Оппозиционные к самодержавию силы, пришедшие к власти в результате Февральской революции 1917 г., упразднили политический розыск как направление деятельности государственного аппарата (о чем потом пожалели). Слабая контрразведка продолжила свое функционирование в прежнем виде вплоть до образования ВЧК. Получив власть, большевики провозгласили полный разрыв с прежней системой организации обеспечения государственной безопасности. Казалось, под сомнение ставятся не только задачи, но и методы и сама потребность в подобного рода учреждениях. Тогда сомневались и в жизнеспособности государства в целом. Однако вскоре лидеры большевиков были вынуждены признать необходимым появление чекистов, постепенно превратив ВЧК в «вооруженный отряд партии», т. е. в партийно-государственную службу безопасности, сделав политический сыск важной составляющей деятельности органа безопасности государства, осуществляющего «диктатуру пролетариата». Постепенно на вооружение ВЧК, а затем и ОГПУ были взяты старые дореволюционные методы работы.
И бывшие сотрудники царской охранки, и советские чекисты отрицали какую-либо преемственность. Так полковник П. П. Заварзин, успевший в последнее десятилетие существования царской России последовательно побывать на должностях начальников Московского охранного отделения, Одесского жандармского управления и Варшавского губернского жандармского управления, в мемуарах, опубликованных в 1924 г. в Париже, доказывал неправильность утверждения о том, что «для современной большевистской „чека“ прототипом явилась „охранка“. Последние были только розыскными органами, „чека“ же является универсальным учреждением розыска, расследования, вынесения смертных приговоров и приведения их в исполнение. Фактически „чека“ даже не учреждение по означенным функциям, а просто орган, при посредстве которого выполняется партийное постановление, имеющее целью: а) уничтожить русскую буржуазию, б) кадровое офицерство и в) в частности, офицеров Отдельного корпуса жандармов, из коих в живых осталось менее 10 %»[6]. Действительно, вплоть до 1956 г. отечественные органы государственной безопасности продолжали оставаться прежде всего карательным органом советской власти, при этом не играя самостоятельной политической роли, часто руководствуясь не законом, а установками и директивами высшего политического руководства. Немалую роль играло и то, что общеобразовательный уровень большей части сотрудников органов тогда был невысок, и действовать, отталкиваясь от несложных и близких начальственных указаний, было проще, чем следовать нормам права. Однако сотрудникам органов (продолжавшим на всем протяжении советского периода истории называть себя чекистами даже тогда, когда мечты о мировой революции, которыми жили Ф. Э. Дзержинский и прочие большевики, остались в далеком прошлом) удалось использовать все самое ценное, что было накоплено в опыте работы органов государственной безопасности дореволюционной России. Но не только! В 1917 г., с образованием ВЧК, в нашей стране начался процесс становления и развития единой системы органов государственной безопасности. Структуры, решавшие разведывательные и контрразведывательные задачи, обеспечивавшие охрану правопорядка и защиту границ, впервые были выстроены в целостную специальную организацию под единым началом.
В осуществлении разведки и контрразведки преемственность несомненна. С. М. Устинов, мемуары которого цитировались выше, ненавидевший большевиков, писал в 1923 г.: «Последняя война показала все громадное значение шпионажа и всю необходимость организованной борьбы с ним. Как бы многочисленна ни была армия, как бы хорошо ни была она вооружена и снабжена, она прежде всего должна иметь глаза и уши. Полководец, который ведет свою армию в бой, должен знать не только где находится противник, но и его количество, и род его оружия. Государство же, которое ведет войну, должно знать не только то, что делается у неприятеля на фронте, но и все, что у него в глубоком тылу. Отсюда понятно, как важно не дать противнику этих сведений о своей армии и сохранение в тайне не только маневров, но и приготовлений к ним. Вовремя предупрежденный преступник может не только парализовать неожиданное нападение, но, подготовившись к нему, и сам перейти в наступление»[7].
Прошли десятилетия, и два генерала советской контрразведки, убежденные коммунисты – В. Н. Удилов и Б. В. Гераскин, – доживая свои дни уже в постсоветский период, писали в своих мемуарных книгах примерно то же самое. Первый: «Главное в контрразведке – это обеспечить безопасность нашего государства, наших военных, научных, промышленных и других секретов. Выявить, предупредить и пресечь устремления вражеских специальных служб и разведок, направленных на подрыв независимости и целостности нашей Родины, независимо от того, какими политическими и личными амбициями наделены пришедшие к власти руководители страны и их аппарат»[8]. Второй: «Задачи органов военной контрразведки корректировались и уточнялись в зависимости от внутриполитической и международной обстановки. В них вносились изменения и дополнения с учетом условий гражданской войны, периода мирного строительства, ожесточенной борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в 1941–1945 гг. и последующего развала Советского Союза. Однако главными задачами всегда оставались: ограждение вооруженных сил от всех видов разведки иностранных спецслужб; надежная защита сведений, составляющих государственную и военную тайну; выявление и пресечение террористической и диверсионной деятельности в войсках; оказание содействия командованию в обеспечении боевой и мобилизационной готовности частей и соединений армии и флота»[9].
Если отрешиться от эмоций и оценивать события только с учетом накопленного спецслужбами опыта, становится ясно, что история советских органов государственной безопасности является продолжением истории органов безопасности царской России. Несмотря на отличие социально-экономического строя и идеологии, преемственность методов и задач слишком очевидна – в соответствии с законами диалектики, как сказали бы в советское время. 1917 год оказался для отечественных спецслужб, при полной смене кадрового состава, важной вехой в развитии, началом этапа, на котором органы госбезопасности значительно усовершенствовали свои организацию и методы деятельности. Окажись иначе, в РСФСР вряд ли бы удалось в короткие сроки создать столь эффективно действующее силовое ведомство. Поэтому верхний хронологический предел, которым завершается наша книга исторических очерков, – 1991 г. Дальше – современность.
В 1991 г., когда распался Советский Союз и в нашей стране опять начались революционные социально-экономические и политические преобразования, в обществе, к счастью, не возобладали радикальные «демократические» настроения и с сотрудниками КГБ не стали расправляться так, как это делали большевики с жандармами в годы Гражданской войны. Структура ведомства в основном устояла, а его кадровый состав, используя весь свой опыт, приступил к работе в новых условиях. В 1992 году было законодательно закреплено, что органы государственной безопасности России осуществляют свою деятельность на принципах законности, гуманизма, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина. Было четко определено и то, что современные органы безопасности, в отличие от ВЧК-КГБ, не обслуживают какие-либо партийные или групповые интересы, а строят свою работу на основе закона и в интересах обеспечения безопасности личности, общества и государства. В 1995 году, после неоднократной реорганизации и переименований органов госбезопасности, была образована Федеральная служба безопасности России. Задачи поменялись, но люди, структура и методы сохранились. Исходя из этого, мы можем считать, что своими истоками современные российские спецслужбы уходят в последнюю четверть XIX века, а их история насчитывает уже почти 140 лет.
