— Мне для настроения, — улыбнулась и скрылась за дверью, за которой, как успел он заметить, был совсем не санузел.

— И что это было? — недоуменно спросил Брок, но Баки сам совершенно ошарашено смотрел на закрывшуюся дверь.

— Она говорила, что ей нужен поцелуй. Только я не знаю, зачем? — отлип Баки. Ему вдруг стало очень интересно, как Злата творит свою магию, потому что, кроме её результатов, они ничего не видели. А следил Баки за ней очень внимательно.

Без хозяйки оба почувствовали определенную неловкость, но она просила подождать, и Баки от нечего делать закурил самокрутку, хотя Брок и бил его по рукам, отговаривая от этого занятия.

— Да что мне будет? — сказал Баки, глубоко затягиваясь. — Отличная трава, кстати говоря.

— Мозгов у тебя нет, — прокомментировал Брок, отчаявшийся вернуть тому осторожность.

— Да не будут они нас травить, на кой тогда спасали? — резонно заметил Баки, выдыхая клубы сизого, как оказалось, очень ароматного дыма.

— Как тебе моя трава? — спросила вернувшаяся Злата, держа в руках пузырек с какой-то темно-зеленой жидкостью.

— Забористая, — широко улыбаясь ответил Баки и почувствовал, что, действительно, его начинает забирать, хотя он был уверен, что никакая наркота ему нипочем, но страшно, почему-то, не стало, наоборот, он ощутил какую-то залихватскую удаль, словно ему нипочем любые трудности, что теперь ему все по плечу. — Волшебная, что ли?

Злата только хитро улыбнулась, не подтверждая, но и не опровергая его догадки.

Брок с неодобрением посмотрел сначала на Злату, потом на Баки, но ничего не сказал, хотя Баки предполагал, что ему этот косяк еще аукнется, когда они останутся одни.

— Ну что, пошли допрашивать? — как-то слишком весело предложила Злата, и Баки понял, что она сама под кайфом.

Как под кайфом можно вести такое тонкое, сложное и жестокое дело, как допрос, Баки спрашивать не стал, зато Брок не преминул поинтересоваться:

— И как ты его допрашивать будешь в таком состоянии?

— Я всегда или пьяная, или под кайфом, — честно ответила Злата. — Особенности творения магии и образа жизни.

Брок только хмыкнул, но Баки был уверен, что тот сомневается в успехе мероприятия. Злата в своем “сари”, слегка навеселе не походила на сурового дознавателя, способного грамотно вести подобное мероприятие. Но выбора у них не было. А еще Баки помнил о странном не то предсказании, не то пророчестве, которое озвучил Тир, и был уверен, что оно к ним с Броком имеет непосредственное отношение, хотя очень хотелось, чтобы это было не так, и они без особых танцев с бубнами смогли попасть домой, на что надежды было все меньше и меньше.

— А как ты творишь магию? — задал Баки интересующий его вопрос, потому что его познания в магии начинались и кончались на молоте Тора и пассах с красной иллюминацией Ванды, да и ни того ни другого он не понимал.

— Я фокусирую энергию на чем-то, что мне приятно, и преобразовываю ее в то, что мне нужно, — пояснила Злата. — Но это очень приближенно и грубо. Я под себя меняю узор мира. Но вот Рамлоу мне мешает это делать, потому что он не верит в то, что я творю магию. Поверь, пожалуйста, — Злата на ходу обернулась и улыбнулась Броку так обезоруживающе и просяще одновременно, что тот даже растерялся. — Иначе имеешь все шансы половину допроса проторчать за дверью.

— С хуя ли? — улыбнулся-оскалился он, явно не собираясь ждать за дверью.

— Твое неверие и непринятие ранит меня в буквальном смысле, — отозвалась Злата, весело съезжая по перилу трапа. — Чем более сильную магию я творю, тем тяжелее мне ее творить, и тем больше вреда мне наносится, если есть кто-то, кто в магию не верит. Тебе достаточно просто не отрицать, попробуй.

Баки посмотрел на Брока, на лице которого было странное выражение, которое можно было охарактеризовать, как “боже, какой бред”, но тот старался нацепить на себя серьезную мину и даже кивнул Злате, которая на него даже не смотрела в этот момент.

Баки глупо рассмеялся, а Брок закатил глаза, представляя, какой сейчас будет цирк вместо допроса, и Баки его понимал, потому что сам не представлял, как два укуренных человека могут всерьез кого-то допрашивать.

— Поцелуй — и тебя не будет штырить, — рассмеялась Злата, повернувшись как раз в тот момент, когда Брок закатывал глаза.

Баки на это лишь хихикнул, не собираясь целовать Злату, а у Брока, казалось, сейчас пар из ушей пойдет, как его задолбали два укурыша, а они, как представлял Баки, прошли только полпути до того самого трюма, в котором должно было быть ведро, про которое говорила Злата, когда они только знакомились.

========== Глава 7 ==========

Так, похихикивая и выбешивая этим Брока до глубины души они дошли до основательной двери, рядом с которой сидела Косатка, уже полностью целая и здоровая, даже переодетая в тельняшку и форменные клеша, ей не хватало бескозырки, чтобы выглядеть в точности, как матрос, но на капитана военного корвета она не походила никак. Она тряхнула головой от чего ее еще влажные волосы рассыпались.

— Ну как? — непонятно спросила у нее Злата,

— Моя добыча, — ответила та и вопросительно взглянула на компанию Златы.

— Жень, это их касается напрямую, — начала она, но Косатка резко кивнула. — Кстати, Тир напророчил какую-то дичь снова.

— Хорошо. Обсудим, — еще раз посмотрев на Брока с Баки каким-то плотоядным взглядом, Косатка повернулась к двери. — Пошли.

— Ты голодна? — очень внимательно посмотрев на Косатку поинтересовалась Злата, видимо, что-то во взгляде сестры ей не понравилось, а Баки от этого взгляда продрало по всему позвоночнику, крича “опасность”.

— Еда заждалась, — только и ответила она.

Теперь Баки догадывался, как будет проходить допрос, но не угадал. С этими двумя вообще было непонятно, кто главный и кто страшнее, потому что, как только они зашли в каземат, в котором не было ничего, кроме того самого ведра, он увидел совершенно голого мужчину, который явно был до ужаса напуган, точно знал свою участь, но старался держаться, словно сам собирался напасть.

— Здравствуй, Влад, — произнесла Злата, и тон ее не предвещал этому человеку ничего хорошего. Казалось, Косатка в этой паре сейчас выступала исключительно охраной, и взгляд ее тоже не предвещал ничего хорошего.

И Баки внезапно понял, что, кем бы ни был этот человек, он не доживет до утра. Они узнают у него все, что им нужно любыми способами, а потом убьют. И этот человек тоже это знал. Они пришли допрашивать обреченного, а на что способны обреченные, Баки представлял себе.

— Здравствуй, Кровавая Фурия, — Влад поднялся, совершенно не стесняясь своей наготы.

— Меня давно так не зовут, и ты это знаешь, — слишком спокойно ответила Злата, а Баки подумал, за что можно было получить подобное прозвище этой милой, покуривающей травку на постоянной основе женщине.

— Что, устала от крови? — усмехнулся он. — Не думал, что ты напьешься. Вообще, мы надеялись, что ты убьешься об кого-нибудь, или выжжешь себя, но нет, смотри-ка ты.

— Заткнись, или говори по делу, — оборвала его Злата.

— А что по делу? — Влад, похоже, пел свою лебединую песню, как мог. — Эти двое нужны Технократии, а больше я тебе ничего не скажу. Я маг разума, а у тебя всегда было с этим плохо…

— Сидеть! — вдруг рявкнула Косатка так, что от неожиданности присел даже Брок, а Баки попытался закрыть его собой, настолько у нее был жуткий вид.

Влад сел тот час же, где стоял, голой жопой на металлический пол и с нескрываемым удивлением посмотрел на Косатку, которая только хищно растянула губы в улыбке-оскале, обнажая белые клыки.

Баки продрало от этого, одного единственного слова, похлеще, чем Влада, который просто сел, как и приказывали. Баки явно услышал интонации, какими зачитывались ему коды. Он по настоящему испугался, да что там, он пришел в ужас от осознания, что здесь его коды известны всем, кто смотрел тот фильм, а подчинить его чужой волей может кто угодно, обладающей вот такой вот силой принуждения. Сразу вспомнились все кошмары, от которых он просыпался на мокрых простынях в холодном поту, когда Брок не решался даже потрясти его за плечо, чтобы разбудить, выдернуть из мутного, затягивающего в свой омут марева, где он вновь и вновь становится Зимним, где он, повинуясь приказу, убивает своих любимых. Сколько раз он убивал во сне Брока или Стива, Баки даже думать не хотел, только надеялся, что все это останется просто ночным кошмаром. Но сейчас ему казалось, что его кошмары оживают, становятся материальными и все ближе и ближе подбираются к нему, чтобы накрыть своим душным покрывалом.