Не предвидится сложностей, думал автор. И как ошибался! Выяснилось, что Апакидзе относился творчески не только к процессу раскрытия преступлений, но и вообще ко всему, чем занимался. Да, он много рассказывал о себе. Но в разных компаниях – по-разному. Вилен поступал так не из желания прихвастнуть или придать значительность собственной персоне. Он придерживался принципа, что в искусстве рассказа хороши все жанры, кроме скучного. Близкие друзья знали об этой его особенности. Но и они не всегда могли сказать, когда Вилен серьезен, а когда дурачится, развлекая аудиторию и себя. Последнее бывало очень часто. Это нам придется иметь в виду.
Добросовестного человека, постаравшегося сохранить для потомства память о Вилене Апакидзе, буду в дальнейшем именовать Первым биографом. Он записывал то, что слышал. Не его вина, что записи получились не слишком достоверными.
О детских и юношеских годах героя Первый биограф сообщает:
«Вилен Харитонович родился 11 марта 1936 года в Зугдиди. Его отец принадлежал к древнему грузинскому княжескому роду Апакидзе. Будучи правоверным коммунистом, он дал сыну популярное тогда имя, являющееся производным от „В. И. Ленин“. Харитон Ушангович был репрессирован и расстрелян, по всей видимости, в 1937 году. Отца Вилен не знал. Их с братом воспитывала мать. Но и тут таилась какая-то загадка. Вилен не раз говорил, что по материнской линии он находится в родстве с князьями Дадиани. Ханна Павловна Крупицкая, уроженка Иркутска, к грузинским князьям отношения иметь не могла.
Маленький Вилен воспитывался в детском доме под Красноярском. Несколько эпизодов часто всплывали в его памяти. В коридоре приюта стояли две кадушки – одна с квашеной капустой, другая с солеными огурцами. К ним постоянно наведывались голодные дети, отчего потом страдали животами. У директора заведения была фамилия Лаптев, ее по давней детдомовской традиции носили и сироты. Вилен свою фамилию помнил, это впоследствии помогло ему найти родственников. Директор Лаптев часто говорил ему: „Большинство наших выпускников попадают в тюрьмы. Постарайся найти другую дорогу в жизни. Ты сможешь, ты не такой, как все“.
В возрасте 15 лет Апакидзе покинул это учреждение гол как сокол…»
Этот отрывок иллюстрирует, что и многие близкие к Апакидзе люди имели недостоверные представления о его прошлом.
Текст вызывает немало вопросов. Например: почему лишившийся отца Вилен воспитывался в приюте, а не жил с матерью, как его брат Павел?
Вилен уверял (не только Первого биографа), что родился в Зугдиди. Это опровергает запись в его паспорте. Там указано другое место рождения: город Вольск Саратовской области.
Что чувствуется в приведенном отрывке? Уже известная привычка Вилена рассказывать о себе «не скучно». Но далеко не только это. Догадываешься, что мальчик рос с глубокой психологической травмой. Несомненно, она была связана с трагической судьбой его отца. Он хотел избавиться от тяжелых воспоминаний. Впечатлительный, одаренный подросток воспитывался в депрессивной среде детского приюта (пока поверим ему) среди сверстников, чей путь почти наверняка ведет в тюрьмы. Эту жизнь надо было как-то украсить. Другие на его месте играли бы в индейцев или мечтали убежать в Америку. Он уверовал, что родом из города с романтичным названием Зугдиди, и в его жилах течет кровь грузинских князей, причем двух ветвей.
Познакомлю читателя с результатами своих, более поздних изысканий. Где-то дополню сведения Первого биографа, где-то придется их опровергнуть.
К одной аристократической ветви Вилен Апакидзе точно принадлежал. В справочнике грузинских княжеских фамилий читаем:
«Князья Апакидзе – вассалы владетелей Мегрелии. Родоначальником этой фамилии стал татарский полководец Апака (XIII в.), служивший в войске Чингисхана, позднее принявший христианство и осевший в Абхазии. Потомки Апаки переселились в Мегрелию».
Переносимся в советское время. Что известно об Апакидзе Харитоне Ушанговиче, 1905 г.р.? Совсем немного. По всей видимости, отец Вилена был военным и входил в окружение одного из советских военачальников, оказавшихся в годы репрессий «врагом народа». В начале 1930-х Апакидзе арестовали в первый раз. Возможно, его, как это было тогда распространено, обвинили в «троцкизме». Отправили Харитона Ушанговича на поселение в Саратовскую область, городок Вольск. Здесь он знакомится с учительницей Ханной Крупицкой. Они становятся мужем и женой.
События могли развиваться и по-другому. Например, так: Харитон встретил Ханну в ее родном Иркутске, женился на ней, и только потом супруги оказались в Поволжье. Но первый вариант вероятнее. Так или иначе, в 1936 году (не раньше весны – вспомним, Вилен родился 11 марта в Вольске) супруги Апакидзе перебрались в Грузию, в район Зугдиди. Осенью 1937-го Харитона Ушанговича вновь арестовали. Знающие люди посоветовали Ханне немедленно покинуть республику. И она, беременная вторым сыном Павлом, собравшись за сутки, уехала в Иркутск, где жили четыре ее сестры. Маленький Виля находился с ней. Через некоторое время все сестры обосновались в Красноярске.
Жене «врага народа» запрещено проживать в крупном городе. Ханна работает учительницей начальных классов в колонии для несовершеннолетних правонарушителей на станции Ук под Нижнеудинском. Ее сыновья с детства дышали воздухом «зоны». Вилен воспитывался не в детском доме, он рос при колонии, общаясь в те годы главным образом с малолетними зэками. С ранней юности наш герой узнал законы уголовного мира. Он станет знатоком криминальной субкультуры. (Через много лет Вилен будет консультировать своего осужденного товарища Е. Получив ценные рекомендации, как вести себя в зоне, Е. останется в убеждении, что Вилен, несомненно, «сидел», но скрывает этот факт своего прошлого.)
Может ли кто-нибудь в наши дни, спустя почти 80 лет, помнить, как жили в поселении под Нижнеудинском Ханна Павловна и ее сыновья? Нашелся такой свидетель – Игорь Ростиславович Аринкин, двоюродный брат Вилена и Павла. Автор позвонил ему в Красноярск. Школьником Игорь Аринкин навещал своих родственников в поселении под Нижнеудинском. Он сообщил некоторые из приведенных выше сведений. По его словам, Ханна Павловна была женщиной с сильным характером, приветливой, жизнелюбивой. Эти качества помогали ей переносить тяжелейшие удары судьбы. (И. Р. Аринкин сам многого добился в жизни – работал конструктором систем спутниковой связи, стал лауреатом Государственной премии.)
Когда и при каких обстоятельствах оборвалась жизнь Харитона Ушанговича Апакидзе?
С первыми признаками оттепели Ханна Павловна получила свидетельство о смерти мужа. Оно гласило: «Апакидзе Харитон Ушангович скончался 21.12.1944 от цирроза печени. Выдана 14.08.1954 бюро ЗАГСа г. Цхакая».
Это – ложь. Гораздо позже, когда Вилена уже не будет на свете, его брат Павел получит ответ более подробный и больше похожий на правду:
«Гр-ин Апакидзе Харитон Ушангович (Ушангиевич), 1905 года рождения, уроженец с. Зана Сенакского (Цхакаевского) района, постановлением бывшей тройки при НКВД ГССР от 27 ноября 1937 г. по ст. ст. 58–10 (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению Советской власти), 58–11 (всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению преступления) УК ГССР был осужден к ВМН – расстрелу.
Приговор приведен в исполнение 12 декабря 1937 г.
Определением Верховного Суда Грузинской ССР от 21 апреля 1958 г. уголовное дело прекращено производством за отсутствием состава преступления, и Апакидзе Харитон Ушангович (Ушангиевич) реабилитирован.
Начальник Архивного управления МВД Грузии О. Тушурашвили».
Жизнелюбивый, талантливый мальчик растет в сибирской глуши среди малолетних преступников. Он и сам – сын «врага народа». Из этой среды унижений и страданий непросто выбраться. Потом дела у Апакидзе пойдут намного лучше: он обоснуется в Красноярске, получит образование, станет ценным специалистом на производстве. Но при первой возможности переберется в Грузию, где мечтал жить Харитон Ушангович, где ему выпала небольшая толика счастья. С этого момента Вилен будет часто бывать на малой родине под Зугдиди. Он узнает о своих родителях много нового и… странного. Услышит от местных «кумушек» и такую версию: Ханна Павловна – не настоящая его мать. Якобы настоящую звали Тамарой Дадиани, и живет она в эмиграции, в Париже. Он примется за ее поиски. Во всяком случае, эта загадочная женщина, если она в реальности существовала, была знакома с его отцом. Может быть, больше, чем просто знакома. Достаточно, чтобы постараться ее найти.
