Да, я не добилась освобождения лошадей, но моя статья насолила – не побоюсь этого слова – рабовладельцам и если заставила хоть нескольких людей задуматься – значит, написана не зря. Ультрасам, понятное дело, абсолютно по барабану, освободят лошадей или нет, они преследуют свои цели и просто не упустили возможность нанести удар правящим династиям }Лесогорья. Я в своей статье не забыла упомянуть, что эта жуткая конюшня принадлежит }Светозарам, одному из самых влиятельных семейств не только на региональном, но и на межрасовом уровне. Говорят, у них в крови есть примесь эльфийцев. Ты представляешь, их молодой наследник }Светичь во время выступления перед СМИ магического мира упомянул мое имя! Лучшей рекламы и быть не может! Я в восторге! Он ВЫШЕЛ ИЗ СЕБЯ! Эти прославленные светозаровские идеальные черты лица с отточенной мимикой на миг исказились, когда кто-то из моих коллег задал вопрос по поводу конюшен и пикетов, и Светичь Светозар, утратив присущую их роду холодность, прорычал: «Всякие фионы, жаждущие эпатажа и готовые ради сенсации высосать проблему из пальца, искривляя факты и не гнушаясь проплаты пикетов, не помешают ведению честного бизнеса. Всем известно, что крылатые лошади добровольно согласились на ношение магических ошейников в оплату за бесценную услугу, оказанную им моим прадедом…», и бла-бла-бла в таком же духе. Ты представляешь, Мерьем, он считает, что я, выращенная бабушкой, имею средства проплачивать пикеты! Здесь хотя бы аренду квартиры и покупку еды оплатить! Ну ничего, черный пиар — это тоже пиар. Мой редактор доволен.
Так вот, своим заявлением Светичь спровоцировал мое желание написать еще одну статейку о его гадких конюшнях, но для этого мне надо было нарыть побольше материала. Помнишь этих друзей Мартоса – руферов-диггеров, которые занимались рифмоплетством, незаконно устраивая литературные вечера в заброшенном особняке }Зельнолеса (и хватило ж им наглости устраивать попойки – а именно ими заканчивались каждые литературные посиделки – в центре столицы Лесогорья!)? Так вот, знакомые тебе любители полазить по крышам и канализациям решили устроить вылазку во владения Светозаров – как всегда дерзкую и противозаконную. Я уговорила Мартоса подкинуть им идею выбрать именно те угодья, которые занимают конюшни и административные здания светозаровских коневодов. И присоединилась к наглецам)) Как я могла такое пропустить!
Стыдно признаться, но моя журналистская душонка от страха болталась где-то в пятках, ведь Светозары не экономят на охране своей собственности – и высокие неприступные ограды, и вооруженные магическими штучками }полицмейстеры, и мутированные собаки были нам обеспечены. Я о системе сигнализации вообще молчу. Никогда не понимала зачем нужно так охранять КОНЮШНЮ. Да, крылатые лошади разумны, но магические браслеты подчинения исключают возможность неповиновения и своеволия. И вот теперь поняла…
Короче, Мерьем, система подземных коммуникаций Зельнолеса это отдельная история. Ты представляешь, это целый лабиринт со своей подземной рекой! Как там жутко!!! Везде непроглядная темень. Фонари, которые мы цепляли себе на голову, лишь создавали узкие тоннели света, еще больше оттеняя мрак. А возле воды… Бр-р-р. С самого начала эта бурлящая непроглядная вода, окутанная еще большей непроглядной теменью, напугала меня до панической атаки. Оказавшись на узком парапетике, по которому мы шли вдоль речки, я превратилась в забетонированную ужасом статую. Мартос несколько минут приводил меня в чувство, уговаривая, даже ругая и чуть ли не насильно пытаясь сдвинуть с места.
Я не бесстрашная. В тот момент осознала, что у меня есть фобия. Это журчащая во мраке вода. Я представила, как, оказавшись в ней, человек теряет чувство ориентации в пространстве, и его в кромешной тьме, которой нет ни начала ни конца, сносит вместе с мелким мусором в неизвестном направлении. На дне подземной реки, наполненной кишащими бактериями и грязью, смытыми с городских дорог, притаились куски арматуры, какой-то строительный хлам и мало ли еще что. И человек, попавший в лапы этих жутких вод, натыкается на каждый такой подарок, нанося раны своему телу, захлебывается грязью, пропитывается возбудителями болезней, но это уже не важно – потому что конец один – болезненная смерть в жестокой, холодной, мокрой черноте. И я не зря боялась.
С горем пополам наша отчаянная группа смельчаков прошла через лабиринт канализаций и очутилась во владениях Светозаров. Отодвинув крышку люка, мы вылезли где-то неподалеку от административных построек. Я упала на дрожащие колени и готова была целовать землю при блеклом свете уличных фонарей, расположенных по периметру. Нам везло. Не думаю, что Светозары экономят на магических ловушках для непрошенных гостей, скорее всего, надеются на внушительные заборы, вышколенную охрану и мутированное зверье, которое и собаками назвать нельзя. Уже позже анализируя ситуацию, я поняла, что нам повезло – мы пробрались во время кормежки псов. Поэтому они и не сразу отреагировали на наш приход.
Не знаю, что искала. Что-то компрометирующее, сенсационное. Что еще раз ужалит семейство Светозаров и подольет масло в огонь обсуждения их аморального отношения к разумным существам. И здесь удача улыбнулась мне снова. Мы наткнулись на обособленное здание конюшни. Оно отличалось формой постройки, железными ставнями на окнах и видно было, что с одной стороны строение имеет выход на закрытую высоким бетонным забором площадь. Что пряталось на этой площади и зачем вокруг нее была построена еще одна ограда, при чем настолько серьезная, было непонятно.
Естественно, мне захотелось пробраться хотя бы внутрь этой странной конюшни. Бесшабашные диггеры поддержали мою идею. Мы оставили на страже мелкую рыжую девчонку – она всю дорогу смеялась над шутками Мартоса и, хотя я видела ее впервые, этим она мне запомнилась. Как вообще можно смеяться над плоским юмором Мартоса? Он по образованию юрист – считай, твой коллега, но, выучившись, бросил карьеру адвоката по делам проведения незаконных экспериментов в области магии, и погрузился в магобуки, освоил какие-то языки их программирования и нахватался тупых шуточек у }магипрограммеров. Но эта рыжая смеялась над высказываниями Мартоса. Наверное, он ей нравился. Ее все называли Лисой.
Внутри конюшни находились крылатые кони – не удивительно, правда?)) – но какие!!! Как жаль, что ошейник повиновения накладывает запрет на общение с людьми без прямого разрешения на то хозяина лошади или конюха. Как много было вопросов. Эти лошади были не белого цвета, как те их побратимы, которых видит общественность, а сплошного черного цвета. Мышцы бугрились под грубой, полностью лишенного волосяного покрова кожей. А крылья! Они лишены оперения. Как у летучей мыши. Одна из лошадок развернула крылья и встала на дыбы, показывая себя во всей красе. Это грандиозное зрелище! Я приблизилась, слишком завороженная, чтобы испугаться. Эта лошадь подошла и потерлась об меня носом, разворачиваясь так, чтобы мне видно было клеймо на ее ухе. Буквы. Позже я поняла, что это аббревиатура военно-промышленного холдинга, о котором я тебе писала выше. Они заклеймили разумных существ словно рабов!!! Лошадь отошла подальше в стойло, медленно прошлась так, чтобы я увидела ее со всех сторон. На груди, на спине, на коленях черная кожа словно лоснилась. При внимательном рассмотрении в тусклом освещении конюшни я увидела, что это бронированные, впаянные в тело вставки. Над крылатыми лошадьми явно проводили эксперименты по магическому мутированию. И явно запрещенные. Болезненные, жестокие. Противозаконные. Для военных нужд. Но мы же живем в мирное время! Тогда зачем??? И лошадь, обходя запрет на прямое общение с людьми, нашла способ рассказать об этом ужасе и быть услышанной.
Мартос и его друзья стояли шокированы. Я впервые видела, чтобы эти бесстрашные ребята были так напуганы. Мартос даже не издал очередную тупую шутку. Наше молчание прервала Лиса, подав сигнал тревоги.
Почти сразу снаружи раздался лай и вой сирены. Наше вторжение было обнаружено. Мы выбежали из конюшни. К зданию приближалось несколько охранников, вооруженных заклинаниями. Дальше сплошной кошмар. При всем желании не вспомню подробностей. Как мы добрались до канализационного люка не знаю. Страшный сон. Лиса бежала последней. Ее настиг мутированный пес, разодрав ногу от колена до бедра. Кто-то из ребят ударил собаку крышкой люка и спустил Лису вниз. Дальше бег. Темнота. Не знаю, была ли погоня. Мне казалось, что была. А дальше… Не хочу вспоминать. Я говорила, что меня пугает подземная река. Так вот… Лисе удалось вырваться из пасти собаки, но из лап судьбы не уйдешь. Раненная нога подкосилась, она поскользнулась на узком парапете. Мы услышали только всплеск и крик ужаса. Свой фонарь она не включала. Да он бы и не помог. Мы не успели опомниться, как ее голос отдалился от нас на несколько метров. Ребята не смогли ее догнать. Не смогли помочь. Не смогли спасти.
