- Докладываю – товарищ комбриг ! На передовой противника было замечено непонятное шевеление… Мною – при тщательном рассмотрении немецких передовых позиций были рассмотрены непонятные лица в странной форме, перемещающиеся по немецким окопам в разные стороны… Катуков скривился, словно лимон съел:

- Хватит ! – резко выдохнул он – давай по существу !

- По существу, товарищ полковник, я сам не пойму: по немецким окопам шастают – как у себя дома, какие то военные и, похоже, занимаются уничтожением этих самых немцев. Но криков и выстрелов мы не слышали… И хотя до вражеских окопов метров четыреста – уж выстрел бы мы услышали в любом случае. А там всё тихо… Я было подумал – там наши, но откуда им там взяться, да и ловко так наши не умеют. Разве что… - комбат задумчиво посмотрел на комбрига. Тот не сразу понял – о чём подумал капитан Гусев, но когда понял – только махнул рукой на такое предположение;

- Да не может этого быть ! Где они, а где мы… И потом – ну не верю я в то, что про них говорят. Байки это и пропаганда… - добавил тихо.

Дверь в землянку комбата распахнулась; внутрь шагнул военный в камуфляже; за ним второй, цепко окинувший находящихся в землянке внимательным, настороженным взглядом; третий, закрывший за собой дверь. В землянке сразу стало тесно. Комбриг и комбат напряглись: комбриг положил руку на кобуру, а комбат потянулся к автомату…

- Командир Спецназа СССР майор Марченко… - кинув руку к виску устало произнёс военный, вошедший первым. Комбриг с комбатом переглянулись и полковник – как старший по званию спросил:

- Это тот самый спецназ ? Я усмехнулся, подтверждая догадку:

- Спецназ СССР – один в Советском Союзе ! Я к вам зачем заглянул на огонёк ? Моё подразделение сегодня утром полностью разгромило 4ю танковую и 16ю моторизованную дивизии. Так что перед вами противника сейчас нет. Никакого…Имейте это в виду…

- И много трофеев взяли ? Влез "вперёд батьки в пекло", то бишь вперёд начальства, комбат. Катуков поморщился: одно дело лёгкое панибратство (они давно знакомы) наедине, а другое – при посторонних: субординация в войсках – великая сила !

- А остальные подразделения немцев ? – задал он немаловажный для себя вопрос. Повернулся к комбригу, игнорируя комбата:

- Немцы полностью разгромлены и против 5й стрелковой дивизии и против 5го воздушно-десантного корпуса, вернее его остатков… А что касается трофеев – товарищ комбат… - так всё, что взяли – всё наше.

- И с собратьями по оружию не поделитесь ? – с затаённой надеждой спросил комбат. Катуков тоже посмотрел заинтересованно…

- По средам бедным, ленивым и беспомощным милостыню не подаю – впрочем как и по остальным дням недели – остудил командир мечты танкистов. Комбат оскорбился, да и полковник тоже нахмурился.

- Да к тому же – помочь то я могу, но толку от этого для вас ? - опередил я законное возмущение моими словами. Ну подарю я вам 10 автомашин… Приедет высокое начальство и, в зависимости от того какое оно, получится так: если нормальное – спросят откуда и заберут половину… Если ненормальное: и спрашивать не будут – заберут шесть штук. Так зачем вам давать десять, когда заберут половину ? Значит надо дать пять. Но то же начальство заберёт у вас половину – две или три… Комбат вскинулся возмущённо:

- Да я их так спрячу – во век не найдут ! Покачал головой:

- А им и не надо будет искать – сам отдашь… Найдутся добрые люди – доложат, или заложат. Комбат посмурнел…

- Значит остаётся две машины… Но и из них злобное начальство может забрать половину… - ухмыльнулся я – так стоит ли вообще что то давать ? – широко улыбнулся. За моей спиной хохотнул удачной шутке Рощин. Но ни комбат ни комбриг шутку юмора не поддержали… Оно и понятно: им доходчиво – с точки зрения командира спецназа отказали в материальной поддержке, подведя под это железный аргумент. И ведь не оспоришь: такое в Красной Армии сплошь и рядом…

- Впрочем… - "смилостивился" я – мои бойцы заберут себе всё, что нас интересует – остальное благородно уступаем вам…

- Ага… - мрачно буркнул комбат, "обломившийся" в своих мечтах о получении части трофеев на халяву – нате вам боже – что нам не гоже… Катуков промолчал, но было видно – согласен с комбатом.

- Ну не скажи комбат… - возразил я – в солдатских ранцах; в солдатских и офицерских землянках можно много всякого полезного добра отыскать. Оставим вам и все винтовки. Патроны, увы – самим нужны…

- Ну конечно ! – возмущённо вскинулся комбат – после твоих разве что то толковое останется ? Я покачал головой:

- Мои бойцы – без приказа, не имеют привычки лазить по чужим ранцам и личному имуществу врага. Не имеют такой привычки – вредно для службы, знаешь ли… - остудил его искреннее возмущение.

- Хотя… - подумав несколько секунд, обратился к Катукову – листок бумаги есть ? Полковник глянул на комбата; тот достал из планшетки помятый листок бумаги и карандаш.

- Пиши… - добродушно бросил я – выдать подателю сего десять трофейных автомашин марки "Рено" и "Форд" со всеми принадлежностями. Написал ? Давай подпишу. И не потеряй бумагу, смотри… - подначил комбата. Комбриг непроизвольно потёр руки. Комбат заметил этот жест и тяжело вздохнул – отнимают, как и предсказал спецназовец. Я, глянув на него, развёл руками – я же говорил…

- А с топливом для танков и грузовиков поможете ? - решил "ковать железо, пока оно горячо" комбриг.

- Не больше одной заправки ! – сразу обозначил рамки "гуманитарной помощи нуждающимся" – мне ещё трофеи гнать в освобождённый нами Орёл ! Комбриг вскинул на меня удивлённые глаза:

- Вы освободили Орёл ? – изумился комбриг.

- Так же, как и Брянск… - дополнил я. Брови Катукова полезли вверх на сосем уже запредельную высоту – Так же как ранее Барановичи; Минск; Бобруйск; Оршу; Могилёв; Гомель… - добил я его и поставил жирную точку – ну и ещё десятка три городков помельче… Комбриг застыл изумлённо, а комбат помотал восхищённо головой:

- И как вам такое удалось ? Сделал скромное лицо:

- Мы рано встаём… А кто рано встаёт – тому бог дает…

- Жаль, что я атеист… - ухмыльнулся комбат, а то бы тоже…

- Так ведь как оно… - не остался я в долгу – колхоз – дело добровольное: каждому своё… Оба командира нахмурились. Да и я тоже построжал – хватил лясы зря точить – делом надо заниматься. Пригласил командиров прогуляться со мной до бывшего расположения немецких частей. Во время расположился: за дверями послышался невнятный людской гомон. Вышли и наткнулись на "картину маслом": порученец комбрига двумя охранниками сидят на земле; один мой боец их фиксирует стволом автомата ППШ; два моих бойца выставили стволы автоматов в разные стороны и орут на выглядывающих из-за бруствера младших командиров и бойцов:

- Не лезте сюда ! Командир разговаривает с вашими ! Кто сунется – получит очередь ! А танкисты кричат в ответ:

- Опустите автоматы и сдавайтесь, а то гранатами закидаем ! Вовремя мы появились. Комбат разогнал возбуждённых танкистов и мы направились к расположению моих бойцов, ведущих планомерную, целенаправленную мародёрку захваченного имущества. Озадачил интенданта на предмет выдачи из трофейного имущества 10 автомашин перечисленных марок и горючего в указанном мною объёме. Вот тут то меня и настигло неприятное известие. Очень неприятное !

Ко мне, неторопливо шествующему (ну ничто человеческое нам не чуждо) с комбатом и комбригом, жадно глазеющим по сторонам не столько с завистью – сколько с любопытством: когда ещё они увидят такое зрелище как захваченная практически безо всяких повреждений целая танковая дивизия, да в придачу ещё и моторизованная до кучи, лихо подлетел мой Бюссинг. Распахнулась дверь со стороны командирского сиденья; из кабины выскочила Романова. Подбежала ко мне, наспех козырнула присутствующим командирам и выпалила:

- Товарищ командир ! Там вам срочное сообщение по рации от командира роты, охраняющей госпиталь 282ой стрелковой дивизии ! Что ещё за напасть ? Чего там может быть срочного ? Подошёл к Бюссингу; взял трубку мощной рации, протянутую мне водителем, стал слушать донесение. Чем дальше слушал, тем становился мрачнее…