- Да нет, - она неопределенно качнула головой, - что такое, в сущности, пара лет?
Айден недоверчиво пожал плечами. Пиджак мешал, как и галстук, и запонки, и причёска, и кольцо-перстенёк на мизинце (не нужно, но стильно, отчего бы нет?).
Но что-то не давало вот так просто сдёрнуть идеально подогнанный сюртук, скрадывающий лёгкую, лишь слегка обозначившуюся, сутулость, обретенную с годами. Он снова мерно зашагал рядом со спутницей, а та, подумав, продолжала.
И выдала такое, от чего волосы на голове у актёра встали дыбом:
- Разве важно, что мы стали на несколько лет старше? Что такое четыре года, пять, десять? Ты звезда, любимец молоденьких девушек, которые млеют от одного твоего взгляда. Твой удел навсегда быть их символом, их любовью... а мой - просто стареть с тобой рядом. Или не рядом, но зная, что ты где-то есть.
С последним Аден был абсолютно, вот просто категорически не согласен! Он отрицательно качнул головой, испытывая сильнейшее желание поймать спутницу за плечи и встряхнуть.
А она, как будто обращаясь к сгущающемуся в парке туману, вещала:
- Ты знаешь, я ведь так и не смогла обманывать кого-то ещё. Ты так редко появлялся, то ты маячил на горизонте, то ты пропадал на полгода, но ты - был. И это было прекрасно. А теперь посмотри на меня: ни настоящего дома, ни семьи, ни детей. Ни кота ни собаки так и не завела, хотя вроде бы, положено - по закону жанра. Но я всё равно рада... и это правильно, что так вышло. Знаешь, я...
Договорить она не успела. Айден всё-таки схватил её за плечи, почти грубо. Развернул к себе и, не заботясь о том, кто может стать свидетелем, притянул, сжимая до боли, чувствуя, как на глаза наворачиваются привычные актёрские слёзы и загоняя их обратно. Был один способ. Только один способ сказать ей, что он чувствует, и как он виноват...
3
Они целовались. Медленно, будто задумчиво соприкасаясь губами: вот один незабываемый миг, томительно долгая пауза; и ещё раз - теплее, ближе; и ещё... В этой неторопливой, затяжной ласке почти не было страсти; изысканный терпкий коктейль признательности и нежности...
...вермут с грейпфрутовым соком...
Смешивая дыхание в пахнущем мелиссой воздухе, закрыв глаза. Может быть, им казалось - каждое мгновение упущенной жизни надо возместить, а в отмеренное время уложить всё то, что не сделано, не высказано в прошлом. Не потревоженные нежданным людским присутствием, философские деревья стали им свидетелями, глядя, как наслаждаются горьковатым мигом, превращенным почти что в вечность, глупые люди: немолодые и начисто лишенные напускного лоска - искренние и беззащитные пред огромным миром, затихающим к ночи.
- Пойдём в дом, - прошептал Айден, перебирая длинные волосы Стефаны, - пойдём...
Она потянулась поправить свой элегантный пиджак, нервно дёрнув верхнюю пуговицу. Пиджак смотрелся несколько диковато, дополняя комплект из джинсов и простенькой светлой блузы. Волосы её растрепались, рассыпались по плечам; Айден невольно потянулся, отводя с такого знакомого, непередаваемо милого лица прядку, щекочущую красиво очерченные губы.
В гостиной, к его удивлению, не было ни души. Только мягкие, глубокие кресла, и стол с накрытым ужином, да ещё камин, не смотря на летнюю пору, полыхавший вовсю. Настоящие каменные стены старого дома - их непросто прогреть.
- Хочешь есть? - неуверенно предложил он, пробуя себя в роли радушного хозяина.
- Нет, - Стефана присела на краешек глубокого кресла, неловко поёрзала, устраиваясь, но, кажется, так и не выбрала удобной позы. - Хочу курить, - честно призналась она, досадуя, что не сняла сигаретами стресс ещё по дороге сюда, в машине - побоялась пропахнуть дымом.
Айден огляделся, затем встал и сам подал ей пепельницу, стоявшую на каминной полке. Шли минуты. Говорить было тяжело. Куда легче молчать, и изучать друг друга обожающими взглядами...
- Шли бы вы со своим куревом наверх, - бесшумно возникшая Беатрис бесцеремонно указала на лестницу, - да, да! В кабинет, господа и дамы, в кабинет! В этом доме, обычно не курят...
- Твоя девушка? - спросила ошалевшая Стефана, едва не поперхнувшись очередной затяжкой.
- Секретарь, - невозмутимо прокомментировал хозяин, - женщина редкостного ума. - Он выразительно поднял брови, намекая, что Беатрис самое время вспомнить о каких-нибудь важных обязанностях и испариться, к такой-то матери, с глаз его долой - немедленно и с концами.
- И редкостного терпения, - сварливо отозвалась та, сильными руками по-хозяйски откупорив бутылку вина, и наполнив два бокала, и поставив их на стол. Потом вернула бутылку на место, подхватила какую-то папку с бумагами и, фыркнув, как благовоспитанная кошка, растворилась где-то в тенях дома.
- Пойдём, - позвал Айден, подхватив бокал и бутылку. Стефана последний раз затянулась и погасила окурок в мраморной пепельнице.
4
Широкая лестница сделала поворот, они проигнорировали гостеприимно распахнутую дверь на второй этаж и поднялись выше. Айден толкнул тяжелую створку, и пропустил Стефану вперёд.
Кабинет казался небольшим из-за массивной и тёмной дубовой мебели. Тяжелый рабочий стол занимал почти весь центр комнаты, и явно претендовал на звание недвижимости, ибо как его внести или вынести через минуту назад казавшуюся широкой, а теперь - несоразмерно узкой - дверь, Стефане не приходило в голову. Она нахмурилась, пытаясь навскидку прикинуть вес этой громадины, потом едва заметно улыбнулась, представив себе, как стол, будто лошадь в каком-то старинном анекдоте, пытаются затащить в окно, обмотав толстенными ворсистыми троссами. айден искоса поглядывал на неё, подмечая малейшие движения тонких черт: вот между бровей залегла напряженно-задумчивая складочка; потом разгладилась, зато от опущенных ресниц легли филигранные (ни одному визажисту так не суметь!) тени; вот губы чуть дрогнули в усмешке... она любила улыбаться. И Айдену сейчас же захотелось поймать эту улыбку, своими губами ощутить, запечатлеть...
Меж тем Стефана сделала ещё пару шагов, осматривая комнату. Сбоку, среди стеллажей с книгами приютился вычурный секретер, со стоящим на нём самым обычным современным компьютером. Напротив секретера, между встроенных шкафов - не понятно зачем - небольшая ниша, приютившая узкий диванчик с жесткими, расшитыми орнаментом, подушками. Наверное, на случай, если обладатель кабинета утомится за делами и захочет немного отдохнуть, не отходя от них. Хотя учитывая внушительный рост здешнего обитателя, диванчик был ему явно мал.
- За встречу, - с мелодичным звоном встретились хрустальные бокалы. Они отпили по глотку, стоя, словно на торжественном собрании, или на фуршете, которые за годы тяжкого актёрского труда успели остопостылить Айдену до последней стадии. Он кивнул на чистую пепельницу на столе, - кури, если хочешь.
Стефана щелкнула зажигалкой, и затянулась, не почувствовав вкуса. Потеребила пуговицу на пиджаке, провела пальцами по щеке, заправляя за ухо выбившуюся прядь. Потом оперлась бедром о феноменальную столешницу и криво, натянуто усмехнулся, явно ощущая своё несоответствие интерьеру.
- Ты знаешь, - хозяин отпил ещё вина, - я ведь не знаю, что сказать. Ты пришла...
- Ничего не говори, - перебила его Стефана. И вдруг подалась вперёд, уронив сигарету и тонкостенный бокал, прижалась всем телом, пряча лицо на мужском плече. По ковру растеклась красивая, ассиметричная клякса.
- Ты пришла...
- Я пришла.
- Ты знаешь, я ведь думал о тебе. Когда покупал этот дом, я думал - вот ты однажды появишься, захочешь меня навестить. А я буду в отъезде, но брошу всё и прилечу...
- И ты бы прилетел? - Стефана с наслаждением вдыхала почти забытый запах с налётом нового, незнакомого парфюма, и голос её звучал рассеянно. Перед глазами вставали видения почти забытой давности.
Уютное кафе, на улице холод - ветренная ранняя весна. Стефана с большой чашкой кофе в поисках свободного места.
