— Привет, — бесцветно отозвался Стив, словно ждал его вот так, сидя на диване, всю ночь. Что, в принципе, не было нереальным. — Баки, — начал Стив, и тому пришлось остановиться и сесть в кресло напротив, — я понимаю, что ты давно вышел из того возраста, что тебе нужна нянька, да я ею и не хочу быть, но пойми — я за тебя переживаю. Пожалуйста, поговори со мной, пока я не надумал себе невесть что.

Баки тяжело вздохнул, понимая, что Стив прав. Как всегда, чертов Стивен Грант Роджерс прав.

— Стив, — Баки, на самом деле не знал, что сказать, чтобы это было достаточно полно, но не говорить, к кому он испытывает интерес, — я… — внезапно Баки понял, что если будет тянуть кота за яйца, будет только хуже. — Я был у Брока Рамлоу.

— У кого? — не поверил Баки Стив, глядя на него враз ставшим каким-то больным взглядом. — Баки, — он потянулся всем собой, словно хотел закрыть Баки от всего на свете, но не мог, — почему он? Он же был…

— Моим хендлером, — закончил за Стива Баки. — Я помню, Стиви. Но это не значит, что он плохой. Ведь его же оправдали. Говори, чего я не знаю?

— Рамлоу помог разоблачить агентов Гидры и найти тебя, — честно ответил Стив. — Сейчас он восстановлен в ЩИТе.

— Тогда почему его досье висит, как члена Гидры, хоть и оправданного? — прищурившись спросил Баки.

— Я не знал, поправим, — ответил Стив, но перевести разговор в другое русло не дал. — Баки, зачем ты к нему ходил? Да ещё и остался на ночь…

— Стив, я по нему скучаю, — честно, и самому себе тоже, ответил Баки. — Не сплю ночами, потому что он мне снится. Я не мог вспомнить, как его зовут, хотя знал имя, но смог найти в сети инфу о нем, адрес. И пришел, чтобы поговорить, понять, почему мне так пусто без него…

— И как? — осторожно спросил Стив, видимо, боясь спугнуть это откровение.

— Я не знаю, — Баки снова вздохнул, оперевшись локтями о колени и положив на руки подбородок. — Только я понял, что хочу быть с ним. Быть рядом, говорить, касаться его. Может быть это глупо, но я, кажется, влюблён в него.

Стив от удивления открыл рот, закрыл, не найдя, что сказать, и они какое-то время сидели в тишине, пока он не справился с потрясением.

— Баки, может быть это ложное чувство? И ты привязан к нему, именно как к хэндлеру? — предположил Стив, снова очень осторожно подбирая слова.

— Стокгольмский синдром? — криво усмехнулся Баки, а Стив кивнул. — Стив, меня обследовали целый месяц все, кому не лень, лучшие специалисты и бла-бла-бла. Да, со мной не все в порядке, мы оба это знаем. Да, моя память, как дуршлаг. Да, я бываю необоснованно агрессивен, так, что могу убить. Да, у меня ПТСР. Но, Стив, я знаю, что я чувствую.

— И что же? — сложил руки на груди Стив, откинувшись на спинку дивана.

— Тепло. Мне тепло рядом с Броком и хочется улыбаться, — Баки посмотрел на Стива внимательно и пораженно полуулыбнулся. — Только не говори мне, что ты ревнуешь. Стив, ты мой друг, самый близкий человек, который есть в моей жизни, но мы же оба понимаем, что ничего, кроме дружбы, между нами не было и быть не может.

— Да, Баки, ты мой друг. И именно поэтому я волнуюсь за тебя и хочу, чтобы ты снова поговорил со специалистом…

— Ну нет, Стиви. Больше ты меня к мозгоправам не загонишь, — мотнул головой Баки. — В конечном итоге, это моя жизнь, и, если я ее испорчу, то хочу это сделать самостоятельно.

— Баки, я ничуть не собирался лишать тебя самостоятельности, но Брок Рамлоу? — Стив пораженно посмотрел на Баки, словно искал в нем что-то, что поможет ему смириться с этой мыслью или найти ей опровержение.

— Тогда ты будешь не против, если я поживу у него какое-то время, — это не было вопросом, Баки не хотел ссориться, но и спрашивать разрешения на каждый чих он устал. Да, пусть он ошибся, но ошибся самостоятельно, не по чьей-то указке или потому, что его хотели защитить. Пусть потом Стив скажет “Я же говорил”, пусть. Но сейчас Баки хотелось почувствовать, что он может принимать решения, которые не будут оспариваться. Никем.

— Хорошо, Баки, — вздохнул Стив, похоже, тоже понимая, что не позволить сейчас Баки поступить по-своему, значит надломить его, если не сломать снова, только-только восстановившегося, да и то не полностью. — Хорошо. Поступай, как считаешь нужным.

— Спасибо, Стив, — Баки выдохнул, разговор оказался не из легких, причем для обоих. И Баки очень радовался, что они пришли к взаимопониманию, хоть Стив и не одобрил его выбора.

Стив поднялся одновременно с Баки, и тот, повинуясь порыву, обнял друга, который сжал его почти до хруста в своих объятиях. Мир был восстановлен.

Баки собрался быстро, покидав в небольшой рюкзак самое необходимое, попрощался со Стивом, который уже был весь в каких-то своих делах, и вернулся в квартиру Брока. Где уселся на кухне с чашкой чая и шоколадкой читать какую-то современную беллетристику.

— Я уверен, ты ни хуя не ел и не готовил, — послышалось от двери в пять минут девятого. — Я прав?

— Прав, — Баки появился в прихожей практически неслышно, просто вырастая в дверном проеме.

— Ладно, сейчас накормлю тебя, — Брок скинул ботинки и легкую куртку, и, подхватив пакет с продуктами, прошел на кухню. Баки пошел за ним. — Ты спросил у папочки разрешение погулять?

— Да, Стив в курсе, — Баки сел туда же, где и сидел до этого, наблюдая за действиями Брока.

— Но что-то мне подсказывает, что он не в восторге, — ухмыльнулся Брок, разбирая пакеты с продуктами. Баки показалось, что его это даже забавляет. — И каковы условия?

— Никаких, — пожал плечами Баки. — Я взрослый дееспособный человек, который может решать за себя.

— Это ты у мозгоправов слова такие выучил? — незло поддел его Брок, оглянувшись от рабочего стола, на котором раскладывал мясо.

Баки посмотрел на него и улыбнулся. Броку улыбаться было легко, ему хотел улыбаться даже Зимний, что говорить о Баки.

— Типа того, — ответил он. — Какие у тебя планы на завтра?

— Ты хотел, чтобы я с тобой познакомился, — Брок крутанул мельничку перечницы. — Поэтому мы идем в поход. На три дня. Есть возражения?

— Э… Возражений-то нет, но у меня ничего нет для похода, — удивился Баки такому глобальному подходу к проблеме. Но, с другой стороны, это его даже порадовало. Только вдвоем и не в четырех стенах, где непонятно, куда деваться, если что. А так, в лесу, можно было быть вместе, но не докучать друг другу. А еще Баки подумал, что последний раз ходил в поход просто вечность назад, в другой жизни, которую почти не помнил.

— Снаряга у меня есть, не волнуйся, — успокоил его Брок.

— Раз так, давай, — согласился Баки, уже предвкушая сон рядом с Броком в одной палатке, когда можно быть рядом-рядом, слушать его дыхание, смотреть на него в темноте ночи и, может быть, даже, коснуться волос, пока он будет пребывать в объятиях Морфея.

— Парк Шенандоа, горы, вся хуйня. Любишь горы? — Брок продолжал колдовать над мясом. — Кстати, овощи нарежь, что ли.

— Не знаю, — признался Баки, принимаясь мыть и резать овощи. — Наверное, я никогда не был в горах. Если только Зимний был, но я этого не помню.

— А ты вообще много помнишь? — спросил Брок, постаравшись задать вопрос как можно более небрежно, словно его это интересует так, между делом, но Баки чувствовал, что ему было важно понять, сколько в нем осталось от Зимнего.

— Сложно сказать, много ли я помню. Я помню миссии, но не все. Некоторые очень четко, некоторые размыто. Помню своих хэндлеров, лица точно, — Баки не боялся и не стеснялся рассказывать Броку о том, что сейчас творится у него в голове. Это казалось ему правильным, естественным. Брок не пытался его пожалеть, не пытался оберегать от чего-то, сострадать, он принимал Баки таким, каким тот был без скидок и поправок. А вопросы задавал действительно, чтобы узнать. Ведь, чаще всего, не спросишь — не узнаешь. — Время до войны размыто, словно это все было не со мной, а с кем-то другим.

— Это и было с кем-то другим, — озвучил Брок то, что Баки никак не мог сам озвучить для себя и Стива. — Ты сейчас и ты тогда — два разных человека. И, честно тебе скажу, ты сейчас интересуешь меня больше, чем желторотый мальчишка, которым ты был до всей этой хуйни, потому что о нем остались только воспоминания. И те, большей частью, у Роджерса.