Более конкретное определение дают аналитики РАЭК2, представляющие цифровую экономику как сегменты рынка, где добавленная стоимость создается с помощью цифровых (информационных) технологий. По их мнению, ядро цифровой экономики составляют высокотехнологичные компании и их поставщики. Кроме того, экосистема цифровой экономики делится на несколько хабов3: государство и общество; маркетинг и реклама; финансы и торговля; инфраструктура и связь; медиа и развлечения; кибер-безопасность; образование и кадры; стартапы4 [Цифровая экономика.., 2016]. Однако в этом определении не нашлось места для традиционных отраслей экономики, и непонятна связь цифровых и обычных видов деятельности.

Очевидно, разнообразие представленных мнений о том, что такое цифровая экономика, отражает недостаточный уровень научного осмысления этого феномена, т.е. digital economics. Когда не очень точно представляем суть явления, то по-разному его и описываем.

Разные представления о том, что такое цифровая экономика, определяют различные направления ее формирования. Специалисты предлагают следующие подходы: технологический, процессный и платформенный, отраслевой.

Технологический подход подразумевает развитие новых технологий. Хотя мнения экспертов расходятся по поводу того, какой пул технологий является основой цифровой трансформации. Но так или иначе в него входят: сети (Интернет, Интранет5), облачные вычисления и обработка больших данных, распределенные реестры и квантовые технологии, цифровое проектирование и моделирование, машинное обучение и искусственный интеллект (распознавание речи и изображений, перевод текста и создание изображений, генерация речи и музыкальных композиций и т.д.), робототехника и аддитивные техники.

Перечисленные технологии различаются степенью разработанности и готовности к внедрению, особенно масштабному. Одними из наиболее разработанных и значимых технических комплексов, на наш взгляд, являются Интернет вещей и 3D-печать.

Термин «Интернет вещей» (IoT – Іnternet оf things) впервые был использован К. Эштоном (одним из основателей исследовательского центра Auto-ID в Массачусетском технологическом институте) в 1999 г. Хотя первая «интернет-вещь» появилась раньше – в 1990 г. Ею стал тостер, который Дж. Ромки (один из создателей протокола TCP/IP6), подсоединив к Всемирной паутине, сумел включить и выключить удаленно. К 2010 г. к Интернету было подключено уже 12,5 млрд устройств, или 1,84 устройства на каждого человека, живущего на планете. Исследователи Cisco – IBSG7 рассчитали, что Интернет вещей «появился на свет» в промежутке между 2008 и 2009 гг., когда количество подключенных к Интернет предметов превысило общее количество людей [Черняк Л., 2017].

Но хотя термин и явление существуют с 1990-х годов, ясного однозначного определения до сих пор не выработано. Например, по мнению специалистов IDC, IoT – это сеть сетей с уникально идентифицируемыми конечными точками, которые общаются между собой в двух направлениях по протоколам IP и обычно без человеческого вмешательства. В компании Gartner считают IoT сетью физических объектов, которые имеют встроенные технологии, позволяющие осуществлять взаимодействие с внешней средой, передавать сведения о своем состоянии и принимать данные извне. А для представителей компании McKinsey8 IoT – это датчики и приводы (исполнительные устройства), встроенные в физические объекты и связанные через проводные или беспроводные сети с использованием IP [Черняк Л., 2017].

Некоторые отечественные специалисты представляют IoT как слабо связанные между собой разрозненные сети, каждая из которых развернута для решения своих специфических задач. По мере развития Интернета вещей сети будут подключаться друг к другу и приобретать все более широкие возможности в сфере безопасности, аналитики и управления [Черняк Л., 2017]. Другие подчеркивают, что Интернет вещей является сетью интеллектуальных объектов (исключая человека), которые собирают, анализируют, хранят и передают данные, позволяющие осуществлять автономные действия и управление ими [Цифровая трансформация.., 2017, с. 170].

Из-за недостаточной определенности базового понятия уже появились его уточняющие модификации, в том числе термины «промышленный Интернет вещей» (Industry Іnternet оf things – IІоТ) и «всеохватывающий Интернет» (ІоЕ – Іnternet оf еverything).

При этом аналитики делят рынок Интернета вещей на четыре составляющие: оборудование, ПО, услуги и связь. По состоянию на 2016 г. доли всех названных компонентов сопоставимы, но при этом продажи оборудования (29%) и услуг (30%) по объемам все же превосходят затраты на ПО (22%) и коммуникационные каналы (19%). По прогнозу компании IDC, к 2020 г. в Центральной и Восточной Европе будет насчитываться 1,4 млрд подключенных устройств, а объем рынка Интернета вещей составит 24 млрд долл. На Россию придется порядка 36% от этой суммы – 8,76 млрд долл. До указанного уровня рынок вырастет с объема 3,92 млрд, который был зафиксирован IDC в 2016 г. Средние темпы роста рынка Интернета вещей в России в период 2016–2020 гг. составят 21,3% [Барсков А., 2017].

Однако существуют факторы, способные замедлить развитие Интернета вещей. Из них самыми важными считаются три: необходимость перехода к протоколу IPv6 (из-за дефицита электронных адресов), обеспечение энергопитания датчиков и принятие общих стандартов [Черняк Л., 2017].

3D-печать, или «аддитивное производство», – процесс создания цельных трехмерных объектов практически любой геометрической формы на основе цифровой модели путем последовательного нанесения слоев разных материалов. Фактически 3D-печать является полной противоположностью таких традиционных методов механического производства и обработки, как фрезеровка или резка, где формирование облика изделия происходит за счет удаления лишнего материала (так называемое «субтрактивное производство»). Первый дееспособный 3D-принтер был создан Ч. Халлом, одним из основателей корпорации 3DSystems. Хотя технология 3D-печати появилась еще в 1980-х годах, широкое коммерческое распространение 3D-принтеры получили только в начале 2010-х годов. Согласно данным консалтинговой фирмы Wohlers Associates, в 2012 г. объем мирового рынка 3D-принтеров и сопутствующих сервисов достиг 2,2 млрд долл, показав рост на 29% по сравнению с 2011 г Значительный рост продаж, в свою очередь, привел к резкому падению стоимости устройств [Энциклопедия 3D-печати, 2018].

Технология 3D-печати развивается, насчитывая уже не менее 10 подвидов. Она используется для прототипирования и распределенного производства в архитектуре, строительстве и промышленном дизайне; автомобильной, аэрокосмической, военно-промышленной, инженерной и медицинской отраслях; биоинженерии (для создания искусственных тканей), производстве модной одежды и обуви, ювелирных изделий; в образовании, географических информационных системах, пищевой промышленности и многих других сферах, включая бытовое производство предметов.

По оценке портала 3Dtoday.ru, в настоящее время уже существует 295 производителей оборудования для 3D-печати в 36 странах мира, в том числе 64 – в США, 44 – в России, 42 – в Китае и 21 – в Германии [Производители 3D-принтеров.., 2018]. Причем две отечественные компании («Ирвин», выпускающая оборудование под маркой Magnum, и PICASO) входят в число мировых лидеров в данной сфере. Хотя, как отмечают специалисты, большинство российских производителей используют импортные детали и комплектующие. Самый «отечественный» 3D-принтер на рынке – Magnum 3D, в котором как электроника, так и остальные детали (модули-индикаторы, нагревательный стол, механические части и т.д.) непосредственно российского производства [Ведущие российские производители.., 2018].