По скрипучей, с прогнившими досками лестнице они поднялись под самую крышу. Спотыкаясь, смеясь, они ругали, на чём свет стоит, социализм вместе с «загнивающим» капитализмом. На верхнем этаже располагалась квартира. Девушка снова прогнула спинку, подняла угол половика и вытащила ключ золотого цвета с красивыми и ровными гранями. Долго возилась в темноте, посмеиваясь над собственной неуклюжестью, роняя на пол не один раз ключ и с трудом удерживая равновесие. Богдан заливисто хохотал и поддерживал её за локоть. Наконец, после усилий и крепкого отборного мата дверь поддалась и открылась.

Пошарив по стене руками в поисках выключателя, хозяйка пробурчала: «Никак не могу привыкнуть. Каждый раз одно и то же. Какой-то идиот поставил выключатель внизу, сразу за дверной коробкой, не думая о том, что это крайне неудобно».

И в довершении засмеялась тихим кукольным смехом.

Свет тускло вспыхнул под потолком. Лампочка, оставленная предыдущими жильцами, висела на убогом, облезлом проводе. Квартира была маленькая, полупустая и совершенно не обжитая. Похоже, что её хозяйке абсолютно наплевать на чистоту и порядок. В комнате стояли по углам не разобранные ящики и парочка огромных чемоданов советской эпохи, с большими ручками, покатыми боками и хромированными замками. На широкой кровати белела скомканная постель. Богдан бывал в таких квартирах ранее. Обстановка навевала тоску и душевную пустоту.

Даже при тусклом свете мужчина видит, насколько девушка красива. Она на ходу сбрасывает светлые кеды, следом за ними на пол падает юбка и майка. Без тени смущения голая идёт в ванную, соблазнительно покачивая упругими бёдрами. Мягко ступая по полу, улыбается и манит пальчиком мужчину к себе. Облокотившись об дверной косяк, как кошка мурлычет: – Виски на кухне, наливай и иди ко мне.

Богдан внимательно осмотрелся, замечая расположение комнат. Небольшой узкий коридор вёл на кухню. Он проскочил туда и снова скривился от бардака и запаха кислятины. Полная раковина грязной посуды, чуть ли не до потолка. Мусор, грязь на столе и подоконнике. Сухие цветы в горшках, пепельница, полная окурков.

– Насрать!

В старом холодильнике «Донбасс» стояла запотевшая начатая бутылка виски. Не найдя чистых стаканов, Богдан срывает крышку и с жадностью отпивает из горлышка. Жидкость приятно обжигает язык и нёбо. Кроссовки летят в коридор и с грохотом бьются об стену. Расстёгивая джинсы, он снимает через голову футболку. Из приоткрытой двери доносится шум воды. Он усмехнулся, предвкушая ночь дикой, необузданной страсти, и резко открыл двери.

Из отражения в зеркале, ещё не успевшем запотеть, на него смотрит красивый, темноволосый, спортивного телосложения молодой мужчина. Черный дракон с открытой огненной пастью красуется на его груди, обхватывая когтистой лапой плечо хозяина. Он снова отпивает из бутылки виски, делая при этом большие глотки, и вытирает губы ладонью.

Подмигнув своему отражению, вполголоса шепчет: милая, я уже здесь.

Одёргивая занавеску, протягивает ей бутылку и с интересом рассматривает рисунки и шрамы на женском теле. Они уже не светятся, как в баре, и замысловатые узоры выглядят странно. Такого раньше он никогда не видел. Спина девушки, живот и ноги украшены цветами и изображениями мифических животных. Она, пристально смотрит ему в глаза, выхватывает бутылку из его рук, приседает, широко разведя ножки. Богдан видит её гладкое, розовое лоно, вызывающее и волнующее. Девушка запрокидывает голову и пьёт алкоголь с жадностью портового грузчика. Мокрые волосы водяными змеями расползаются по хрупким плечам. У него нет больше сил терпеть, снимая джинсы, резко берет её за голову.

– Давай, крошка, возьми его.

Девушка сначала поцеловала член, затем полностью заглотила и стала делать поступательно – возвратные движения.

– Она прекрасно делает минет, вытворяя что – то невероятное, – подумал Богдан.

И не ошибся. Губки девушки работали со знанием дела, язычок приятно ласкал головку члена. Её рот на короткое время превратился во влажную горячую щель, сжимавшую и массирующую член. Он несколько раз готов был взорваться, но девушка не давала ему это сделать, то замедляя, то наращивая темп движений. И не заметил, откуда девушка достала резиновое кольцо, легко натянула ему на член, стягивая мошонку.

Богдан снова ощутил влажный рот на своем члене. Только сейчас она сосала агрессивно, сильно сжав пальцы на члене, причиняя болезненные ощущения. Он хотел остановить девушку, но тело почему – то перестало слушаться. Мужчина глубоко вздохнул, понимая, что закружилась голова, и рухнул на пол, теряя сознание.

От собственного стона он открыл глаза. Голова нестерпимо болит. Сквозь кровавую пелену Богдан едва видит, что сидит на грязном полу кухни полностью голый. Удивлённо смотрит на засохшую кровь на кистях рук. Откуда эта кровь? Сколько он так сидит? Чья кровь? Что произошло? Цепенея от ужаса, с трудом встаёт, шатается, чуть снова не падая. Тело как будто кто – то перекрутил в жерновах. Каждая косточка отзывается дикой болью во всех суставах. В коридор тянется густой кровавый след. С трудом он вспомнил девушку, с которой познакомился в клубе. Где она? Мучительно пытается напрячь память, но это явно бессмысленное занятие. Последнее, что он мог вспомнить, это женские губы на его члене. В голове вакуум, дыра, которая когда-то называлась память.

Опираясь о стену, еле переставляя ноги, бредёт по коридору мимо комнаты. Непроизвольно глаза застыли от ужаса. На кровати валялось тело молодой и красивой девушки. Вернее, то, что от неё осталось. Адское месиво, похожее на кровавый фарш, к которому прилепили голову. Неужели это она? То, что лежит бесформенным куском человеческой плоти на кровати? Сквозь спутанные волосы на него смотрят пустые глазницы. Цветные обои на стенах в частых потёках крови. Богдана тут же громко рвёт коричневой жидкостью, выворачивая внутренности наизнанку. Реальность ужасна. Девушка мертва. Нет смысла проверять пульс. Кто сделал такое зверство? Неужели это он? Кровь бешено пульсирует в висках, от животного страха немеют суставы.

Он закричал, но на крик никто не отозвался. Неожиданная догадка полоснула словно бритва. Вдруг кто – то сейчас придёт, а он здесь, весь в крови…

Стараясь больше не смотреть на то, что осталось от девушки, Богдан спешит убежать. Подальше от этого места, от ночного кошмара, который не думает отпускать, вцепившись в разум мёртвой хваткой.

В прихожей он неловко поскальзывается и с грохотом падает на спину прямо в лужу крови. С трудом поднимается, босые ноги предательски скользят по вязкой жиже. На мокром полу в ванной валяются джинсы и футболка. В зеркале он видит своё окровавленное лицо. В таком виде идти на улицу нельзя: моментально схватит полиция. Под холодный душ вставать не хочется, но засохшая кровь, словно липкая лента, стягивает кожу.

Выбора нет, надо смыть с себя всё то, что было ночью. Включив кран, с остервенением намыливает руки и лицо. Хочется сильно зажмуриться и проснуться. Нет, это всё страшный сон. Нелепый, немыслимый, абсурдный сон. Сейчас он проснётся: в комнате будет ждать красивая, молодая, здоровая девушка. Вот именно, здоровая, целехонькая и невредимая. Кое – как смыв следы крови, смотрит по сторонам в поисках полотенца. Кроме его вещей в ванной нет ничего. Натянув футболку на всё ещё мокрое тело и вздрагивая от озноба, долго возится с джинсами. Нога с трудом пролезает в брючину, всё время застревая.

Тихо открывая дверь наружу, прислушивается. В подъезде застыла зловещая тишина. Стараясь не шуметь, он прикрывает дверь и оглядывается. Свет фонарика от мобильника помогает не наткнуться на зловеще чернеющие лестничные проёмы и не скатиться кубарем вниз.

Выбежав на улицу, Богдан вдохнул полной грудью утренний чистый воздух. Ночь уже прошла, и брезжил туманный рассвет. Мир застыл вне времени и пространства. Зачем он вернулся из Европы в этот город? И чёрт его дёрнул пойти в проклятый «Техас». Лёгкие, как назло, были забиты запахом крови и смерти. Бежать. Сломя голову бежать! Подальше от места, где жизнь разделилась на до и после. Бежать от неизвестной, незнакомой квартиры, в которой кто – то сыграл с ним злую шутку под названием: «Ты действительно всё о себе знаешь? Как далеко готов пойти, чтобы узнать о себе правду…»