Ньема: Тогда бы у меня спина не болела!

Пшицва:

Черненко (входит): Они скрылись за углом!

Пшицва: Почему же ты не крикнул "Куда вы?!"

Черненко: Она не ответила. Сколько раз можно спрашивать "куда?", чтобы не превратиться в посмешище?

Пшицва: Ты уже посмешищем родился. Карикатурой.

Ньема: Он, верно думает, что он не карикатура, а картина маслом.

Пшицва: Я должна спуститься, посмотреть куда они делись. (Выходит. Ньема - за ней).

Черненко (про себя): Я твердил себе "успокойся!", и все таки...(выходит за ними).

Картина 11

Улица. Опс идет на расстояни нескольких шагов за Оплей, глядя на ее ноги и зад, он говорит обиженным тоном. Опля к нему не оборачивается.

Опс: У человека - два инстинкта . Один говорит: " В Москву, в Москву!", а другой :

"В бездну, в бездну!". Меня тянет в бездну.

Опля: Ты слишком себе льстишь. Есть и еще один, и он действительно властвует тобой: инстинкт бессмысленного моргания от удивления в пустом пространстве.

Опс: Это тебе не поможет. Я смотрю на тебя сзади и вижу страшную пропасть. В тебе много сил, много ответственности, много справедливости. Подчеркиваю - много. Даже описать невозможно. Цып- цып- цып.

Опля: Что?

Опс: Глупости Я так возбужден, что слова сами вылетают.

(Уходят)

Картина 12

Пшицва, Ньема, Черненко, идут по улице.

Черненко (озабоченно): Ну куда они могли пойти? Куда?

Пшицва: Кто знает и кто может охватить всю сферу интересов нашей Опочки?

Ньема: Вы действительно полагаете, что мир это место, созданное для того, чтобы черненкоиды бегали за оплями , спрашивая куда они идут? Это ошибка. Мир - это место, где люди спят или умирают или в бессознательном состоянии откидывают голову назад и сидят так, в полной беспомощности с раскрытым ртом и те, кто видит эти раскрытые рты - они тоже раскрывают рты в полной беспомощности. Вот таков он, мир.

Пшицва : Это не самое умное - напоминать о смерти посреди свадьбы и заставлять веселящихся гостей чувствовать себя идиотами. Разве только твой муж умер? А мой где?

Ньема: В могиле!

Пшицва: Вот именно!

Ньема: А действительно, кто такой вообще этот Черненко с его вечным "Куда они пошли?" по сравнению с могилами наших мужей?

Черненко (защищается) : А чего это все время говорят о Черненко в третьем лице, будто меня здесь нету вовсе? Я - Черненко.

Ньема: Я бы на твоем месте не кричала об этом.

Черенко: Кстати, и я не один задаю этот вопрос - "Куда?" Так почему именно меня приводят в пример вечной суеты жизни? Если по сравнению со смертью все ерунда, так почему вы сами себя в пример не приводите? Легче всего сказать "Черненко". Как только скажут "Черненко" так сразу "хи-хи-хи".А с другой стороны - а как же жить? Не спрашивать "куда?" Может, еще и не есть, не смеяться, не зевать? Сидеть на одном месте, не двигаясь, ибо все равно умрешь, а по сравнению с этим остальное - ерунда?

Пшицва: То же самое я говорю все время Ньеме. Я ведь была на твоей стороне, идиот ты этакий. (Я называю тебя так, лишь потому, что воспринимаю тебя уже как члена нашей семьи). Так вот - я говорю Ньеме - я не люблю, когда меня вынуждают задавать вопрос "Куда" с нависшей над ним длинной тенью смерти. (Ньеме) Все ипохондрики визжат: "Умрем, умрем!". Хотела бы я увидеть, как бы ты говорила о смерти, если бы твой сын Опс был бы принцом Уэльским. И вы бы красиво катались на лошадях в Уэльсе, охотились на лисиц, снимали бы с них шкуры на красивую шубу, пили бы виски, ели яичницу с беконом, и не думали бы ни о какой смерти. Но твой сын не в Уэллсе - он наделал - даже не лужу, каплю перед дверью туалета, а теперь он ушел за моей дочерью Опочкой, и разумеется, вовсе не охотиться на лисиц. Вот поэтому-то ты и убегаешь в сторону смерти. А я не убегаю. Прежде чем ты примешь с раскрытым ртом оскорбление собственной смертью, будь любезна, принять, не уклоняясь, со сжав зубы, оскорбление собственной жизнью . (Продолжает идти).

Картина 13

Опля идет по улице, за ней Опс.

Опс (про себя): Очень интересно - куда она меня ведет, и что со мной будет. Очень интересно. Такова жизнь - напряжение, все покрыто туманом неизвестности, война полов, Чикаго.

(Опля останавливается, оборачивается к Опсу, и глядит на него вызывающе.

Опс (опускает глаза, поднимает взгляд и вдруг разражается тирадой): Послушай,

почему бы тебе и не осмелиться разок, безумство храбрых, почему бы тебе не решиться на отчаянное приключение, вырвись из клетки, оставь Черненко и возьми меня, а?

Опля: Приключение? Почему бы и нет? Но почему именно с тобой?

Опс: А почему бы и нет? Поставь на меня. Абсурд? Ну и что?

Опля: А какой смысл в такой ставке, если я уверена, что я тебя не люблю и любить не буду?

Опс: Это другое дело. Это другое дело. Что да, то да. (Пауза) А как ты думаешь, могли бы мы назвать нашу историю "Грустная история любви Опса и Опли"?

Опля: Нет. Не было никакой истории и никакой любви.

Опс: Поэтому я и добавил "грустная" .

Опля: И грусти тоже никакой не было. Ничего не было. Просто ничего.

Опс: Это другое дело. Что да , то да.

Опля (отворачивается):

Опс (глядит ей в спину): Да, все это, по сути, справедливо.

Опля уходит.

Опс (стоит, размышляет): Если все так, то почему тогда Черненко бросил все и стал носиться за мной по улицам...(идет за ней).

Картина 14

По улице идут Пшицва, Ньема, Черненко.

Черненко (нерешительно): У меня холод в животе. У вас нет такого?

Пшицва: У нас в животе все, как обычно.

Черненко: А у мен я- холод в животе и внутренняя дрожь. Это основное состояние?

Пшицва: Где?

Черненко: Вообще. Холод или тепло? Мне кажется, что холод - это основное состояние. К холоду добавляют тепло и получают жару. Или к теплу добавляют холод и получают мороз? Или из тепла вычитают тепло и получают холод, Или из холода вычитают холод и получают тепло?

Пшицва (Ньеме): Вот такой он, Черненко. (К Черненко) Это я как раз понимаю. А мой муж где?

Черненко: В могиле.

Пшицва: Точно! (Продолжает идти)

Черненко (останавливается. Про себя): Не знаю. Вся эта погоня, Опля еще может подумать, что я в ней сомневаюсь, я побаиваюсь, будут проблемы, будет дело, кризис, расставание, отмена помолвки...

Пшицва: Что случилось? Почему ты прекратил преследование?

Черненко: Я возвращаюсь домой. Подожду Оплю, доем пирожное.

(Уходит. Пшицва и Ньема продолжают идти).

Картина 15

Опля идет по улице, Опс за ней. Она останавливается, он тоже.

Опля: Вот и прибыли.

Опс (ликует от сладких предвкушений). Прибыли, прибыли. В конце концов.

Опля: Зайдем в аптеку напротив, и ты скажешь аптекарю:

"Я Опс, я промочился, мне нужен "Памперс" для себя". Я предупреждаю - я буду внутри и все услышу.

Опс (про себя): Это мне снится, что ли? Вместе с тем, это ведь так логично, так продвигает. Я - человек с ясно выраженной судьбой. (Намеревается идти за ней. В панике вбегают Пшицва и Ньема).

Опля: Шпионим, маманя?

Пшицва: Опочка, никакого шпионажа, никакой слежки. Ты же знаешь - я бы не стала за тобой бежать из последних сил, если бы не высшая необходимость. Твоя свадьба в опасности. Черненко плачет. Он не знает, что случилось, куда ты все время бегаешь с Опсом, его гложет ревность, он чувствует себя покинутым. Он грозится собрать чемодан и уйти в гостиницу.

Опля: Черненко?

Пшицва: Черненко.

Опля: Черненко?

Пшицва: Черненко. (Ньеме) Я же тебе говорила, что она будет в шоке. (Опле) Черненко, Черненко.

Опля: Это не тот Черненко, которого я знаю.

Пшицва: Вот и я ему сказала то же самое.: "И это Черненко?- сказала я ему, - это не тот Черненко, которого я знаю". У Ньемы спроси.

Ньема: А при чем тут Ньема? Ньема убирает и прислуживает.

Пшицва: Ну правда, Опочка, не сердись. Раз мы уже пришли, так расскажи, что вы здесь делаете? Ты, Опс и аптека - это я совместить не могу.