Удивительно, но расположившаяся на противоположном сидении Джинни совсем не обращала внимания на своего кумира. Гарри опасался, что после спасения она влюбится в него еще сильнее, но, видимо, все имеет свой предел. Поведение Джинни после выздоровления совершенно изменилось, она перестала изображать из себя роковую соблазнительницу и стала просто симпатичной и веселой девушкой, с которой было о чем поговорить. Сейчас она увлеченно обсуждала с Невиллом способы дегномизации сада и предлагала ему как-нибудь на каникулах заглянуть в Нору, чтобы полюбоваться на необычайно уродившуюся в этом году черно-белую капусту.
С другого бока Невилла подпирала Луна, которая ради разнообразия решила почитать газету, держа ее не вверх ногами, как обычно, а боком.
— Нет, так неудобно, — заявила она спустя пять минут. — Наверное, мне уже поздно переучиваться. Буду читать, как привыкла.
— А читать, как все нормальные люди, ты не пробовала? — ехидно спросила подругу Джинни.
— Зачем? — удивилась Луна. — Пусть по-нормальному читают те, кто нормальный. Я же ненормальная, поэтому читаю ненормально. По-моему, это нормальная логика.
— Но если ты ненормальная, то у тебя и логика должна быть ненормальная, — хихикнула Элин.
— Хм... — Луна задумалась. — Знаешь, в этом есть смысл. Но иметь смысл — это нормально, а значит, не для меня. Но если в этом нет смысла, тогда это ненормально, и значит, логика должна быть нормальная... Ай, я запуталась.
В этот момент дверь купе отъехала в сторону, пропуская внутрь Рона Уизли.
— Элин, можно тебя на секунду? — спросил он. — Мне тебе надо кое-что сказать. Только не при всех.
«Господи, — взмолилась Элин, выходя из купе, — я знаю, ты любишь троицу. Но можно мне пока пожить без третьего поклонника? Я и с первыми двумя не знаю, что делать...»
— Так что ты хотел? — спросила она нервно оглядывающегося Рональда.
— Я тебя видел в больнице, когда ты с Малфоем болтала... — Рон помолчал, собираясь с духом. — Что у тебя с ним за шашни? — выпалил он наконец.
— Извини, но тебе не кажется, что мои «шашни» — это немножко не твое дело? — предельно вежливо поинтересовалась Элин.
— Нет, ты не поняла, — покраснел Рон. — Ты с кем хочешь, мне-то все равно. Я ж не это... ну, не то, что ухажер какой. Я про другое. Тут... как сказать-то... Не доверяй Малфою, вот. Им вообще нельзя доверять. Никому из них.
— И снова извини, но тебе не кажется, что это мое дело, кому доверять, а кому нет?
— Твое, да, — обиженно засопел Рон. — Только я предупредить хочу. Ты же меня вытащила и Джинни тоже, вот я и пытаюсь отплатить. Ты знаешь, что они сделали с моей семьей?
— Ты имеешь в виду историю с твоим дедушкой? — подняла брови Элин.
— Да нет, — махнул рукой Рон, — при чем тут это? Дедушку Септимуса убили на дуэли, там все по-честному было. Старый Абраксас может и хотел бы схитрить, да дуэль была по правилам организована, со свидетелями. Нет, я про папашу Малфоя и моего отца. Ты знаешь, почему мы бедные?
— Нет, — удивилась Элин. — Эту историю я не слышала.
История Люциуса Малфоя и Артура Уизли
— У папы были деньги, когда он школу закончил, — начал рассказ Рональд. — Не много, но он смог купить Нору, а что осталось, мама хотела отдать гоблинам, чтобы те их в какие-то апликации пустили... Не знаю, что это такое, я в этих штуках не разбираюсь. Но у папы была другая идея. Он еще до Хогвартса провел год в Америке и увлекся всякими магловскими штуками, особенно машинами. Все хотел себе такую сделать.
В общем, когда они с мамой переселились в Нору, папа купил у маглов в деревне старый форд и начал с ним что-то там мудрить. Тогда еще законы не такие строгие были, технику разрешалось заколдовывать, лишь бы маглы не видели. Через пару лет машина стала летать, и папа решил ее продать подороже, чтобы на эти деньги купить новую и тоже заколдовать.
Только первым к нему не покупатель пришел, а Люциус Малфой. Папа его поначалу прогнать хотел, они ж типа вечные враги были. Но мамины родители очень переживали, что папины родственники со всеми важными шишками перессорились, и очень хотели их помирить. Упросили папу поговорить с Малфоем, ну а дальше... То ли его Люциус заколдовал, то ли просто папа увлекся... В общем, Малфой посмотрел машину, похвалил, сказал, что, дескать, очень заинтересован и что папа — настоящий гений, а за машинами будущее. Папа ему поверил...
Рон сжал кулаки.
— Малфой предложил ему не продавать одну машину, а сделать настоящее производство и продать сразу много. А то если по одной выпускать, то те, кто метлы делает, могут всполошиться и как-то помешать. Папа согласился, но у него денег не хватало, и Малфой ему дал в долг, типа, под будущую долю в прибыли. Папа снял какой-то сарай, нанял рабочих, купил у маглов старые машины. Несколько лет над ними работал, спины не разгибал. Люциус его не торопил, мол, понимает, что надо сразу хороший продукт пустить, чтобы покупатели довольны были. Тогда уже война началась, про Малфоя разное говорили, но папа не верил. Все твердил, что, мол, Люциус хороший, ни в чем таком не замешан и даже с Абраксасом из-за этого поссорился. Я слышал, что они тогда и правда ругались, отец Малфоя даже наследства лишить хотел, только это наверняка спектакль был, чтобы отца запутать.
— Ты говоришь так, как будто сам при этом присутствовал, — заметила Элин.
— Не, меня еще не было, — ответил Рональд. — Я как-то услышал, как папа эту историю Хагриду рассказывал. Он тогда чуть подвыпивший был, разоткровенничался... Да, так вот, когда уже все готово было, пошел слух, что Визенгамот хочет новый закон принять, чтобы изобретения маглов нельзя было заколдовывать. Папа разволновался, пошел к Малфою, у того же много знакомых было и сам он в Визенгамоте тогда сидел. Тот сперва говорил, что все под контролем, он будет бороться...
Только папа потом узнал, что сами же Малфои этот закон и придумали! То есть, сперва они пустили слух, что скоро мы все на машинах летать будем, там на бирже что-то выросло, что-то упало, они все покупали и продавали. Говорят, они тогда чуть ли не половиной «Нимбуса» и «Чистомета» завладели. А потом стали двигать закон, чтобы летающие машины нельзя было делать, и продали свои доли с большой прибылью.
Папа хотел машины в Америку перевезти, потому что там-то таких законов нет. Но когда он пришел на свой завод, его охранник не пустил. Сказал, что, мол, это все собственность лорда Малфоя, а никакого такого Уизли он знать не знает. Папа пошел к Малфою ругаться, а тот засмеялся и ткнул ему в лицо контракт, где написано, что если папа не сможет машины продать, то они все к Малфою отходят. И что все деньги, которые ему Малфой дал, надо сразу вернуть, да еще и с процентами за несколько лет. А проценты там такие были, что долг в несколько раз вырос, так что папа все отдал бы и еще до конца жизни оставался бы должным.
— Как же твой отец такой договор подписал? — удивилась Элин.
— Так я же говорю, его Малфой околдовал! — воскликнул Рональд. — Дескать, зачем нам гоблины, мы сами все сделаем... А папа, когда про технику думает, ничего другого не видит, он же увлекающийся очень. Но когда с него Малфой стал деньги требовать, он все же одумался, пошел к адвокатам и нанял самого лучшего, Тиберия Огдена. Ну а тот и доказал, что что по какому-то очень старому закону Малфой не имел права брать с папы проценты. Про тот закон уже все давно забыли, но его никто так и не отменил, и за то, что Тиберий его откопал, на него потом многие старые семьи взъелись, потому что все эти аристократы, оказывается, очень часто в долг давали. А теперь они вроде как не могли с должников по три шкуры драть, потому как это был... как его... судебный президент, вот. Но гоблины, наоборот, очень обрадовались, потому что на них закон не действовал и у них теперь монополия встала. А с гоблинами ни один аристократ ссориться не рискнет.
Правда, потом, чтобы заплатить Тиберию, папе пришлось Нору заложить и еще у маминых родителей одалживать. Мы с ними совсем недавно расплатились. А машины Малфой все равно забрал в уплату долга, и их сейчас в Америке делают. Оказывается, те помощники, которых папа нанял, на самом деле на Малфоя работали и все, что папа делал, записывали и повторяли. Понимаешь? Папа эти летучие машины придумал и своими руками собрал, а Малфой теперь с этого денежки гребет!
