Когда я нахожусь лицом к лицу с человеком, которого вижу глазами любви, не глазами безразличия или ненависти, а именно любви, то я приобщаюсь этому человеку, у нас начинается нечто общее, общая жизнь. Восприятие человека происходит на глубине, которая за пределами слов, за пределами эмоций. Верующий сказал бы: когда я вижу человека в этом свете, в свете чистой любви, то я вижу в нем образ Божий, икону. Знаете, каждый из нас представляет собой икону, образ Божий, но мы не умеем этого помнить и не умеем соответственно относиться друг к другу. Если бы только мы могли вспомнить, что перед нами икона, святыня!.. Это совсем не значит, что такая икона во всех отношениях прекрасна. Мы все знаем, что порой случается с картиной великого мастера, или с иконой, или с любым произведением искусства, с любой формой красоты: любая красота может быть изуродована – небрежность, обстоятельства, злоба могут изуродовать самый прекрасный предмет. Но когда перед нами произведение великого мастера, картина, которая была отчасти изуродована, осквернена, мы можем в ней увидеть либо испорченность, либо сохранившуюся красоту. Если мы смотрим на эту картину, на любое произведение искусства глазами изумленной любви, то видим прекрасное, а об остальном можем горевать, плакать. И мы можем решить порой всю жизнь отдать на то, чтобы всё поврежденное в этом образе, в этой картине, в этом произведении искусства восстановить. Это дело любви: посмотреть на человека и одновременно и увидеть в нем его неотъемлемую красоту, и ужаснуться тому, что жизнь сделала из него, совершила над ним. Любовь – это именно и есть крайнее, предельное страдание, боль о том, что человек несовершенен, и одновременно ликование о том, что он так изумительно, неповторимо прекрасен. Вот если так посмотреть на человека хоть один раз, можно его полюбить, несмотря ни на что, вопреки всему, что бросается в глаза другим людям.

Как часто бывает, что любящему другого кто-нибудь скажет: «Что ты в нём нашла? Что ты в ней нашёл?» – и человек даёт совершенно бредовый ответ: «Да разве ты не видишь, до чего она прекрасна, до чего он красив?..» И оказывается: да, так оно и есть, этот человек прекрасен, потому что любящий видит красоту, а нелюбящий, или безразличный, или ненавидящий видит только раненность. Вот об этом очень важно не забывать. Чрезвычайно важно помнить, что любовь реалистична до конца, что она объемлет человека всецело и что она видит, она зряча, но вместо того чтобы осуждать, вместо того чтобы отрекаться от человека, она плачет над изуродованностью и готова жизнь положить на то, чтобы всё болезненное, испорченное было исправлено и исцелено. Это – то, что называется целомудренным отношением к человеку, это – настоящее начало любви, первое серьезное ви´дение.

…надо твердо знать, что телесное единство двух любящих друг друга людей – не начало, а полнота и предел их взаимных отношений, что лишь тогда, когда два человека стали едины сердцем, умом, духом, их единство может вырасти, раскрыться в телесном соединении, которое становится тогда уже не жадным обладанием одного другим, не пассивной отдачей одного другому, а таинством, самым настоящим таинством, то есть таким действием, которое прямо исходит от Бога и приводит к Нему. Один из отцов Церкви в древности сказал, что мир не может существовать без таинств, то есть без того, чтобы какие-то состояния, какие-то взаимоотношения были бы сверхземными, небесными, чудесными; и – продолжает он – брак как единство двоих в разрозненном мире является таким таинством, чудом, превосходящим все естественные взаимные отношения, все естественные состояния.

Митрополит Антоний Сурожский (1914–2003) Из книги «Таинство любви»

Плотская любовь соединяет людей только до тех пор, пока они обладают необходимыми для такой плотской любви мирскими качествами. Когда эти мирские качества теряются, плотская любовь разъединяет людей, и они скатываются в погибель. А вот когда между супругами есть настоящая драгоценная духовная любовь, то, если один из них потеряет свои мирские качества, это не только не разъединит их, но объединит еще крепче. Если есть только плотская любовь, то жена, узнав, что, к примеру, спутник её жизни поглядел на другую женщину, плещет ему в глаза серной кислотой и лишает его зрения. А если она любит его чистой любовью, она испытывает за него ещё большую боль и тонко, аккуратно старается вновь вернуть его на правильный путь. Таким образом приходит Благодать Божия.

Святой преподобный Паисий Святогорец (1924–1994)

Семья зарождается на чувстве любви двух, которые становятся мужем и женой; на их любви и согласии зиждется все семейное здание. Производная этой любви – родительская любовь и любовь детей к родителям и между собою. Любовь – это постоянная готовность отдать себя другому, заботиться о нём, оберегать его; радоваться его радостям, как своим, и печалиться его горем, как собственным горем. В семье человек вынужден разделять печаль и радость другого не только по чувству, но по общности жизни. В браке горе и радость становятся общими. Рождение ребенка, его болезнь или даже смерть – всё это объединяет супругов, усиливает и углубляет чувство любви.

В браке, любви человек переносит центр интересов, мироощущения из себя в другого, избавляется от собственного эгоизма и эгоцентризма, погружается в жизнь, входя в неё через другую личность: в какой-то мере он начинает видеть мир глазами двоих. Любовь, которую мы получаем от супруга и детей, даёт нам полноту жизни, делает нас мудрее и богаче. Любовь к супругу и собственным детям распространяется несколько в иной форме на других людей, которые как бы через наших любимых делаются нам ближе и понятнее.

Монашество полезно для тех, кто богат любовью, а обычный человек научается любви в браке. Одна девушка хотела идти в монастырь, но старец сказал ей: «Ты не умеешь любить, выходи замуж». Вступая в брак, надо быть готовым на повседневный, ежечасный подвиг любви. Человек любит не того, кто его любит, а того, о ком он заботится, и забота о другом увеличивает любовь к этому другому. Любовь внутри семьи возрастает на взаимной заботе. Различия способностей и возможностей членов семьи, взаимодополняемость психологии и физиологии мужа и жены создают настоятельную необходимость деятельной и внимательной любви друг к другу…

По словам Сент-Экзюпери, в каждом человеке надо видеть посланника Божия на земле. Это ощущение должно быть особенно сильным в отношении супруга.

Отсюда проистекает известная фраза «жена да боится своего мужа» (Библия, Новый Завет, Послание к Ефесянам, глава 5, стих 33), – боится оскорбить его, боится стать поруганием его чести. Бояться можно от любви и уважения, бояться можно от ненависти и ужаса.

В современном русском языке слово «бояться» употребляется обычно в этом последнем значении, в церковнославянском – в первом. От неверного понимания изначального значения слов у околоцерковных и нецерковных людей возникают иногда возражения против текста Послания к Ефесянам, читаемого при Венчании, где приводятся указанные выше слова…

Священник Глеб Каледа (1921–1994) Из книги «Домашняя Церковь»

Я всегда говорил молодым людям: «Если вы ищете любовь, а большая часть молодых людей ищет любовь, я вам скажу о том единственном месте, в котором вы никогда не найдете любовь – её никогда нельзя найти между простынями. Никогда! А большинство людей именно там и ищет».

Схиархимандрит Иоаким (Парр) (1936 г. р.)

В чем разница между любовью и привязанностью (влюбленностью)?

– За любовь мы должны бороться: трудиться и многое терпеть, чтобы её сберечь, а привязанность сама борется за то, чтобы поработить нас. Любовь всегда только отдаёт, а привязанность всегда только берёт.

Каков признак привязанности и каков признак любви?