— Я хорошо учусь, потому что много читаю! — Гермиона раздраженно захлопнула книгу и вскочила на ноги. — И потому что усердно занимаюсь, в отличие от некоторых!

— И еще потому, что у тебя нет шептуглей, — хихикнула Элин.

Гермиона развернулась на каблуках и, нарочито громко топая, направилась в сторону спальни.

— Знаешь, Луна, — задумчиво протянула Элин, провожая подругу взглядом, — ты если увидишь что-то необычное, скажи нам, ладно? Особенно если увидишь такого же наргла, как у Рона Уизли. Он на самом деле очень опасен.

— Скажу, — кивнула Луна. — Но я думаю, что он больше не покажется. Он же умный, наверняка придумает что-то другое. Только я не знаю, что.

========== Глава 8. Любовные истории ==========

28 декабря 1992 года

«I want to wake up in a city,

That doesn’t sleep,

And find I’m king of the hill,

Top of the heap...»[17]

С трудом разлепив глаза, Гарри увидел, как Элин в трусах и растянутой футболке изображает перед зеркалом какое-то подобие ходьбы на месте, держа в руках расческу вместо микрофона.

— Похожа я на Лайзу Минелли? — спросила она, отставив в сторону руку и поведя бедрами. — Пам-пам пам-барам, пам-пам пам-барам...

— Ты похожа на василиска, — проворчал Гарри, поплотнее закутываясь в одеяло. — Дай поспать, чудовище!

— Нью-Йорк никогда не спит! — Элин подошла к окну и одним движением подняла жалюзи. Солнечный свет, отраженный от стоящей напротив их отеля стеклянной башни, ударил прямо в глаза Гарри.

— Но я-то не Нью-Йорк, — он недовольно повернулся на другой бок. — Я-то люблю поспать...

— Хватит дрыхнуть! — Элин принялась стаскивать с брата одеяло. — Нам скоро выезжать, а у нас еще изба не метена, корова не доена, родители не кормлены... Давай, поднимайся, мама еще полчаса назад хотела тебя разбудить. Я героически отстаивала твой покой, а ты мне даже спасибо не сказал.

— Спасибо, — Гарри наконец-то уселся на кровати и широко зевнул. — Который час?

— По местному — восемь, а по лондонскому — час дня, так что бегом умываться! — Элин ухватила брата за ногу и, не обращая внимания на возмущенные вопли, поволокла его в сторону ванной.

Залезая в душ, Гарри недовольно подумал, что с гораздо большим удовольствием провел бы время дома, сидя в уютном кресле перед телевизором, по которому он успел соскучиться. Но сразу по возвращении из школы папа и мама ошарашили ребят неожиданной новостью: Рождество они должны будут провести в Нью-Йорке, совмещая приятное с полезным. Причем решение это, видимо, было принято лишь в последний момент, так что родители даже не смогли забронировать для семьи один большой номер — во время праздников все гостиницы были переполнены, и большой удачей было уже то, что они смогли найти два двухместных номера в одном и том же отеле.

Стук в дверь вывел Гарри из раздумий.

— Давай скорее! — услышал он голос сестры. — Мама просила передать, что они уже ждут в ресторане.

К тому моменту, как Гарри вышел из ванной, Элин успела одеться и теперь сидела на подоконнике, задумчиво глядя вниз.

— Чем ты там любуешься? — спросил он, натягивая джинсы.

— Считаю машины, — ответила она. — Говорят, восемь из десяти автомобилей на улицах Манхэттена — такси. Я не верила, но сам посмотри.

Элин показала рукой на проплывающую по Парк-авеню бесконечный желтый поток, от которого то тут, то там, словно брызги, отскакивали к тротуару отдельные машины, высаживающие одних пассажиров и тут же подбирающие следующих.

— Да что там смотреть, — пробурчал Гарри. — Грязь, шум, бомжи и толпы народу. Лондон намного лучше.

— Да? А мне нравится, — задумчиво произнесла Элин. — Кишащая крысами подземка и стеклянные башни немыслимой высоты; бомжи, сидящие под дорогими витринами; заброшенные склады в двух шагах от Таймс-Сквер; известные на весь мир сцены и порнографические киношки в соседнем квартале...[18] Невообразимое место... Совсем как я.

— Ты как будто сочинение пишешь, — усмехнулся Гарри.

— Ага, доклад на тему «Нью-Йорк — город контрастов», — Элин засмеялась. — Напишу и продам чистокровным, которые учат магловедение. Говорят, профессор Бербидж такие сочинения очень любит.

[17] Элин изображает Лайзу Минелли в фильме «New York, New York»: https://youtu.be/ge7NiJuSpac Заглавная тема из этого фильма впоследствии была перепета Фрэнком Синатрой и стала неофициальным гимном города.

[18] Нью-Йорк в 70-е — 80-е пережил серьезный кризис и за пределами центральных улиц и нескольких дорогих районов представлял из себя гигантскую помойку. Впоследствии титанические усилия властей и местного бизнеса превратили его в один из самых безопасных и процветающих городов США, но в 1992-м году, когда происходит действие фанфика, этот процесс еще только начинался.

Лишнее подтверждение тому, что Нью-Йорк — и правда, город контрастов, они получили буквально через пять минут после того, как сели в арендованную машину. Элин уговорила отца сделать небольшой крюк и проехать не по скоростному шоссе, а по обычной городской улице и заворожено смотрела, как шикарные небоскребы вдоль Парк-авеню в один миг вдруг сменились угрюмыми коричневыми социальными домами для бедных. За рекой, отделяющей Манхэттен от Бронкса, пошли уже совсем страшные развалины, место которым было скорее в Берлине 1945 года, нежели в современном городе. Но еще через несколько минут за окнами машины словно щелкнули выключателем, и дорогу обступили аккуратные одно— и двухэтажные домики, глядя на которые невозможно было себе представить, что всего в нескольких милях отсюда люди стремятся застроить каждый свободный дюйм земли.

Уютные пригороды постепенно сменились редкими фермами, дорога пошла в гору и вскоре затерялась в густом лесу. Спустя три часа Эрик Олсен, руководствуясь подсказками сидящей за картой жены, свернул на грунтовку и затормозил перед хлипким деревянным шлагбаумом.

— Извините, сэр, дальше нельзя. Снежные заносы, — подошел к машине добродушный чернокожий полисмен в меховой куртке, на которой красовалась серебряная шестиконечная звезда шерифа.

— А что вы летом говорите? — поинтересовалась у него Элин, показывая свою палочку.

— Если дожди — говорю, что дорогу размыло, а если засуха — что лесной пожар, — усмехнулся тот. — Но вы не ученики школы... У вас есть приглашение?

— Вот, — Линда протянула охраннику маленькую карточку со светящимся значком в углу. — Наша фамилия Олсен, профессор Симплтон ждет нас.

— Олсен, Олсен... — в руках полицейского материализовался длинный свиток пергамента. — Одри, Оеши, Оззи, Окорок... Ага, есть Олсен. Вот, повесьте на зеркало, чтобы проехать дальше. Гостевая парковка справа сразу за поворотом. Добро пожаловать в Ильверморни.[19]

Он протянул им небольшой деревянный амулет с лицом индейца на одной стороне и гербовым щитом на другой. Эрик взял амулет в руку, сморгнул неожиданно выступившую слезу и обнаружил, что никакого шлагбаума перед ним уже нет. Дорога упиралась в изящные железные ворота, справа и слева от которых уходила вдаль каменная стена, за которой виднелись симпатичные корпуса в неоготическом стиле. Довершала картину вереница черно-желтых школьных автобусов, как раз в этот момент выезжавшая из ворот, как будто за ними находилась самая обычная американская школа. Правда, покинув территорию школы, автобусы тут же взлетали в воздух, разгонялись и через секунду растворялись в воздухе.

От автомобильной стоянки расходился целый веер усыпанных розовым гравием дорожек, каждая из которых была снабжена аккуратным указателем: «Кинозал», «Библиотека», «Столовая», «Трансфигураторная», «Зельеварня», «Кафедра полумертвых языков», «Кот»... К последнему указателю был приколот небольшой желтый листок с надписью вкривь и вкось: «Кот не работает».

— Интересно, что это за «КОТ» такой? — удивлялся Гарри, пока они шли в направлении, отмеченном стрелкой «Отдел по работе с международными студентами». — Комитет оборонной техники?