Люк понял, чтó она имеет в виду. Человек не является полноценным гражданином, пока не прошел принудительную отработку, а только полноценный гражданин имеет право на хорошую работу, на собственный дом и выезд за границу. Но хорошая работа и дом маячили где-то в отдаленном, призрачном будущем, зато десять лет рабства в обмен на несколько недель отдыха в зарубежной стране казались неравноценной сделкой.

Логика родителей убивала, Люк воспринял их решение как жестокое предательство. Это ведь не новые портьеры для гостиной выбрать в магазине. Это жизнь Люка! Как они могли не спросить его самого!

Хотя с Аби они, по всей видимости, этот вопрос обсуждали.

– Абигайл восемнадцать, – перехватив взгляд Люка, снова заговорил отец. – И она может по собственному усмотрению распоряжаться своей судьбой. И мы с мамой рады, что она решила к нам присоединиться. Скажу честно, Аби сделала для нас даже больше.

Отец гордо обнял дочь за плечи и прижал к себе. Интересно, что такое учудила Аби?

– Ты это серьезно? – спросил Люк сестру. – Тебе предложили место в трех медицинских школах, а ты отказываешься ради того, чтобы ближайшие десять лет каждые пять минут повторять «ни хао»[4] в каком-нибудь кол-центре китайского банка в Милмуре? А что, если тебя определят на текстильную фабрику? Или на мясоперерабатывающий завод?

– Остынь, братишка. Я не отказалась от предложений, я их отложила. И я не собираюсь в Милмур. Никто из нас туда не едет. Послушайся папы, сядь, и я все объясню.

Негодуя, но сгорая от желания узнать, как же можно пройти безвозмездную отработку, не уезжая в Милмур, Люк подчинился. С восхищением и ужасом он внимал рассказу Аби о том, что она сделала.

Это было нереально. И сильно пугало.

Им всем неизбежно предстояла безвозмездная отработка. Но поскольку ему не было восемнадцати, он не имел права выбора. Родители могли отвезти его туда, куда считали нужным.

Но по крайней мере, он не попадет в этот гадюшник – Милмур.

Дейзи новость родители сообщили утром. Стоицизм, с которым приняла ее младшая сестренка, заставил Люка устыдиться. И он впервые подумал: а что, если план родителей блестящий и они всей семьей благополучно переживут эту безвозмездную отработку?

Несколько дней спустя, когда Люк свыкся с мыслью о предстоящих переменах, он поделился новостью со своим лучшим другом Саймоном. Сай от такого известия тихо присвистнул.

– В Бюро распределения кадров есть отдел, который называется Обслуживание поместий, там Равные набирают себе домашних рабов, – рассказывал Люк. – Аби подала туда заявление, и нас направляют на юг, в Кайнестон.

– Даже я слышал о Кайнестоне, – скептически заметил Сай. – Это поместье Джардинов. Они самые крутые. Лорд Джардин – жуткий тип. Когда мы были маленькими, он уже был канцлером казначейства Великобритании. Скажи на милость, для какой такой работы вы могли им понадобиться?

– Не представляю, – признался Люк.

В документах было четко прописано назначение для матери, отца и Аби: медицинская сестра, автослесарь, секретарь. Но о работе для Люка и Дейзи ни слова. По всей видимости, из-за слишком юного возраста – так объяснила Аби. Для них нет какой-то определенной работы – просто будут выполнять разовые поручения.

Люк попытался представить, какими могли бы быть эти разовые поручения. Золотой унитаз почистить, что ли? Или с напомаженными волосами и в белых перчатках прислуживать Равным за обедом, раскладывая по тарелкам горох из серебряной супницы? Такие перспективы не вдохновляли.

– А Дейзи? – удивился Сай. – Каким образом Джардины эксплуатируют таких маленьких детей? И если уж на то пошло, зачем им медсестра? Я думал, Равные сами себя лечат, пользуясь своим Даром.

Люк считал так же, но Аби, всегда готовая уточнить и разъяснить, сказала, что никто толком не знает, как Равные используют свой Дар, поэтому интересно будет отправиться в поместье и посмотреть на все собственными глазами.

Дейзи в знак согласия так закивала головой, что оставалось только диву даваться, как она у нее не слетела с плеч. Даже Равные, подумал Люк, не смогли бы вернуть ее на прежнее место.

Лето медленно листало дни. Где-то в середине июля, сбежав по лестнице, Люк увидел, как агент по недвижимости показывает потенциальным арендаторам дом. Вскоре после этого коридор заполнился коробками с вещами, которые нужно было определить куда-то на хранение.

В начале августа Люк отправился в город с друзьями из школьной футбольной команды и сообщил им не самые приятные новости из своей жизни. Были шок, сочувствие и предложение нанести прощальный визит в паб, где бармен, как всем известно, закрывал глаза на возраст посетителей. В итоге просто погоняли мяч в парке.

О новой встрече не договаривались. За двенадцать дней до отъезда вновь заявился тот незнакомец, что интересовался машиной отца. Люк видел, как отец передал ему ключи и поспешно отвернулся, чтобы тот не заметил его увлажнившихся глаз. Люк не собирался плакать из-за машины и прочих вещей. Но знал, что не потеря машины вызвала у отца слезы, а то, что она собой олицетворяла. Прощайте, осенние уроки вождения. Прощай, независимость. Лучшие годы жизни пройдут без тебя.

Аби пыталась его подбодрить, но через несколько дней была уже его очередь увидеть ее в дверном проеме кухни с опущенной головой и поникшими плечами. В руке она держала вскрытый конверт. Это были результаты экзаменов. Люк о них совершенно забыл и вначале решил, что сестра не получила тех баллов, на которые рассчитывала. Но когда обнял ее, Аби показала листок. Отличные отметки, дававшие право поступать в любой университет.

Люк понял, как много теряет старшая сестра, отправляясь вместе с ними на безвозмездную отработку.

За два дня до отъезда дом открыли для друзей и родственников, чтобы попрощаться. Родители устроили вечеринку, которая получилась тихой и грустной. Люк целый день просидел за игровой консолью, играя в любимые игры – там, куда они отправляются, их не будет. Как рабы развлекаются в Кайнестоне? Играют в шарады вокруг рояля? Или у них вообще не бывает свободного времени? Возможно, работаешь, пока не упадешь, короткий сон и снова за работу; и так изо дня в день в течение десяти лет.

И вот он настал – день отъезда, конечно же солнечный и прекрасный. Люк сидел на стене сада, наблюдая, как семья завершает сборы.

Мама освободила холодильник и ходила по соседям, раздавая оставшиеся продукты. Отец понес с другом, жившим за несколько кварталов от их дома, последнюю коробку с вещами; она должна была присоединиться к другим коробкам, оставленным там на хранение. Обе сестры загорали на траве; Дейзи приставала к Аби с вопросами и, получив ответ, тут же его повторяла.

– Лорд Уиттам Джардин, леди Талия, наследник Гавар, – повторяла как попугай Дейзи. – Дженнер. А последнего я не могу запомнить. Какое-то дурацкое имя.

– Ты половину уже запомнила, – улыбнулась Аби. – Зовут его Силь-юн. Он самый младший, возрастом где-то между мной и Люком. А таких маленьких детей, как ты, у Джардинов нет. Поместье называется Кай-нес-тон. Оно находится на юге, и им не понравится, если мы будем все названия и имена произносить так, как привыкли это делать здесь, на севере.

Дейзи закатила глаза и плюхнулась спиной на траву. Аби вытянула свои длинные ноги и подоткнула майку под лифчик, подставляя солнцу живот. Люк искренне надеялся, что она не будет так делать в Кайнестоне.

– Я буду скучать по твоей спортивной сестричке, – проговорил Сай Люку в самое ухо. – Смотри, чтобы ваши господа и хозяева не возомнили что-нибудь эдакое о своих правах.

– Угу, – пробурчал Люк. – Ты видел, какие книги она читает. Боюсь, это им может понадобиться защита.

Саймон рассмеялся. Они неловко – Люк, сидя на стене, а Сай, стоя на дорожке, – потолкались плечами и похлопали друг друга по спине.

– Слышал, у Равных девчонки заводные, – сказал Сай, толкая Люка локтем.

– Надеюсь, информация получена из достоверного источника?