Вадим Корышев думал о Кате. Ни к чему хорошему эти мысли привести не могли: у него была вполне благополучная семья, и он не собирался заводить молоденькую любовницу. Да и девчонка едва ли обрадуется, если он начнет оказывать ей знаки внимания.

Он думал о Кате, потому что не хотел думать о Никите Алфёрове.

Взять Екатерину Базутину на работу его попросил коллега из смежного ведомства. «Девочка старательная, – говорил он. – Пусть подучится». Корышев слабо представлял, чему может подучиться молодая аспирантка в министерстве. Разве что бумаги перекладывать. Девчонка была Корышеву даром не нужна, но отказывать знакомому он не стал, поскольку давно взял за правило людей ценить и не обижать. Неизвестно, кто и как может пригодиться в дальнейшем.

Аспирантка оказалась девочкой тихой и скромной, однако за прошедший год ухитрилась стать для Вадима поистине бесценной помощницей.

А в последнее время он стал ловить себя на том, что ждет встреч с Катей и волнуется при этом, как мальчишка.

Тихий двор, почти в самом центре, давно перегородили шлагбаумом. Вадим поставил машину на обычное место, у подъезда задержался, посмотрел на детскую площадку, ища глазами сына, но не нашел и открыл дверь.

Метнувшуюся справа тень он заметил с опозданием, но все-таки заметил: помогли годы занятий борьбой. Вадиму показалось, что разум отключился полностью, остались только привычные движения, которым когда-то учил тренер, знакомое напряжение мышц. Человека, горло которого Вадим сжал в удушающем захвате, он не разглядел – на лестничной площадке было темно. Зато хорошо разглядел нож, которым незнакомец пытался до него дотянуться.

Схватка оказалась короткой. Где-то наверху хлопнула дверь, зашумел лифт. Нападавший вывернулся, оттолкнул Вадима и бросился вон.

«Я мог пропустить удар, – отстраненно отметил Вадим. – Он запросто мог меня убить».

Испугаться в момент нападения он не успел, да и сейчас страха не чувствовал. Ужас накатил через секунду, когда Вадим осознал, что в подъезд мог войти его сын Пашка, а защитить мальчишку было бы некому.

Лифт остановился, вышла соседка и ласково ему улыбнулась.

– Добрый вечер, Вадик!

– Добрый вечер, – кивнул Вадим.

Внезапно он понял, что подняться по лестнице не сможет – не осталось сил. А потому посторонился, пропуская женщину, и тяжело оперся о стену. Немного постоял, дожидаясь, пока соседка выйдет из подъезда, и лишь тогда нажал на кнопку вызова лифта.

Это Алфёров, больше некому.

Других врагов у Вадима не было.

Геля давно «капала на мозги», требуя купить квартиру в каком-нибудь элитном доме, а он сопротивлялся, поскольку кирпичная пятиэтажка его вполне устраивала. Расположен дом отлично – у самого Бульварного кольца. И даже лифт есть, хотя и не очень-то он нужен, когда квартира на втором этаже! Вадим привык к этому дому и к своей квартире и ничего другого не хотел. Он даже к соседке, которая по привычке зовет его Вадиком, привык. Мало кто теперь зовет его – успешного взрослого мужчину – Вадиком.

Вадим вышел из лифта и отпер дверь. На какое-то мгновение ему опять стало страшно: показалось, в квартире стоит могильная тишина и он сейчас обнаружит нечто ужасное.

– Вадим! – вышла в прихожую Геля.

Он поцеловал жену, отложив объятия «на потом» – он же с улицы, в куртке, а Геля только недавно избавилась от простуды.

– Пашка дома?

– Конечно, – удивилась жена. – Где же ему еще быть? Уже девятый час.

Заглянув в детскую, Вадим увидел сына – Пашка лежал на кушетке с книжкой.

– Привет, пап!

– Привет, – отозвался Вадим, проходя в комнату и присаживаясь рядом. – Как дела?

– Нормально.

– Отметки какие?

– Как обычно.

Вопрос дежурный и ненужный – учился Павел отлично.

– Ну а просто так? Что новенького?

– Ничего.

Видно было, что мальчишке не терпится вернуться к книге. Вадим глянул на обложку – сын читал «Приключения Незнайки». В сотый, наверное, раз. Вадим поднялся, потрепал Пашку по волосам и вышел из комнаты.

– Вадик, ужинать будешь? – крикнула из кухни Геля.

– Буду, – ответил Вадим. У него вдруг прорезался зверский аппетит.

Заговорить о важном он решился, только когда ужин был съеден. То есть это Вадим ел свой ужин – большой кусок мяса с гречкой, которую он страсть как не любил, но Геля считала панацеей от язвы желудка или от какой другой хвори, а жена просто сидела напротив и ласково на него смотрела.

– Геля, – помешивая чай, спросил он. – У нас в подъезде камера есть?

– Что? – не поняла Геля.

Жена хорошела с каждым годом. Тонкие черты лица, красивые густые локоны, точеная фигурка. Конечно, за девочку ее уже не примешь, но зрелая красота казалась безупречной.

– Камера видеонаблюдения у нас в подъезде есть?

– Ка-а-а-мера? – протянула Геля и насторожилась. – Вообще-то есть. Но, по-моему, она не работает. А почему ты спрашиваешь?

Тут Вадим и сам вспомнил: работающей камеры точно не было, он бы наверняка заметил огонек – он такие вещи отмечает машинально.

– Так просто, – заверил жену Вадим.

Наверное, он ведет себя неправильно. Наверное, нужно немедленно звонить в полицию.

Он бы так и сделал, если бы речь шла не о Никите Алфёрове.

Неудачная шутка Леси Магулкиной стала последней каплей, настроение у Кати испортилось окончательно. И так-то радоваться было особенно нечему – у Саши опять возникли свои планы на выходные, и ее ждали два пустых тоскливых дня.

– Совсем забыл, – позвонил утром Саша. – У Кольки завтра день рождения, он на дачу зовет. Хочешь, поедем вместе?