— Да, он тот еще зубастый волчище, — согласился Барнс. Он отлично помнил своего последнего хэндлера, его практически человеческое отношение к нему. — Он хорошо относился к Солдату. Даже жаль, что он умер, я не знал, пока в фильме не увидел.
— Может, он еще вернется, — пообещал Себастьян. — У Грилло вроде бы есть контракт на следующий фильм. Ну, у актера, который его играл. Что-то я такое слышал.
— Нет, если он как-то выжил, это здорово, — пожал плечами Барнс. — Но лучше бы ему Стиву на глаза не показываться. Хотя я не знаю, какой Рамлоу человек, кроме того, что он отличный профессионал и не упивающийся властью над более слабыми маньяк.
— У него минут пять на два фильма, — вздохнул Себастьян. — А у меня — двадцать три на четыре фильма. Пойдем домой? Поздно уже. Кайл устал.
— Но ты за это время умудрился рассказать мою историю, — Барнс чуть сжал теплую ладонь, обхватывающую его. — Спасибо.
Себастьян качнулся к нему, прижался плечом к плечу.
— Хорошо, что ты пришел, — прошептал он.
========== 10 ==========
Барнс пожелал Стэну спокойной ночи и пошел собираться для своей прогулки. Добравшись до нужного адреса, он притаился на другой стороне улицы, наблюдая за входом в маленький ресторанчик, кажется, вегетарианский, и подметил, что туда входит явно больше народу, чем выходит и чем может поместиться в небольшом зале на три столика. Убедившись в наличии просторного помещения за кухней, Барнс облазил все здание вокруг, чуть ли не облизал и обнюхал его, и нашел, что искал — неприметную дверь и могучего охранника рядом. Судя по комплекции мордоворота, он явно уповал на свою силу. Прикинув, что можно войти и выйти здесь, Барнс стал осматривать пути отступления, чтобы не пришлось петлять по переулкам. Оглядевшись, он увидел пожарную лестницу, обломанную снизу так, что допрыгнуть до нее обычному человеку не представлялось возможным. Барнс обошел примеченное здание с другой стороны, нашел еще одну пожарную лестницу и поднялся по ней на крышу, прикидывая, куда можно уйти дальше. Прыгать по крышам он умел хорошо, и его вряд ли и сходу бы догнали, но стоило подстраховаться.
Когда путь отхода был определен, Барнс обратил свое внимание на то здание, в которое ему придется попасть. Ни одного окна, значит, просто так заглянуть и посмотреть, что внутри, не получится. Попросить мордоворота устроить ему экскурсию тоже было плохой идеей. Прикинув, что ему не особо-то и нужно знать планировку внутреннего помещения, потому что оно должно быть одно и просторное, Барнс успокоился и решил на этом закончить. Завтра, пока Стэн будет на своем фуршете, он быстренько провернет свой нехитрый и довольно дырявый план. Но, самое главное, у него был путь отступления.
Вернувшись домой, он лег спать, чтобы утром пораньше приготовить завтрак. Лежа в кровати, он вспоминал ощущение от чужой ладони в своей и хотел, чтобы это повторилось.
Завтракая фаршированными брынзой с зеленью помидорами, Себастьян разглядывал сидящего напротив Баки. Тот побрился, и тут же оказалось, что они с Себастьяном не так уж и похожи. Челюсть у Баки оказалась не такая широкая, а на подбородке была не ложбинка, а ямочка.
— Тебе так больше идет, чем с бородой, — улыбнулся Себастьян.
— Спасибо, — несколько смущенно улыбнулся Барнс. — Через пять дней у меня будет полный набор документов на имя Джеймса Барнса. Или я переборщил?
— Распространенные имя и фамилия, так почему бы и нет? — одобрил Себастьян. — Правда, меня могут начать спрашивать, не искал ли я специально телохранителя с таким именем и фамилией, но это уже мелочи. Я могу чем-то еще тебе помочь?
Барнс чуть не сказал «обнять», но вовремя подавился мыслью, потому что от такого контакта у него могло что-нибудь замкнуть в его несчастных мозгах.
— Нет, думаю. Ты и так дофига для меня делаешь, — пожал плечами Барнс, почему-то уверенный, что кто-то другой просто предложил бы решать ему свои проблемы самому и выставил от греха подальше. А Стэн оказался добрым и заботливым, веселым. С ним было спокойно и тепло, как уже очень давно не было ни с кем, даже со Стивом.
— Пойдем, покажу тебе плюшевого Зимнего Солдата, — предложил Себастьян после завтрака.
Барнс рассматривал игрушку, аккуратно сжимая ее правой рукой, и она была очень милой. Как можно было воплотить идеальную машину смерти в такой милой игрушке, он не представлял совершенно.
— Никогда не думал, что в Солдате можно увидеть что-то милое и такое… плюшевое, — улыбаясь, смотрел Барнс на игрушку. — А что ты думаешь именно о Зимнем Солдате?
— Я не понимаю его мотивацию, — признался Себастьян. — Не понимаю, как его создавали. Не понимаю, на чем он держался после всего, что с ним сделали. Объяснишь мне?
— Ну какая у Солдата могла быть мотивация? — удивился Барнс. — Он был пустой оболочкой, орудием, которое стреляло туда, куда его направляли. Не было личности, не было ничего, кроме кода и команд. Словно хорошо запрограммированный робот с очень широким набором функций. Когда воспоминания просачивались, потому что мозги восстанавливала сыворотка, Солдата обнуляли, чтобы вернуть к исходным настройкам. Как-то так. Как создавали, я не расскажу, этого я не помню, помню только, что было очень больно.
Барнс вздохнул. Ему не было как-то неприятно вспоминать Солдата, потому что он был частью него самого, и не самой плохой частью. Эта его часть подарила ему массу умений и навыков для выживания и ведения войны что на территории противника, что на своей собственной. Он даже в определенной мере им гордился.
— А потом, когда Солдат ушел, вытащив Стива, воспоминания стали возвращаться. Сначала я думал, что сойду с ума, когда начал вообще снова себя осознавать, — продолжил рассказ Барнс. — Я думал о самоубийстве, но Солдат оказался очень живучим и умирать не хотел, приходилось с этим считаться. По мере того как возвращались воспоминания, я приходил в себя, учился жить заново, один. И я спрятался так глубоко, как только мог.
Себастьян крепко обнял Баки.
— Ты сделал добро из зла, потому что его больше не из чего было делать, — сказал он. — Я очень сочувствую тебе, Баки. Не жалею, нет. Ты не хромой песик, чтобы тебя жалеть. Ты потрясающе сильный, не физически, морально. Невероятно сильный.
Барнс одновременно хотел и прижаться к Стэну плотнее, и отскочить от него подальше, так хорошо и сладко оказалось в его объятиях. Он провел обеими руками по его сильной спине, вдохнул запах, стараясь впитать как можно больше, пока его не отпустили. Голова, казалось, закружилась, и он побоялся упасть, чего с ним никогда не случалось. От слов Стэна было странно, ему никогда никто ничего подобного не говорил.
— Спасибо, — тихо выдохнул Барнс на ухо Стэну.
Некоторое время они стояли, обнявшись. Себастьян гладил Баки по спине, вдыхал его будоражащий запах и чувствовал, что сердце частит. Сжав Баки покрепче напоследок, Себастьян отстранился.
— Мне пора.
Барнс нехотя отпустил его, не зная, как на все это реагировать, не представляя, что будет дальше, потому что он хотел быть рядом, ближе, постоянно. Не выпускать Стэна из своих рук. Гулять с ним по парку, держась за руки, завтракать по утрам, просто проводить время вместе. Он так устал быть один, так хотел, чтобы кто-то был рядом, кто-то, кому можно открыться вот так легко, как он открывался сейчас Себастьяну.
— До завтра? Я вернусь, ты уже спать будешь, — улыбнулся он.
— До завтра, — Себастьян улыбнулся в ответ.
В нем вскипала и бурлила тайна, которой он ни с кем, нигде, никак не мог поделиться. У него — с ним! — был Баки, Баки Барнс. Живой и настоящий.
Оставшись один, Барнс никак не мог прийти в себя, даже воспоминания о чужом тепле, тепле Себастьяна, будоражили и завораживали. Он сцапал с полки плюшевого Солдата и устроился с ним в кресле, взяв на колени ноут, чтобы как-то отвлечься, перестать раз за разом снова и снова мысленно возвращаться в это почти полностью окутывающее его тепло. Барнс поймал себя на мысли, что постоянно думает о Себастьяне, мысленно тянется к нему. Он тряхнул головой, пытаясь поискать в сети хорошие ножи, но оставил эту затею, потому что нож перед приобретением хотел потрогать и повертеть в руках.
