Снова вернемся к Пушкину. «И мы прозвать должны Ее Минервой, Аонидой». Начнем с Минервы. Минерва – это римский аналог греческой богини Афины Паллады. Богиня эта была вообще богиней мудрости. Мудрости, сообразительности, продуманности наперед. Это касалось и войны, где она покровительствовала стратегам, и мира, где она покровительствовала ремесленникам и деятелям культуры. Титул Минервы подходит к Екатерине как нельзя лучше, она действительно покровительствовала в России всем вышеуказанным лицам, причем делала это очень взвешенно и разумно. А как насчет Аониды? Аониды в греческой мифологии – это музы искусства, а именно музы пения, воспоминаний (вспомним, как серьезно Екатерина занималась историей, читая летописи), ну и, конечно же, образования и обучения. Вне всякого сомнения, очень даже подходит.

Небольшое отвлечение на тему современного менеджмента. Модное сейчас на Западе и с трудом приживающееся в России явление Talent Management как раз и есть не что иное, как покровительство со стороны компании всем талантам своих сотрудников, причем талантам, необязательно связанным с работой. Грамотный Talent Management значительно повышает вовлеченность и усиливает лояльность сотрудников.

А мы вслед за Пушкиным двигаемся дальше. В аллеях Сарского села Она с Державиным, с Орловым Беседы мудрые вела. Чай пила… С Делиньем – иногда с Барковым. Пушкин описывает ближайшее окружение Екатерины. Людей, с которыми она делила свою работу и свой досуг. Что же это за люди? Гаврила Романович Державин – известный российский поэт и общественный деятель. В полном смысле этого слова человек екатерининского круга: гражданин, патриот, просветитель, деятель искусства и талантливый администратор. Во время Екатерины он участвует в подавлении Пугачевского бунта, губернаторствует в Тамбове, активно сражаясь с казнокрадством и злоупотреблениями помещиков. Державин не был приближенным Екатерины, но был очень близок ей по духу.

Григорий Григорьевич Орлов, или Гри Гри, как его ласково называла сама Екатерина. Это человек, которому она фактически обязана своим восхождением на престол. Орлов вместе со своим братом Алексеем (оба гвардейцы) явились, пожалуй, самыми деятельными участниками заговора, который в 1762 г. привел Екатерину к власти. Им в этом довольно активно помогали еще три их родных брата, также гвардейцы. Екатерина искренне любила своего Гри Гри и даже подумывала о том, чтобы выйти за него замуж. Но, пользовавшийся большим влиянием при дворе вельможа Панин, также принявший активное участие в этом заговоре, на Тайном совете выразил ей общее мнение двора: «Российская императрица вольна поступать, как ей заблагорассудится. Госпожа Орлова не может быть Российской императрицей». Вскоре императрица ясно понимает, что ее Гри Гри не дотягивает не то что до должности императора, но вообще ни с одним административным поручением (за исключением подавления чумного бунта в Москве) толком справиться не может. Через 8 лет совместной жизни Григорию Орлову дается отставка. Восходит звезда другого Гри – Григория Потемкина, человека воистину государственного масштаба.

Интересно отметить, что Пушкин пишет о характере их общения не иначе как «беседы мудрые вела». Что, неужели так просто с близким человеком нельзя поговорить, что ли? И это тоже про Екатерину. Она активно развивала близких ей людей всеми возможными ей способами: обучением, практикой, личными разговорами и, действительно, часто достигала в этом успеха, но с Григорием это было действительно трудно. Однако 8 лет надо и терпение иметь… Терпения же Екатерине было не занимать. Она умела терпеть и ждать своего часа.

Екатерина вела мудрые беседы со многими людьми из ее ближнего и не очень ближнего окружения, например, с тем же Потемкиным, или с Безбородко, или даже с французским энциклопедистом Дэни Дидро, который по ее приглашению приезжал в Петербург. Пушкин упоминает еще двух интересных личностей – это австрийский князь бельгийского происхождения Шарль Жозеф Де Линь и «срамной» поэт Иван Семенович Барков. Что касается Де Линя, он служил своего рода соединительным мостиком между Россией и Австрией (что было очень важно в ситуации войны с Турцией), в немалой степени способствуя их сближению, отличался остроумием.

Иван Семенович Барков – личность еще более колоритная, друг Ломоносова, талантливый поэт, вошедший в историю стихами эротического содержания, которые ходили в рукописях по всей России. Барков оказал огромное влияние на молодого Пушкина. Техника стихосложения их чрезвычайно близка. Надпись на Медном всаднике в Санкт-Петербурге: «ПЕТРУ первому ЕКАТЕРИНА вторая» придумана Барковым. Также он вошел в историю знаменитой эпитафией: «Жил грешно, умер смешно». Рядом с Екатериной было немало разного рода самородков, талантливых и интересных людей, иностранцев и русских. В качестве примера можно также вспомнить знаменитого изобретателя Ивана Петровича Кулибина.

Говоря о ближайшем окружении Екатерины, нельзя обойти вниманием ее фаворитов. «Старушка милая жила приятно и немного блудно». У Екатерины за всю ее жизнь было четыре больших любви: Григорий Орлов, Григорий Потемкин, Александр Ланской и Платон Зубов, кроме указанных лиц исследователи насчитывают еще 6–8 человек. Стоит отметить, что для европейских дворов того времени подобный порядок вещей не был чем-то из ряда вон выходящим – при некоторых, особенно французских и германских дворах, происходили вещи гораздо более неприглядные. Екатерина была женщиной очень страстной и энергичной. «Вся беда в том, что я и дня не могу прожить без любви», – писала она Потемкину. Эта энергия должна была находить свой выход. Интересно, что Екатерина всегда старалась найти своим фаворитам достойное применение в государстве согласно их талантам, и в большинстве случаев ей это блестяще удавалось. Проблема заключалась в том, что государственной казне фаворитизм Екатерины обходился очень дорого.

На фразе Пушкина «старушка милая» также стоит остановиться более подробно. Екатерина умела нравиться людям, причем делала она это целенаправленно, стараясь овладеть этим искусством еще с детства. Известно ее высказывание: «Больше чем когда-либо я старалась снискать расположение всех вообще, больших и малых. Никто не был забыт мною, и я поставила себе правилом думать, что я нуждаюсь во всех, и всячески приобретать общую любовь, в чем я и успела». О Екатерине снято немало фильмов, но редко какой из них верно отражает ее образ. Ей самым удивительным образом удавалось сочетать чувство собственного достоинства, благородную гордость души с мягкостью и простотой в обращении. Для своих собеседников она была простой и чрезвычайно милой, напряжение очень быстро снималось, и они открывали ей свою душу. Люди рядом с ней чувствовали себя комфортно, им было рядом с ней хорошо. И когда им пришлось выбирать между Петром III и Екатериной, все выбрали Екатерину.

Вот мы наконец добрались и до просветителей. «Вольтеру первый друг была». Екатерина дружила с Вольтером, Дидро, Д’Аламбером, переписывалась с аббатом Беккариа Чезаре. Эту дружбу Екатерины часто представляют исключительно как PR-ход. Однако это далеко не так. Интерес Екатерины к вопросам просвещения был вполне искренним. Еще в раннем возрасте она всерьез увлеклась работами Монтескье, которые во многом заложили фундамент ее знаменитого «Наказа», о котором мы поговорим чуть позже. Интерес к Вольтеру и Д’Аламберу у нее тоже был вполне искренним. Екатерина была очень любознательным человеком и с удовольствием общалась с интересными и умными людьми. То есть я говорю о том, что интерес к просветителям у нее был неподдельный. Многие их взгляды, например, «Естественное право» Монтескье или «Презумпция невиновности» Беккария, она действительно разделяла. Она активно опиралась на их идеи в формировании образа будущего государства, которое она хотела создать. На мой взгляд, интерес Екатерины к просветителям был вполне искренним.