально исчез за углом.
– У нас тут своя коммуна. За просто так ничего не купишь…
– Паша, ты толком скажи, что с тобой произошло?
– На мине подорвался. Два раза из-за чертовой гангрены чикали. Последний раз по самые яйца…Спасибо хоть это оставили…
– У тебя же семья вроде была…
– Вроде, -ухмыльнулся Пашка. -Моя как узнала, сразу замуж за полного кавалера выскочила. А дочка…Дочка знать отца калеку не хочет. Вот так вот.
Он тоскливо вздохнул и, подтянувшись на руках, ловко забрался на стул. Андрей тоже сел, оглядывая бесхозное жилище. Кроме стола, трех стульев и койки с непонятного цвета постельным бельем ничего не было. Стены и потолок давно не видели известки и были изрыты глубокими трещинами. На полу валялись, словно после бомбежки, вывалившиеся из дранки куски штукатурки.
– Тебе положены льготы, обеспечение. Почему не воспользуешься?
– Андрей, я не привык просить. Сам с усам. Да и кто будет это делать? Пришел как-то раз в этот проклятый собес, а меня как паршивую собаку выпнули за дверь.
Он прослезился и покрутил давно немытой головой.
– Больше ноги моей там не будет.
Майор вздохнул, что-то обдумывая. На пороге появился мальчонка и поставил на замызганный дощатый стол, полностью заваленный грязной посудой и объедками, сетку с продуктами и водкой. Пашка вынул из кармана мелочь и сунул тому в грязную руку.
– Соседский помощник. Без него мне хана. Мамка у него хорошая. Вон идет.
В дом вошла женщина лет сорока в грязных мужских кальсонах и красной, проевшей молью шерстяной кофте. Правый ее пустой рукав был спрятан в карман. На босу ногу у нее были надеты порванные тапки.
– Здрастье, -поздоровалась она с гостем хриплым голосом. -Паш, угостишь? Трубы горят.
– Бери посуду. Прибери на столе вначале. Давай, -смачно хлопнул он ее по тощей заднице.
Женщина кокетливо засмеялась, но ее прокуренный голос захлебнулся в кашле.
– Начинается. Иди уже во двор, не пугай мне фронтового товарища.
Она виновато улыбнулась и, собрав со стола в эмалированный таз грязные тарелки, удалилась в сени. Женщина долго звенела и брякала посудой и наконец, расстелив на столе еще пахнущие типографской краской газеты, все составила на стол. Затем с ловкостью, даже для однорукой, нарезала хлеб, колбасу, принесенные с собой огурцы и зелень, и села в ожидании горячительного напитка.
– Смотри, довольная какая, -ухмыльнулся Пашка, заглядывая в ее счастливые глаза.
Андрей усмехнулся.
– Как зовут?
– Елена. Елена Николаевна, -с важным видом ответила она.
– Ишь, важничает. Не слушай ее. Ленка она, одно слово.
– Ну, ладно, давай, за встречу, -поднял Андрей в руке граненый стакан.
– Давай, Андрюха.
Они чокнулись и выпили.
Андрей зажевал огурцом.
– Расскажи, где ты. Смотрю, майор сейчас. Когда мы расстались, еще капитаном был, -разомлел после первой Пашка.
– Да, сразу после войны звание дали. Я сейчас в лагере для интернированных. В особом отделе…
– Самый ненавистный отдел…Помнишь особистов на фронте? Собаки…
– Паша, я военный. Сам знаешь, что это такое.
– Да, приказы не обсуждаются. Далеко пойдешь, майор, а я вот…Я ведь тоже хотел дальше служить, чуть тоже до майора не дослужился.
– Паша, я думала, что врешь ты все, насчет Берлина, -встряла в разговор Лена.
– А что толку? -выругался тот. -Посмотри, как я живу!
– Паша тебе же льготы положены. Ты инвалид войны, ветеран…
– Зачем? -пожал плечами Пашка.
– Как зачем? А я? Я кому нужна кроме тебя, Паша. Заживем с тобой. У инвалидов войны, знаешь какая пенсия хорошая? Побираться не будешь. Из этой ямы наконец-то вылезем.
Андрей с тяжелым сердцем созерцал на эту парочку.
– Ладно, Паша, я пойду, наверное. Вы отдыхайте без меня уже. Я по делам сюда приехал. На обратном пути еще заскочу к тебе. Давай.
Они пожали друг другу руки. Андрей вышел и зачем-то оглянулся. Стало так тоскливо, будто он видит его в последний раз.
Андрей добрался до высокого жилого здания у набережной. Прочитав на листке адрес и убедившись в его достоверности на табличке дома, он прямиком направился в парадную. Дверь открыла теща. Она сразу же узнала своего зятя, и недовольно поджав губы, так задрала голову, что Андрей увидел темные волосы в ее узких ноздрях. Анна Львовна все же пустила его внутрь квартиры, зычно крикнув в глубину комнат.
